Книга Надменный лорд - Гэлен Фоули

— Я ничего не могу обещать, пока не узнаю правду. Почему вы не хотите мне сказать, что происходит? Поймите, мне совершенно ясно, что вы неравнодушны к Деймиену.

— О, что вы говорите?! — воскликнула Миранда. Не в силах справиться с волнением, она прижала руки к груди. — Разве вы не понимаете, что я ему совсем не подхожу? Нет, милорд, у меня не может быть никаких видов на вашего брата. Вас ведь именно это беспокоит, не так ли? Разумеется, граф нравится мне, он ведь герой войны… Но как он может обращать внимание на незаконнорожденную дочь актрисы?

— Не говорите глупости, мисс Фицхьюберт. — Люсьен взял девушку под руку. — Давайте погуляем по галерее, и я постараюсь переубедить вас.

Миранда хотела отстраниться, но Люсьен настаивал на том, чтобы она выслушала его, и в конце концов ей пришлось уступить. Девушке вдруг пришло в голову, что в ее чувствах к опекуну, возможно, не было ничего постыдного. Оказалось, что лорд Люсьен, узнав ее секрет, вовсе не возмутился, хотя именно такой реакции она ожидала. Миранда послушно последовала за ним в галерею, где на стенах висели портреты рыцарственных предков Найтов — эти люди словно смотрели на нее из глубины веков.

Люсьен начал задавать ей вопросы, и Миранда, поначалу отмалчивавшаяся, все же призналась во всем. С удивлением глядя на собеседника, девушка спрашивала себя:. «Неужели этого человека не шокировали моя откровенность, моя наивность, моя глупость?» Люсьен же, казалось, читал ее мысли, так что Миранда не смогла бы его обмануть, даже если бы очень захотела. Более того, в какой-то момент она вдруг поняла: если на свете и существовал человек, способный объяснить ей, что происходит с Деймиеном, то этим человеком был именно Люсьен, его брат-близнец.

Собравшись с духом, Миранда рассказала обо всем — и о своей театральной карьере под псевдонимом мисс Уайт, и о том, как граф по ошибке принял ее за девицу легкого поведения, и о нападении четверых незнакомцев в окрестностях Бирмингема, и о том, как Деймиен расправился с ними, защищая ее. Она рассказала даже о происшествии с мистером Ридом и об ужасной ночи в гостинице.

— Вы ничего не преувеличиваете? — спросил Люсьен. — Я имею в виду ночь в гостинице…

— Преувеличиваю? О нет, он действительно чуть не задушил меня. И я до сих пор не понимаю, что с ним тогда случилось.

Люсьен внимательно посмотрел на девушку.

— Мисс Фицхьюберт, вы не должны сердиться на него.

— Нет-нет, я вовсе не сержусь на графа. Но я очень хочу помочь ему. Вы ведь наверняка знаете, что с ним происходит. — Миранда вздохнула и в задумчивости склонила голову. — Он будет ужасно недоволен, если узнает, что я рассказала вам все это.

— Видите ли, мисс Фицхьюберт, вы ведь почти ничего не знаете о моем брате. Идемте…

Люсьен взял девушку за руку и подвел к дивану, стоявшему в самом конце галереи. Усадив ее, он пристально посмотрел ей в глаза и вновь заговорил:

— Мой брат принимал участие во всех крупных сражениях прошедшей войны. И я заметил, что он очень изменился в последнее время. Что ж, ничего удивительного. Ведь ему приходилось быть свидетелем стольких трагедий… Поймите, даже такой сильный человек, как Деймиен, не мог не страдать при этом. Долгое время он находился в ситуации, которую и не всякий храбрец способен выдержать. Ему приходилось засыпать с мыслью о том, что завтрашний день, возможно, будет последним днем его жизни. Так было, например, в Испании — во время осады Бадахоса. Вы ведь и сами видели, на что он способен в гневе, так что можете себе представить, какова была его жизнь на войне. Возможно, вы слышали и о бунте, на который решилась часть наших солдат после взятия Бадахоса. Деймиен тогда был вынужден наказать всех тех, кто участвовал в разграблении города и в беспорядках. И я не стану скрывать от вас, что ему приходилось проявлять жестокость. Но его можно понять. Эти люди предали его, а он ведь нес ответственность за их действия. Увы, меры, предпринятые моим братом, вызвали недовольство некоторых офицеров — об этом тоже нельзя умолчать.

Миранда со вздохом кивнула:

— Да, я понимаю, это действительно ужасно…

— Именно поэтому я избавился от всех иллюзий, и теперь я прекрасно знаю, что такое война, — продолжал Люсьен. — Впрочем, речь не обо мне, — добавил он, немного помолчав. — Так вот, все пережитое не могло не отразиться на душевном состоянии моего брата. Ощущение безнадежности, чувство собственного бессилия… все это приводит к тому, что офицер, взявший на себя ответственность за жизнь своих солдат, очень скоро начинает понимать, что не может ни защитить их, ни оградить от смерти, он волен лишь распоряжаться чужими жизнями, посылая людей на смерть. Вот что производило такое тягостное впечатление на Деймиена. При его чувстве ответственности такое положение казалось невыносимым — ведь он заботился о своих солдатах. И подчиненные любили его, в этом не может быть сомнений. Возможно, иногда он казался слишком суровым и жестким человеком, но у него доброе сердце, поверьте мне, Миранда. Я видел, как он переживал, в каком глубочайшем отчаянии находился всякий раз, когда гибли его люди. Более того, Деймиен жалел даже врагов, даже таких головорезов, как гессенские наемники. Я старался вернуть его к нормальной жизни, приводил, казалось бы, разумные доводы, но, увы, брат, меня не слушал… — Люсьен сокрушенно покачал головой. — Деймиен привык к войне и после того, как она закончилась, не смог забыть ее. Обычная жизнь стала для него чуждой, и он даже не пытался интересоваться ею. И все же я рад за него. Рад уже хотя бы потому, что он остался жив и здоров. Вероятно, Деймиен родился под счастливой звездой.

— Да, наверное, — прошептала Миранда. Немного помолчав, Люсьен продолжал:

— Я не смог все это выдержать, поэтому после Бадахоса решил оставить военную службу и поступил в министерство иностранных дел. Я старался уговорить Деймиена последовать моему примеру, но он не слушал меня. Когда же я настаивал, он впадал в ярость и называл меня трусом, упрекал в малодушии. Но я покинул армию вовсе не по малодушию — просто рассудил, что на новой службе принесу гораздо больше пользы. Впрочем, не исключаю, что мне все-таки не следовало уходить из армии. Если бы я остался с Деймиеном, то, возможно, сумел бы хоть как-то поддержать его. И эта мысль до сих пор не дает мне покоя, — добавил Люсьен со вздохом.

Миранда кивнула.

— Да, я прекрасно понимаю вас, милорд.

— Какое-то время Деймиен даже не желал общаться со мной, — продолжал Люсьен. — Он и сейчас не очень-то разговорчив. Но я знаю, что брат нуждается в заботе и утешении, поэтому и решил обратиться к вам, Миранда. — Люсьен опустил руку в карман и, вытащив небольшой ключ, местами покрытый ржавчиной, протянул его девушке. — Воспользуйтесь им, моя дорогая. Но только в случае крайней необходимости.

Миранда с удивлением смотрела на собеседника.

— Что это за ключ? — спросила она. Проигнорировав ее вопрос, Люсьен с загадочной улыбкой сказал:

— Я сообщу вам напоследок самое важное. Вы первая женщина, которая привлекла его по-настоящему. Если бы я не был в этом уверен, то ни за что не заговорил бы с вами. Деймиен нуждается в вас, Миранда, он видит в вас свою последнюю надежду. А я всего лишь его брат, поэтому никогда не смогу стать для негр тем, чем можете стать вы.