Книга Бизнес-класс - Семен Данилюк

– Значит, нет? – еще раз переспросил он, ни на что не надеясь.

– Не могу. Его сейчас бросить, как предать.

«А меня?» Коломнин представил такую же вьюгу где-нибудь на окраине Москвы и себя, одного, неприкаянно слоняющегося по снимаемой, куце обставленной квартирке, – ее поиском по просьбе Коломнина занимался Седых.

– Стало быть, зашла попрощаться? Спасибо, хоть этого не побоялась.

– Кушайте на здоровье, – она прикрылась иронией. – Нам надо поговорить, Сережа. Я о компании.

– Компания у нас и впрямь хоть куда подобралась. Я, ты и старик Фархадов. По-моему, это что-то новое в любовном треугольнике.

– Тогда квадрат. Еще моя дочь. Пожалуйста, не надо, Сережа. Быть злым тебе не идет.

Коломнин почувствовал справедливость упрека. В своем стремлении выдернуть ее из привычного, комфортного мира он стал чрезмерно нетерпелив и нетерпим. Почему-то уверенный, что с ним ей будет заведомо лучше. Между тем перед ним сидела холеная, привыкшая к роскоши женщина. Одеваемая, будто кукла Барби. Правда, и предназначенная, подобно Барби, сидеть дома на почетном месте. Но, очевидно, и в этом можно найти свою, затягивающую прелесть. А что взамен предлагал он?

– Я не о том, дурачок, – она без труда разгадала его мысли. – Я уже просила: пожалуйста, не торопи, мне действительно очень трудно. Я, если хочешь, сильно увлечена тобой. Но – полюбила ли? То ли это? Прости, но мне часто вспоминается Тимур. И тогда – я не знаю. А здесь вокруг – все им дышит.

– Да, как на кладбище.

– Ты все-таки стал недобрым, – она, стараясь сделать это незаметно, скосилась на часики. Расстроенный Коломнин понятливо поднялся. – Нет-нет, Сережа, мы обязательно должны переговорить о «Нафте». Что вы решили?

– Хоть ты-то не мучай! Ведь сама видела цифры. Компания перегружена долгами. Строительство трубы по существу приостановлено. Банковские деньги, извини за сленг, раздрючены. И при этом самой «Нафте» задолжала примерно те же деньги какая-то пустышка, с которой и получить нечего. Это ж надо было ухитриться!..

– Не пустышка, Сережа! Я собственно с этим и приехала. Вот! – она извлекла из сумочки перегнутую пачку документов. – Последовала твоему совету и потребовала в отделе ценных бумаг предоставить мне все данные о наших участиях.

– И?..

Лариса хотела что-то пояснить, но, наткнувшись на скепсис в лице Коломнина, суховато протянула документы. – Просмотри сам. Нужное я выделила.

Коломнин подтянул первый лист, поименованный «Участие компании „Нафта-М“ в уставном капитале других структур», намереваясь пробежать полученное по диагонали. Но в глаза бросилась отчеркнутая строчка – ООО «Руссойл» (Гамбург) – 26 %.

– Это что, тот самый должник?

– Именно, дорогой мой. Ладно, не трать время, – Лариса, перегнувшись, отобрала у него бумаги. – Здесь ты все равно многого не увидишь. Поэтому послушай меня. Все-таки времени даром не теряла.

Это оказалось правдой. Из того, что удалось выяснить Ларисе, стало ясно: когда «Паркойл» принял решение предоставить «Нафте» крупный товарный кредит, одновременно, по предложению Гилялова, в Европе была создана трейдерская компания. Цель традиционная для компаний такого рода – реализовывать оговоренные объемы нефти на Запад, а деньги за вычетом комиссионых передавать «Нафте-М». А дабы Фархадов не нервничал, что деньги проходят через чужие руки, Гилялов предложил разделить Уставный капитал «Руссойла» на четыре части: по 26 % – «Паркойлу» и «Нафте-М» и по двадцать четыре – двум иностранным офшорным компаниям, созданным менеджерами «Руссойла».

– Почему же тогда через два года «Руссойл» перестал платить, а Фархадов все это «проглотил» и даже не пытается получить свои деньги, которые ему просто позарез нужны? – задал Коломнин вопрос, ответ на который сам безуспешно пытался найти. Лариса безысходно промолчала. – То-то что. А если бы он действительно хотел запустить месторождение, так не прятал бы от нас эти бумажки.

– Он хочет. Я тебе клянусь, Сережа! Есть вещи, которые обычной логикой не объяснить. Салман Курбадович, он, понимаешь ли, бешено гордый. Он просто не может не быть первым! Не может признать, что в чем-то не разбирается.

– Другими словами, он не управляет компанией.

– Это так, – Лариса кивнула. – Потому он вынужден на кого-то ставить. Пока был Тимур…

– Тимура нет, Лоричка. Прости, конечно. Но банковские деньги – это не мои. И даже если бы я захотел…

– А ты захоти! Просто захоти помочь!

– Лариса, солнышко. Прости, но разговор на уровне бреда. Ведь это я могу задать тебе встречный вопрос: почему ты, близкий Фархадову человек, – экономист, между прочим, – сама его не подперла. И только теперь, когда ситуация стала безвыходной, удосужилась изучить состояние дел?

– И опять ты прав. Я слишком ушла в свои проблемы. Но сейчас вопрос не в том, кто виноват, а в том, как спасти «Нафту». Если хочешь, это вопрос и нашего с тобой будущего. Есть две вещи, которые я хочу довести до конца…

– Выяснить, кто убил Тимура.

– И добиться, чтобы «Нафта» стала прибыльной компанией. А уехать с тобой, когда компанию станут описывать, значит, предать и его, и…

– Память Тимура. Ларочка, я ценю твои высокие побуждения. Но все это запоздало года на два. От нас с тобой больше ничего не зависит. Банк станет добиваться своих денег любой ценой.

– А если бы я тебе сказала, что есть пять миллионов, которые мог бы забрать твой банк, не уничтожая компанию, ты бы согласился?

– Если бы это были реальные деньги? Конечно. Ты что думаешь, мне самому по душе все это гробить?

– Тогда – деньги есть! – с некоторой торжественностью произнесла Лариса, одновременно чисто по-женски оценивая произведенный эффект. Эффект, впрочем, не был оглушительным: Коломнин, боясь ее обидеть, отмолчался. – Не веришь, да? Между прочим, мне это в отделе ценных бумаг сказали. Компания «Руссойл»…

– Вы хотите предложить банку самому взыскать ваш долг с мифического «Руссойла»?

– Нет! И не мифического вовсе. Перестань наконец перебивать женщину! Мне и так непросто. Так вот, у директора «Руссойла» сохранились мощные связи, и все эти годы он активно работал сразу с несколькими российскими экспортерами. И там накопилось…

– Можно себе представить. Одних ваших украденных двадцати пяти миллионов долларов…

– Не это сейчас важно. «Руссойл» по германскому законодательству обязан каждый год подводить итоги и принимать решение о выплате акционерам дивидендов. Решение принимается простым большинством голосов.

– И что?

– Наши девчонки из отдела ценных бумаг говорят, что дивиденды еще ни разу не выплачивались. Им каждый год из «Руссойла» копии балансов и протоколов присылают. Наверное, в Германии так положено. – И кто от вас участвовал в собраниях?

– Никто. Так вот за эти пять лет, по грубым подсчетам, на наши акции накопилось почти одиннадцать миллионов марок. Это порядка семи миллионов долларов. И – нам пришло извещение, что через десять дней в Гамбурге как раз состоится годовое собрание акционеров. Ты понимаешь?!