Книга Два мига для тебя - Кэтрин Полански

– Я не подвергаю сомнению квалификацию Герберта, – мягко перебила его Дарина. – Вине говорил, что твоей семье служат специалисты, и я ему верю. Меня интересует не твое теперешнее состояние, о котором может хорошо судить Герберт, а новейшие методы лечения. Прости за мои слова, но терять тебе нечего.

Иэн хмуро смотрел на нее.

– Дара, пойми меня правильно. Я не желаю, чтобы мои последние дни были отравлены бессмысленной суетой. Я хочу провести их в покое и мире, вместе с тобой и Алексом. Мы теперь вместе, разве мы не можем создать себе маленький личный рай? Пусть всего на месяц.

– Иэн, милый, – сдаваться она явно не собиралась, – если какая-нибудь новая методика сможет тебе помочь, рай может растянуться на долгие годы. Разве ты этого не хочешь?

Он молчал. С одной стороны, она была права, с другой, не поздно ли они спохватились? Иэн не был уверен, что его можно спасти, когда он подошел так близко к смерти. Честно говоря, он был убежден, что ему уже никто не сможет помочь. Зачем терять драгоценное время?

– Это займет всего лишь пару часов, – продолжала убеждать его Дарина. – А потом, если они не смогут предложить ничего конкретного, мы прогоним их всех и забудем об этом. И будем... доживать, как ты хочешь. – Голос ее задрожал.

– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился он, лишь бы она не плакала. – Мы сделаем это. Герберт приедет сегодня. Я попрошу его заняться этим.

– Спасибо. – Она поцеловала его. В этом долгом поцелуе было больше горечи, чем удовольствия. Иэн крепко обнял ее, и Дарина прижалась к нему, покрывая поцелуями его щеки, шею... спустилась ниже, расстегнула рубашку на груди. У него перехватило дыхание. Нельзя... нет, забыть об этом на минуту, всего на минуту, потом они остановятся... Его руки скользнули по ее обнаженным плечам, по спине, отыскали застежки и начали нетерпеливо расстегивать их. Она всхлипнула, что-то прошептала, провела прохладной ладонью по его обнаженной груди, коснулась ее языком... ...и мир взорвался многоцветьем яростных искр.

– ...Гораздо продолжительнее, чем предыдущие. Он поразительно беспечен. Я рад, что наконец-то нашелся человек, которому он позволит за собой присмотреть.

– Вы можете еще что-нибудь сделать для него?

– Укол морфия – вот что я могу для него сделать, но я этого пока не сделаю, милая леди. Это начнется чуть позже, когда станет совсем худо.

– Вы уже даете ему наркотик, так отчего же не использовать морфий?

– Пока что мое индийское снадобье хорошо справляется. Морфий облегчает боль, но туманит сознание. А его светлости нужно быть в здравом уме, как он мне пояснил. И пожалуйста, больше никаких волнений, никакого напряжения. Покой, полный покой, вы меня понимаете?

– Вполне.

– И никакой, гм... супружеской близости. Это тоже сильное нервное возбуждение, и в результате – спровоцированный им припадок. Я надеюсь на ваше благоразумие.

– А я на вашу оперативность. Выполните мою просьбу, Герберт.

– Со всевозможной поспешностью.

Иэн слушал голоса, не открывая глаз и не понимая половины того, что говорилось. Все было в липком тумане, и нельзя было ничего разглядеть, даже собственной вытянутой руки...

– Кажется, он приходит в себя. Милорд?

– Иэн?

Он разлепил веки и различил над собой два смутных силуэта. Тонкие пальцы легли на лоб. Дара. Его ангел.

– Мне... – Губы слиплись. Угадав его желание, Ларина поднесла ему ко рту чашку с водой, а Герберт приподнял голову. Иэн сделал глоток, второй, закашлялся. Воду убрали.

– Милорд, я поражен вашей беспечностью, – сурово сказал Герберт. Его редкая бородка грозно топорщилась. – Вы превратили свою жизнь в сплошное нервное напряжение и после этого еще на что-то надеетесь. Возмутительно. Ну что ж, теперь вами займется леди Дарин, и я надеюсь, хоть ее-то вы будете слушать, если не слушаете меня. – Врач был явно сильно рассержен. И обижен. Все правильно, у него был повод: в последнее время Иэн действительно пренебрегал его предписаниями.

– Извините, Герберт. – Язык еще ворочался с трудом. – Обещаю исправиться.

Врач кивнул и вышел из комнаты, Вине встал и ленивым шагом направился вслед за ним. На пороге он оглянулся на Иэна, одарив его взглядом «погоди-у-меня-я-еще-вернусь».

Дарина села на краешек кровати.

– Что произошло? – поинтересовался Иэн, безуспешно пытаясь подняться.

– Лежи. Ты упал прямо в библиотеке. К счастью, твой слуга Уолтер знал, что делать. Мы перенесли тебя в спальню и немедленно вызвали Герберта. Пока ждали его, приехал Вине.

– Прости, что напугал тебя.

Он схватил ее ладонь и прижался к ней губами.

– Извини. Извини. Мы больше не будем пытаться заняться любовью. Как это ни прискорбно, но...

– Это плата, – твердо сказала Дарина. – Я готова это заплатить, чтобы продлить твое время.

Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел Алекс. Вслед за ним вошел хмурый Вине; он закрыл дверь, прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди. Всем своим видом он показывал, как ему не нравится нынешняя ситуация. Иэн вполне его понимал.

Мальчик бросился к кровати:

– Отец! С тобой все в порядке?

Ну что было ответить на этот вопрос?

– Я ничего не понимаю! – Алекс почти кричал. – Все в доме ходят такие мрачные, и меня не пускали к тебе, и даже Уолтер не хотел отвечать на мои вопросы! Папа, скажи, что случилось?

– А ведь я тебя предупреждал, – донеслось от дверей. Иэн глубоко вздохнул. Вине абсолютно прав, дольше тянуть нельзя. Нельзя продолжать скрывать от сына правду.

– Алекс, – начал он, – успокойся и постарайся внимательно выслушать меня. Сегодня утром мне стало плохо.

– Ты заболел, да, папа? – Мальчик заметно встревожился. – Что с тобой?

– Да, я заболел, и довольно серьезно. – Ну как, как произнести эти роковые слова?! Иэн бросил беспомощный взгляд на Дарину, но и она молчала, подавленная.

– Очень серьезно? – еще больше встревожился Алекс. – Ты можешь умереть?

– Да, сынок.

Ну вот это и сказано. Все, рубеж пройден, и можно бы вздохнуть с облегчением, подумав, что все страшное позади... только это не так. Все страшное лишь начинается.

Лицо Алекса окаменело.

– Ты умираешь? Но почему? Как?..

Он постарался говорить как можно более мягко:

– У меня в голове, вот здесь, возникла опухоль. Она постепенно растет и давит на мозг, нарушая его функции. В конце концов она разрушит что-то действительно жизненно необходимое, и тогда...

– А это нельзя вылечить, папа?

– К сожалению, нет.

– Эту опухоль, ее нельзя как-нибудь убрать из головы?