Книга Серебряные пули с урановым сердечником - Андрей Уланов

– Именно!

– Слышал я про упертых имбецилов, – бесенок повел лапкой, словно приглашая стены каюты принять участие в дискуссии, – но такого…

– Тогда объясни! – потребовал я.

– Что объяснить?

– Например, объясни, откуда ты узнал слово «имбецил»? На мой взгляд, оно как-то выпадает из образа среднемелкого беса.

– Ты так много знаешь о бесах? – скептически наклонил ушки Айт.

– Достаточно! – отрезал я.

– Тогда ты мог бы сообразить, что это самое слово знаю вовсе не я, а твое подсознание, – сказал бесенок. – Которое просто подобрало высказанной мной мыслеформе нужное звучание.

– Вот! – торжествующе воскликнул я. – Ты сам признался, что общаешься со мной посредством моего подсознания!

– И что?

– А то, что мое подсознание способно породить чудеса еще похлеще тебя! Куда более впечатляющие… но вот с реальностью у него плоховато.

– Бред! – прокомментировал бесенок.

– Ты прав, – согласно кивнул я.

– Ну как?

– Отвратительно! – радостно завопил я. По правде говоря, получилось очень даже неплохо – особенно если учесть, что программу стрижки выполнял киберхирург.

– Я все же решила оставить уши прикрытыми, – доверительно сообщила Золушка бесенку. – Прическа в стиле «Дикобраз», требует множества особых гелей… и об нее все время кто-то норовит уколоться.

– Есть еще стиль «Взрыв на макаронной фабрике», – ядовито заметил я. – Почему бы тебе не попробовать его?

– Кстати, – напарница наконец удостоила меня толикой внимания. – Сходи в рубку.

– Зачем?

– Там внешние датчики выдают какую-то бредятину.

– Ну да, – проворчал я, нарочито неохотно предпринимая первую по счету попытку подняться из кресла, – бредятина на борту этой посудины по моей части. А что конкретно за бредятина?

– Борткомп заявляет, что нас пытаются сканировать, – безмятежно отозвалась Золушка. – В импульсном режиме.

– И?

– Френейлами. На средних частотах.

– Хм.

Ближайшим природным источником волн Френейла являлся, если мне не изменяла память, пульсар парсеках в пяти отсюда. А не природным…

Первые френ-локаторы появились лет сорок назад, и процесс их миниатюризации успел дойти лишь до мобильной станции на шасси от космодромного тягача. Все упиралось в диаметр генерирующего сердечника – не меньше пяти метров, согласно тогдашним теоретическим воззрениям. Ну а потом Оскар Пиуг открыл омега-диапазон…

Сейчас френ-локаторы сохранились только у военных – этим информации всегда мало, а на сжираемую лишними десятками массо-тонн энергию им плевать с высоких орбит – и в крупных космопортах.

«Дополнение. Локаторами на волнах Френейла должен быть оборудован каждый космолет, масса покоя которого превышает полмиллиона регистровых тонн. Также действующие образцы френ-локаторов находятся в следующих музеях: Техническом имени А.С. Попова, Абердинском, Бовингтоне…»

«Стоп».

В то, что здесь мог оказаться «случайно» полумиллионник, я не верил. Военный разведмодуль? Но тогда почему только Френейл да еще в импульсном режиме? Гарнаркцам глубоко поровну, будут ли их сканировать френейлами, на радиочастотах или «подсветят» с орбиты жестким излучением.

– Тебя ведь должны были учить в Академии чему-нибудь, – Золушка изобразила правой рукой некий неопределенный жест, – чему-нибудь такому?

– И такому и этакому, – пробурчал я, вставая. – Чему нас только не учили. Если бы я еще лекции хоть иногда посещал и к семинарам коннектился…

* * *

Показания датчика действительно выглядели странно. Принимая во внимание направление приходящего сигнала, его источник либо висел на орбите и «доставал» нас почти по касательной к поверхности… либо находился на этой самой поверхности, причем не очень далеко от нас.

Наземный комплекс? Теоретически дотащить сюда разобранный на модули локатор было реально – протащили же мы спрятанный в трюме пепелац. Но кому и для чего могло потребоваться волочь эдакую груду металлолома за семь порталов от ближайшей анклав-станции? Это ведь не «сиялки» и прочая дешевая бижутерия и даже не доисторические пороховые гаубицы. Его мало притащить и собрать в правильном порядке – нужен еще и источник энергии, да крича, способная считывать показания, также не будет лишней.

Я почувствовал, что от излишнего мысленного усилия у меня темнеет в глазах, и поспешно плюхнулся в пилотское кресло.

Источник волн проявлялся с периодичностью минута сорок три, что, к сожалению, не объясняло практически ничего. Это могло быть как и заданным прогой поиска интервалом, так и периодом полураспада философского камня, полученного местным гением алхимии. Конечно, я не мог даже приблизительно вообразить вещество, излучающее при распаде волны Френейла, но, с другой стороны, драконы ведь тоже летают с полным пренебрежением ко всем законам аэродинамики и тяготения!

– Ну что?

В профиль новая прическа напарницы выглядела лучше. Пожалуй, я все же смогу смириться ней… недели через три.

– Понятно, – задумчиво протянул я. – Что ничего не понятно.

– А может, – предположила Золушка, – это и вправду просто новая игрушка какого-нибудь местного барона?

– Угу, как же! – Я попытался представить себе рыжего викинга, небрежно поставившего сапог на сверкающий октаэдр излучающей антенны. – Ты хоть представляешь, сколько такая «игрушка» может стоить? Одна переброска встанет в… трех годовых сборов жемчуга не хватит. Это при том, что за полтыщи эко можно запросто купить стартовую капсулу с десятком мини-спутников. Кстати, – я с удивлением уставился на сенспанель, – а почему у нас все активные сканеры отрублены? Сама додумалась или кто маленький и прямоугольный насоветовал?

– Сама. Первое правило пентовской облавы – накройся ветошью и не отсвечивай!

– А до того ты орбиталь смотрела?

– Все стандартно, – пожала плечиками Золушка. – Тишь, гладь, да десяток метеоритов, которые через виток-другой переквалифицируются в болиды.

– Хм.

Все страньше и страньше, как сказала бы Алиса.

– Пойду-ка я подышу свежим кислородом, – пробормотал я, опуская на лоб козырек инфора. – На окрестности полюбуюсь.

– А с этим, – Золушка кивнула на экран, где в очередной раз вплыло сообщение об облучении, – что делать?

– Ничего. А что, собственно, – задал я встречный вопрос, – тут сделаешь? Будем ждать.

– Вот уж чего терпеть не могу, – заметила моя напарница, наклоняясь над сенспанелью, – так это ждать. Особенно – неизвестно чего!

– Если тебя это утешит, – сказал я, берясь за поручень трапа, – то ждать нам приходится, с вероятностью процентов так девяносто, очередных неприятностей.