Книга Нашествие. Мститель - Виктор Глумов

— Я тебя дотащил! — Ягуп надулся от гордости. — Только вымазался ты…

Вся одежда — в вонючей жиже. Плевать. Цель уже близка.

— Ты видел мокролапа, Ягуп?

— Нет. Ты стрелял, мастер Дамир, но в никого. Ты стрелял в призраков. Я знаю, я видеть всякое тоже. — Ягуп перевел дух и заговорил спокойней. — Но привык, знаю — призраки только в моей голова. А попервости страшно было.

— Хорошо, Ягуп. Спасибо. Я не забуду. Я — твой должник. Веди к Камачеку.

Ксандр тяжело поднялся на ноги, проверил барабан: пусто, всё выпустил. Остались еще патроны в поясной сумке, но они вымокли, пока Ягуп волок его по жиже.

Двинулись дальше. Измотанный вонью и переживаниями Ксандр, с трудом переставляя ноги, увязал в иле. Ягуп, похоже, тоже устал. Тоннель расширился, Ягуп свернул на сухую дорожку, и из темноты выступили двое.

Столь грязных и оборванных терианцев Ксандр видел впервые. Их лица покрывала короста, волосы давным-давно сбились в вонючие колтуны, одежда превратилась в бурые лохмотья, сквозь дыры просвечивала кожа — вся в язвах. Один из вонючек поднял самопал:

— Куды прешь, бродяга?

— Я это, — Ягуп откинул капюшон, — со мной дружок, Дам.

— Дам, харю-то покажи. Не стесняйся. — Оборванец потянулся к плащу Ксандра.

У него не хватало двух пальцев, кисть напоминала изъязвленную клешню. Ксандр послушно снял капюшон. Сейчас они поймут… Но путешествие по грязному желобу не прошло даром.

— Тьфу, — сплюнул в жижу оборванец, — мыться не пробовал, парняга? Уууу, рожа твоя отвратная! Вот же урод! Будешь Дам-Дылда, понял? Я уж думал, Ягуп, ты вархана приволок. Плащик-то вражин.

— Ограбил. — Ксандр с трудом подбирал слова. — Ограбил вархана. Убил в спину. Он пьяный из борделя шел. От моей девки. Я его убил. Плащ взял, штаны, ботинки. Вот. Револьвер.

— Молодчага, коль не врешь! Эй, Пятномордый, тащи своего дружка Дылду к главному! Понял?

— Понял, понял, Кличка! — Ягуп, кажется, не придал трепотне значения. — Ты не зазнавайся. Как на воротах — вечно выпендриваться начинаешь.

Кличка преотвратно захихикал. Ягуп с Ксандром прошли мимо него, распахнули ржавые ворота… и едва не вывалились: внизу был обрыв. По огромной бетонной лестнице спустились в огромный колонный зал. Такого Ксандр увидеть не ожидал.

Высота потолка — метров двадцать. Свет тусклый — трудно оценить размеры зала. Вроде бы стены везде закругляются. К огромным, в два-три обхвата, колоннам лепятся палатки и лачуги, собранные из листов жести и всякого мусора. Кое-где дымят костры.

— Что это? — спросил пораженный Ксандр.

— Противопаводковый коллектор. Но его не зальет. Тут все переделано. Теперь в городе вода поднимается, у нас — сухо. Если только волна… Но она в тоннелях ловит.

— Какая волна?

— Сейчас сухо, Дам… Бояться нечего.

Ксандр ухватил наглеца за шиворот и встряхнул:

— Я ничего не боюсь! Говори: какая волна?

— Если ливень, а ты в трубе… Сначала такой туман. Потом воды немного больше. Потом волна. И всё. Не выплывешь. С ног сшибает. И не обогнать. Но снаружи сухо…

Ксандр вспомнил неустойчивую весеннюю погоду, представлял поток мутной воды и дернул плечами. Вот как ливанет…

— Здесь безопасно. Идем дальше, Дам.

Ксандр последовал за Ягупом.

— К главному? — уточнил он у проводника.

— Нет. Мастер Дамир, там никто тебе не поверит. Я буду называть тебя «Дам», как и раньше. И поведу к Камачеку.

— Хоть горшком назови, только в печь не сажай, — улыбнулся Ксандр.

И удивился поговорке, всплывшей из глубин памяти. Крепко его приложило подземелье, раз Саня начал выпирать из-под личности Дамира. Надо приходить в себя — здесь не место рохле, каким был Саня.

Спустились. Снизу зал впечатлял еще больше — настоящая подземная деревня в каменном лесу. Ягуп, уверенно лавируя между хижинами и кострами, двинулся вглубь. И стены, и колонны, и пол были выложены темным терианским мрамором. Дым перебивал долетающие сюда дурные запахи. Ксандр оглянулся на лестницу — она вела наверх и заканчивалась круглым отверстием, напоминающим осиное гнездо. Наверное, отсюда есть прямой выход на поверхность. Должен быть.

Под ногами хрустел мелкий мусор. В одной из хижин заверещал ребенок, бледная женщина, помешивавшая что-то в котелке над костром, метнулась к нему. Ксандр проводил оборванку взглядом. Живут. Они здесь живут.

— Ягуп, — шепотом позвал он, — а что они все здесь делают?

— Скрываются. Здесь тише, чем в Диком городе. Облав нет. Безопасно… А многие и до варханов здесь поселились, уже несколько поколений выросло. Вон. — Ягуп указал на старика. — Коренной.

Ксандр присмотрелся. Старик повернулся.

У него были глаза привидевшегося Ксандру мокролапа — черные, огромные. Кожа на лишенном растительности лице шелушилась. Старик сутулился. Он, наверное, никогда не видел солнца. Словно бледный росток картошки, пролежавшей до весны в погребе.

Ягуп повел Ксандра дальше.

В самой чаще каменного леса Ягуп подошел к одной из хижин — кривобокой, сложенной из шифера и гнилых досок. Постучал, стена качнулась.

— Выходи, Носач! Это я, Пятномордый!

Скрипнула дверка, и наружу выглянул человек.

Когда-то, наверное, он был толстым — кожа на щеках обвисла складками, как у черепахи Тортиллы. Единственной запоминающейся чертой оказался огромный сизый нос записного пьяницы. Камачек трясся мелкой дрожью и нервно чесал грудь.

— Т-ты… Т-ты… — С каждым звуком с губ Камачека срывалась слюна. — К-кого… 3-зачем… С-следят! — вдруг выкрикнул он.

От неожиданности Ксандр отпрянул. Камачек, по-прежнему трясясь, выбрался из хижины. Он сильно сутулился и подволакивал сразу обе ноги, но на Ксандра наступал довольно шустро. Чесаться Камачек перестал, теперь он размахивал руками и выкрикивал бессвязные проклятья.

— Камачек, — позвал Ксандр. — Камачек. Ты помнишь Дамира бер᾿Грона? Я вернулся за тобой.

Терианец замер. Потом вцепился в свои седые волосенки и заверещал, как поросенок под ножом. Развернулся и кинулся в хижину. Ксандр успел влететь за ним, повалил на спину, зажал его рот ладонью. Ягуп прикрыл дверь, и в хижине воцарился полумрак, лишь тлела в углу лампада.

— У меня один вопрос, Камачек. Один. И я уйду. Я никому про тебя не скажу. Один вопрос. Как умер Дамир? Кто его убил?

Камачек попытался укусить его за ладонь, засучил ногами.

— Ягуп, помоги держать, — скомандовал Ксандр.

Камачек выпучил бесцветные глаза, из которых хлынули слезы. Сизоносый корчился на полу и рыдал в три ручья, из носа у него потекло. Ксандр убрал руку со слюнявого рта и вытер о плащ. Вопреки ожиданиям, Камачек не закричал. Он продолжал плакать, вздрагивая всем телом. Ксандр слез с умалишенного. Камачек тут же обеими руками принялся чесать грудь, раздирая и без того ветхую рубаху. Обнаружился свежий розовый шрам от ожога.