Книга Гордость расы - Илья Новак

«Я не смотрю за клиентами. У нас нет выбора блюд, нечего заказывать. Они появляются, я приношу порцию, потом стою здесь… — Гибкий манипулятор ткнул в панель автокухни. — Они едят, они уходят. Когда слышен звон двери, я еду к столу, собираю посуду и бросаю в утилизатор. Часто с той же едой. Я забрал тарелку халганина, когда увидел, что его нет за столом. Но теперь я подумал: ведь дверь не подавала сигнала. Он не выходил».

— Подожди, но это значит… — Монитор огляделся и заметил в дальнем углу помещения кабинку внутренней связи.

«Его там нет, — отреагировал официант. — Я убирал там. Его нет. Не понимаю этого!» — Буквы вновь налились фиолетовым.

Динас пересек помещение и заглянул в кабинку. Экран, универсальная панель, откидное сиденье у стены… Он прикрыл дверь, похлопал по стене ладонью…

Киборг увидел, как сорвиголова пробежал мимо него и выскочил наружу. Он высветил на своем экране, все еще забавляясь новыми возможностями:

«ПОМОЛИМСЯ, ДРУЖОК, ОБ ИЗБЕЖАНИИ

УЧАСТИЯ В ИХ РОКОВОМ СВИДАНИИ!»

Снаружи Динас Форте еще раз внимательно осмотрел пространство перед пунктом питания, выходы кольцевого периметра слева и справа от себя, глухую стену…

Он, по сути дела, стоял на стене Шлема но условности гравитационных векторов превращали эту стену в пол, — а Перья находились слева и тянулись в сторону, хотя это еще как посмотреть… Динас зажмурился, пытаясь разобраться в хитросплетениях неевклидовой геометрии. Точка зрения очень важна. Потому что, с другой точки зрения, Перья были не слева, а под ним. Не сбоку , а внизу .

Киборг вновь проводил взглядом чудака-сорвиголову, который пробежал мимо и скрылся в кабинке связи. Динас, усевшись на откидное сиденье, взглянул на потолок, на пол и похлопал по стене, где находился экран с универсальной панелью.

За этой стеной — под этой стеной — начинались стержни.

Властный хан Виши зашел сюда. И обратно вроде бы не вышел.

Но спустя какое-то время Динас увидел его на остановке магнитного вагона.

Значит, все-таки вышел, естественно, не мог не выйти… но другим путем.

В этом была своя логика. Если бы вдруг у кого-то закралось подозрение, что халгаие, интригуя, скрывают на Плюмаже нечто запретное, в первую очередь стали бы обыскивать флора-заповедник. А что может быть более подозрительным, чем три квадратные мили зарослей и топкой почвы, где не живет никто разумный, где разумные вообще предпочитают не появляться? Обыск заповедника отнимет много сил, займет много времени, отвлечет внимание от другого… и что в результате? Комната с оператором, наверняка еще — система визуального наблюдения, раскинутая в ветвях по всему заповеднику. Но им ведь надо защищать вход в свой сектор, Виши — декларант Халге на платформе, ему положена охрана. Несколько дронов, пусть даже запрещенных конвенцией МО?.. Плевали халгане на это, вон вокруг «Эгибо» крутятся их дроны, и куда более мощные, чем те, которые наблюдали за Динасом в заповеднике, — и что с того? Конвенции для того и принимаются, чтобы сильные миров сих могли их нарушать.

Динас вышел из кабинки и невидящим взглядом уставился на официанта. Потом спросил отрешенным голосом:

— Аким, у тебя есть мечта?

На памяти киборга впервые за множество лет к нему обратились по имени. А с подобным вопросом к нему вообще никогда не обращались. Коммуникационный экран в растерянности мигнул, почти погас и вновь налился зеленым светом.

«Говорить, — высветил киборг густо-синими буквами. — Говорить вслух. Петь. Ругаться. Громко. Тихо. Шепотом. Орать. Орать на клиентов. Ради этого готов на все».

— Даже на смерть? Может быть, я смогу когда-нибудь помочь тебе, — монитор медленно вышел в наружный коридор, все еще размышляя.

Я понял тебя, властный хан Виши. Даже насаждение многоярусных лесов, которое привело к разбалансировке экосистемы, теперь можно воспринять как тонкий ход, загодя осуществленный для того, чтобы очистить заповедник от посторонних. Тот, кто заподозрит халган, решит, что еще несколько лет назад они предвидели надобность в тайнике и тогда же организовали растительный хаос. И все это будет верным, за исключением того, что на самом деле этот тайник находится в другом месте.

Интересно, подумал он.

Так что ты прячешь в Перьях, хан?

* * *

Переворачиваясь на другой бок, он старался, чтобы гнилая солома не касалась розовых ранок, усеявших бока и ноги. Руки, все еще связанные за спиной, затекли так, что Ушастый теперь не ощущал их.

Скоро в ноге начнется гангрена, решил Заан. Да и ранки станут гноиться уже к утру, реги могут сопротивляться этому дольше, а мой организм, хотя физически я куда здоровее их, не имеет нужного иммунитета.

Когда он перевернулся, взгляду открылась повозка с сидящим на ней бывшим живцом Архудой, шея которого была привязана к одному из прутов клетки короткой толстой веревкой. Позади него на дальнем конце телеги лежал атаман Гира, а вокруг на земле вповалку спали реги. Лишь трое мужчин сидели на корточках на одинаковом удалении слева, справа и впереди, спинами к повозке.

Палец ноги, почти отсеченный ударом, они обмотали куском грязной ткани, предварительно смазав его каким-то травяным настоем. Ранки тоже были смазаны — Заан ощущал неприятный, кислый дух, — но для них ткани пожалели.

Он думал, что Архуда спит, но старик вдруг пошевелился. Блестящие полубезумные глаза сначала взглянули на дзена, затем уставились в серое небо.

— Эй, живец… — очень тихо позвал Заан.

Старик лег на спину, широко раскинув руки, и прошамкал:

— Теперь живец ты.

— Но ненадолго.

— Тебе не дадут убежать, Каанца… — Из горла Архуды донесся сдавленный хрип. Покрытая бугорками и пятнами лишая безволосая грудь содрогнулась, он выгнулся и закашлялся так, что изо рта полетели брызги.

Ушастый приник лицом к деревянным прутьям, наблюдая за ним.

Когда приступ прошел, Архуда произнес слабым голосом:

— Полцикла… может быть, треть цикла… Нет, Гира убьет меня еще раньше.

— Я слышал, что в слабых таборах случается каннибализм, — произнес Заан. — Не понимаешь? Тебя съедят, живец?

Старик захихикал, тараща глаза.

— Живцов не едят. Мои внутренности — сплошной яд. Пиявок сначала засаливают, чтобы убить отраву, которая есть в них, но я слишком большой. А соль добыть трудно. Меня сбросят в топь и потом долго будут сидеть на одном месте, потому что пиявки там расплодятся.

— Где вы берете соль, живец?

— Из корней, — сказал Архуда и погрозил Ушастому немощным кулаком. — Не называй меня живцом, Каанца! Ты — живец.