Книга Роман с кокаином - Михаил Агеев

В начале романа вскользь упоминается бестолковость критики, продолжающей выдавать «зарекомендованным писателям восторженные отзывы даже за такие слабые и безалаберные вещи, что будь они созданы кем-нибудь другим, безымянным (выделено нами. — Н. С.), то разве что в лучшем случае они могли бы рассчитывать на такаджиевскую тройку». Это замечание, психологически мало правдоподобное в устах 16-летнего гимназиста, гораздо более подходит к самому Набокову, не ладившему с эмигрантской критикой. «Совершенно уверенный в своей писательской силе», Набоков, хотя и имел высоких поклонников своего таланта (Ходасевич, Бицилли, Вейдле, Савельев), но почему-то не мирился с оговорками Г. Адамовича, враждебностью 3. Гиппиус, грубостями Г. Иванова. Не только в «Даре», но и в своих английских повестях Набоков не переставал сводить счеты с недолюбливавшими его критиками. Выдать роман под чужим именем, чтобы испытать или околпачить этим критиков, было вполне в духе и в нравах Набокова. Не случайно «агеевский» роман попал не в «Современные записки», печатавшие все произведения Набокова, а во «вражеский» журнал: в первом номере «Чисел» была непристойная выходка Георгия Иванова против Набокова. Но в каком-то смысле мистификация, затянувшаяся из-за прекращения «Чисел», слишком удалась: критика была посрамлена вся. Роман был встречен сочувственно «врагами» (Г. Адамович, Н. Оцуп и самый восторженный, Д. Мережковский, поставил Агеева выше «пустого» Набокова) и более чем тепло-хладно друзьями, в частности В. Ходасевичем, единственным писателем-современником, к которому Набоков относился с неизменным пиететом. Ходасевич подошел к роману снисходительно, как мастер к неопытному новичку. Объявить себя автором «Романа с кокаином» означало разоблачить предвзятость и недальновидность любимого писателя и тем самым укрепить своих заклятых врагов.

К новой, более скромной мистификации Набоков прибег позже, когда уже из Берлина переехал в Париж, но на этот раз в стихотворной форме: в «своем» журнале, «Современные записки», он тиснул два стихотворения за подписью «Василий Шишков». Г. Адамович попался на удочку, расхвалив стихи нового автора, хотя к Набокову-поэту относился всегда отрицательно.

Шло время. С романами «Приглашение на казнь» и «Дар» искусство Набокова взошло на новую ступень. Потом наступили грозные события, переезд в Америку: признаться в авторстве старой уже повести было недосуг, к тому же из-за темы это могло обернуться в пуританской стране и неприятностями. Еще худшими последствиями угрожало запоздалое признание, нарушение присяги в анкете при въезде говорить только правду. А дальше: американская всемирная слава. Не проще ли было оставить в забвении кокаинный роман, не оцененный в свое время лучшим критиком, как забыт был не совсем случайно и первый кокаинный рассказ?

Окончательное подтверждение наша гипотеза может получить в то не скорое время, когда набоковский архив будет всем доступен… А пока тем, кто не разделяет наше убеждение, остается только гадать, кто же мог быть автором прекрасного романа, ни в чем не уступающего мастерству Набокова 30-х годов…