Книга Путь Воина - Гэв Торп

Корландриль кивнул, не зная, что сказать. Боевая маска аспектного воина служила двойной цели. Во-первых, дать возможность воину использовать энергию гнева, ненависти и других негативных эмоций, выплескивая их в сражении. Во-вторых, что еще более важно с определенной стороны, играть роль разделяющего барьера между войной и миром. Снимая боевую маску, воин ничего не помнил об ужасных актах насилия, которые совершал, пребывая в своем аспекте. Он мог убивать и калечить, не испытывая чувства вины, которое сокрушило бы душу эльдара, если бы он над всем этим задумался. То, что Мина преследовали чувства из его боевой маски, было весьма прискорбно.

— Ты сделал верный выбор, Мин, — заявил Корландриль, сделав шаг вперед, он похлопал товарища по руке. — Мне будет не хватать тебя на тренировках, но я уверен, что мы будем видеться вне храма. Что ты собираешься делать дальше?

Глаза Мина вспыхнули, он схватил Корландриля за руки и строго посмотрел ему в глаза.

— Вряд ли мы увидимся снова, Корландриль. Я был слишком близок к искушению, и видеться с тобой и другими, пока вы остаетесь аспектными воинами, было бы неблагоразумно. Я оказался очень близко к ловушке, к тому, чтобы стать таким, как Кенайнат и Аранарха. Мне необходимо расстаться на время с самим собой, и я думаю отправиться по Пути Грез. Обещай мне, Корландриль, что ты всегда будешь презирать свою боевую маску. Не позволяй ей стать предметом своих вожделений, как это чуть не вышло у меня. Осознай, что она имеет над тобой власть, и остерегайся ее обещаний.

Корландриль рассмеялся и мягко высвободился из крепкой хватки Мина.

— Я сражался всего лишь в одном бою, и думаю, что мне нужно сделать еще много шагов по этому Пути, прежде чем его соблазны будут искушать меня остаться.

— Ничего не делай опрометчиво! Никогда не забывай о том пространстве покоя, которое возвращает тебя из состояния гнева. Страх скрывается внутри твоей боевой маски, какое бы лечение ты ни прошел. Не позволяй ему чрезмерно питать твою ненависть или перевозбуждать твой гнев.

Корландриль отмахнулся от опасений Мина.

— Желаю тебе доброго здоровья и благополучного путешествия, Мин, — сказал Корландриль. — Надеюсь снова увидеться с тобой, когда для меня закончится время воина. До той поры мы идем в разных направлениях. Если хочешь найти себе проводника для твоих грез, рекомендую Эльронфиртира из Тейлхика. Поговори с духовидцами, они найдут его для тебя. — Он повернулся к Мину спиной и шагнул в храм, вздрогнув от прохлады его тени.

Войдя внутрь, он сразу оказался в привычной для себя обстановке. Корландриль шагал сквозь темноту без колебаний, безошибочно находя верный путь к залу с доспехами в полном мраке. Там оказалось сумрачно, в красноватом отсвете, который исходил от стен, он увидел доспехи, расставленные вдоль каждой из них.

Корландриль подошел к своим доспехам. Драгоценные камни, которыми были инкрустированы их пластины, отражали рассветный сумрак зала, при его приближении они стали ярче. Он положил правую руку на нагрудник, на пустое овальное углубление, предназначенное для его путеводного камня, а его левая рука бессознательно легла на камень души на груди. Быть может, он вообразил эту связь, а может, и была какая-то неосязаемая нить, которая связывала его с доспехами.

— Вот ты и вернулся, Иша возвратила нам тебя в целости и добром здравии.

Повернув голову, Корландриль увидел Кенайната, который сидел на корточках на возвышении в конце залы, его локти покоились на согнутых коленях, а подбородок — на ладонях, сложенных чашей. Красноватый сумрак, царивший в зале, стал ярче, от более резкого света тени стали контрастнее. Корландриль, промолчав, вновь обратил взгляд на свои доспехи и стал водить кончиками пальцев по краям пластин, задержался на пальцах перчаток, нежно погладил мандибластеры по бокам шлема.

— Доспехи манят, ищут прежнего хозяина, желая стать одним целым. Чувствуешь ли ты их волю, которая вторгается в твою душу, питается твоим разумом?

— Кто сделал их? — спросил Корландриль, смущенный намеком Кенайната, отступая в сторону.

— Я и не я. Они были сделаны после Грехопадения, Первым Кенайнатом.

Интонация и выбор слов экзарха сбили с толку Корландриля. Выходило, что он представляет себя — Кенайната — и живущим, и мертвым.

— Первым Кенайнатом?

— Я — не первый, хотя их было немного, кто носил эти доспехи. Я — Кенайнат, и я — не Кенайнат, ни один, и ни совокупность.

— Я не понимаю.

— Это — к лучшему, надеюсь, что это так и будет, и ты останешься собой.

У Корландриля возник добрый десяток вопросов, но он придержал язык и, пройдя вперед, преклонил колено перед экзархом в центре залы.

— Я снова хочу тренироваться.

Кенайнат долго рассматривал Корландриля, в его глазах появился какой-то странный золотистый отсвет. Он заглянул воину в глаза, пытаясь понять его мысли, и, возможно, узрел то, что не удавалось увидеть даже самому Корландрилю.

— Начнешь завтра, этой ночью ты должен отдохнуть, тренировка будет суровой, — сказал, вставая, Кенайнат. Он направился к скрытой двери в конце храма, затем остановился и обернулся к Корландрилю. Оценивающе поджав губы, экзарх вопросительно поднял бровь, затем удовлетворенно кивнул. — С возвращением в Смертельную Тень, Корландриль-воин.

Кенайнат растаял в сумраке, оставив Корландриля наедине с его догадками и предположениями. При всех волнениях и предчувствиях, которые будоражили разум, его тело устало. Отправиться спать показалось прекрасной мыслью.

У Корландриля болело все. Все было напряжено до предела, все мускулы и сухожилия дрожали и подергивались. Он осознал, как хорошо подготовлено было его тело перед сражением с орками, и к каким тяжким последствиям привело его бездействие в Храме Целителей. Хотя его рана зажила, пройдет немало времени, пока он восстановит то физическое совершенство, которого достиг в храме.

Странно было тренироваться без Мина — вроде как смотреть на улыбку знакомого, у которого не хватает зуба. Это просто изводило Корландриля — как несовершенство его мира, как уход от того, что он узнал, став воином. В попытке отвлечься Корландриль обратил мысли на свое внутреннее состояние во время тренировок. То, что он едва не погиб, показало, что он отнюдь не достиг совершенства в боевых искусствах, как ему казалось. Он отчаянно пытался выяснить, чего же ему не хватало в боевой технике, анализируя свои действия во время нанесения рубящих и колющих ударов и смены боевых стоек.

По мере возвращения силы и гибкости Корландриль восстанавливал также точность и стиль. Он был уверен в том, что его хорошо рассчитанные удары в точности повторяют те, что показывал Кенайнат. Нет, его подвела не техника, это было что-то другое.

Трудно было чему-то научиться из полученного опыта, которого он не мог припомнить. Объективно он представлял себе, что с ним случилось: бой с орком, а потом — сокрушительный удар вожака, но он понятия не имел, что при этом чувствовал, о чем думал. Эти воспоминания были связаны с его воинственной ипостасью, скрыты за его боевой маской. Когда Корландриль находился вне храма — обедал с другими воинами или ваял скульптуры в своем доме, в его голове всплывали вопросы, которым он не позволял отвлекать себя во время тренировок и поединков.