Книга Они ведь едят щенков, правда? - Кристофер Тейлор Бакли

ХУН (очень сердитым тоном). Да, умывать руки — это Америка умеет делать!

МАЙК. Идите к черту!

ХУН. Нет, это вы идите к черту!

Ло оторвался от расшифровки и усмехнулся:

— Как видите, у них очень теплые отношения.

Министры засмеялись.

МАЙК. Послушайте, Джангпом…

Ло снова поднял голову.

— Я вижу, расшифровка не отредактирована до конца. Приношу извинения. — Потом фыркнул: — Да, кому-то здорово от меня влетит. — И продолжил чтение:

МАЙК. Мы не хотим второй площади Тяньаньмэнь. Мы хотим «шафрановой революции», понимаете? Ну, а пока — обещаю вам, что Вашингтон примет самые серьезные меры давления, чтобы китайцы позволили ему приехать домой. Мы врежем им по мослам.

— По мослам? — переспросил министр Су.

И Ло изрек высокомерным, ученым тоном, как если бы он толковал какое-нибудь сложнейшее суждение Конфуция:

— Он говорит, что американцы собираются занять очень суровую позицию по отношению к нам.

Фа больше не мог этого терпеть.

— Товарищ Ло, мне кажется, до всех нас уже дошел смысл этой вашей расшифровки.

— Остался всего один абзац. По моему мнению, он заслуживает того, чтобы все его услышали.

— Как желаете.

ХУН. Чем занят Вашингтон? Какие меры давления там предпринимают?

МАЙК. Скоро увидите. Но не забывайте, с кем мы имеем дело. Мы имеем дело с КПК. С панелью контроля над этими козлами. Китайцы изобрели порох. Они изобрели компас. Бумагу. Книгопечатание. Да практически всё, черт побери! И в том числе — свой принцип плевать на всех с высокой колокольни. И вот с этим мы как раз не согласны мириться.

Ло снял очки. И усмехнулся.

— Ну, товарищи козлы. Вот и все.

Глава 17

Почему бы чуть-чуть не ускорить дело?

— Уолтер, ты же обещал.

— Помню, детка, обещал. Но у нас сейчас просто безумие творится. Мы срочно готовимся к этой суперважной презентации. Все идет на отлично, но у меня остается только три часа в сутки на сон.

Если формально, то это была правда. Жук действительно засиживался ночи напролет: сочинял роман, что, по его собственному мнению, было, пожалуй, неразумной тратой сил. Но, когда тебя несет, — то несет.

Из плеча Турка сочилась алая кровь: его продырявил первоклассный снайпер полковника Цзуна, Ю Тран. Он истекал, как проржавевший двигатель, но решил во что бы то ни стало выполнить миссию. Тем временем, где-то высоко в небесах, над адской, неумолимой землей Ниббута, несла стражу над своим воином-любовником Бетти «Попрыгунья» О’Тул, управляя вертолетом АС-130 с тяжелым вооружением на борту, которое способно было обрушить адский ливень на беспощадных врагов, преследовавших Турка. Но Турок не знал, что та самая пуля, которая пробила ему плечо, разорвала оболочку из свинцовой фольги, в которую был упакован мюонный прибор в его ранце. Из ранца уже просачивались мюонные испарения — невооруженным глазом не видимые, зато хорошо заметные, будто кричащие неоновые огни, для автоматического следящего устройства, которым пользовался коварный и искушенный в технике лейтенант полковника Цзуна, Ин Пао. Ин со злобной усмешкой бросил своему начальнику: «Он бы еще полицейскую сирену у себя в ранце поместил, этот американец! Муа-ха-ха!»

«Нет, Ин, — ответил Цзун, крутя свой нафабренный ус, — Мюо-ха-ха!»

Отличная проза, подумал Жук.

— Уолтер, ты меня слушаешь?

— Извини, детка, тут кое-кто… Да, так что ты такое говорила?

— Ты хоть представляешь себе, какая это высокая честь — попасть в журнал EQ?

Жук хотел сказать: «Это все равно, что получить Нобелевскую премию по конному спорту?» Нет, не стоит.

— Представляю, детка. Правда. Я очень тобой горжусь.

Энджел жестикулировала, как бы говоря Жуку: Хватит. Болтать. По телефону.

Только что появилось заявление от Синьхуа — китайского государственного агентства новостей. Это был шедевр лицемерия, выдающийся даже по меркам коммунистической пропаганды: короткое, всего в несколько строк, сообщение, размещенное по соседству с объявлением о прекращении железнодорожного сообщения между Фучжоу и Сямэнем:

Заместитель министра Ней Ли Мен из Санитарного подкомитета Центрального директората Тибетского автономного района объявил о том, что Даньцзин-Джямцо отказано в прошении из соображений охраны общественного здоровья.

Это любопытное заявление можно было истолковать двумя способами:

1) Мозговая опухоль Далай-ламы может перекинуться на население Тибета. (Как знать — быть может, мозговые опухоли заразны? Наверняка партийные медики уже трудятся над монографией, посвященной этому ошеломляющему открытию.)

2) И более правдоподобное истолкование: физическое присутствие Далай-ламы в Тибете могло бы привести к беспорядкам и мятежам, таким образом поставив под угрозу вышеупомянутое «общественное здоровье».

Энджел вся дрожала, как скаковая лошадь у ворот, — до того не терпелось ей выступить с заявлением от своего института, выражающим недоверие и возмущение. А в это время ее штатный маэстро пиара треплется со своей женушкой, свихнувшейся на лошадях! Хватит. Болтать. По телефону.

Жук показал жестами: Две секунды.

— Я уже сказала им, что ты будешь, — говорила Минди. — И они тебя ждут. Я дала им твои размеры одежды, обуви — всего.

— А это еще зачем?

— Дорогой, они привезут для тебя целый гардероб. Они ужасно обо всем хлопочут.

Жук замолчал. Всё ли он правильно расслышал?

— Они привезут… что?

— Одежду, дорогой, — пояснила Минди. — Они уже прислали мне PDF. Ты будешь в этом сногсшибательно выглядеть.

— Мин, — сказал Жук, — да я на лошадь уже шесть лет не садился. С тех пор, как та кляча, которая, по твоим словам, была совсем смирной, взяла и взбесилась подо мной.

Жук тогда два месяца пролежал на вытяжке. Позвоночник у него с тех пор полностью и не выпрямился.

— Да тебе и не придется садиться на лошадь, глупыш. Ты просто должен хорошо выглядеть, правда?

— Мин, — простонал Жук, — я вообще не хочу позировать для этого лошадиного журнала!

— Уолтер! Я пытаюсь включить тебя в свою жизнь, а ты упираешься и рвешься прочь.

— Ладно. Значит, ты хочешь, чтобы я вырядился в костюм, да? Тогда выпрошу у Бьюкса солдатскую форму времен Гражданской войны. Ты наденешь кринолин. Беллу мы вымажем сапожной ваксой. Пускай она будет мамочкой. Отличный фоторазворот получится для «Хвоста и Гривы»! Они, наверное, назовут эту сцену «Унесенные Бредом».