Книга Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии - Юлия Шилова

Я не успела договорить, как сзади, взвизгнувтормозами, остановился навороченный джип, из которого, как чертики изтабакерки, выскочили дюжие братки. Они быстро скрутили мне руки и засунули вмашину. Я постаралась унять дрожь, но так и не смогла справиться с собой. С умасойти: средь бела дня на самой шумной улице Токио похищают девушку – и никомудо этого нет дела! В России бы уже давно вызвали милицию. Лысый ехал впереди, амы сзади. Я периодически посматривала на братков, но они не обращали на меняникакого внимания.

Примерно через полчаса джип притормозил у тогосамого дома, где несколько дней назад мне пришлось познакомиться с Григоричем.Выйдя из машины, я поправила костюм и проследовала за братками. В гостиной вбольшом кожаном кресле сидел Григорич и попивал коньяк. Увидев меня, онулыбнулся и предложил сесть. Я села и тут же достала платок. Нервы сдавали, я влюбой момент могла разреветься.

Следом за мной в гостиную вбежал лысый игромко закричал:

– Григорич! Эта сучка не хотела садиться вмашину, концерт закатила, разбила трубку! Пришлось пацанам подключиться, силойпривезли!

– Хорошо, Костик. Ты свободен.

Как только лысый удалился, Григорич заметнозанервничал и спросил:

– Ты что, дочка, творишь? Ни разу непозвонила, пропала неизвестно куда! Разве мы так договаривались?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– У меня не было времени.

– Ты что, была так занята?

– Да, была.

– Ты, наверное, в постели все это времякувыркалась?

– Можно и так сказать.

– Выпить хочешь?

– Хочу.

Григорич налил мне рюмку, и я моментальноосушила ее, ничем не закусывая. Как только алкоголь начал действовать, мнестало значительно легче.

– Пленка у тебя?

– Нет у меня никакой пленки.

– Как это – нет?

– Марат не убивал Толика.

– С чего ты взяла?

– Я это знаю точно. Толика убил не он.

– Обоснуй.

– В тот день, когда убили Толика, Маратаувезли похитители с целью получить с него деньги.

– Какие еще похитители?

– Рустама знаешь?

– Что-то не припомню.

– Рустам увез Марата, так как он занял у негобаксы, и продержал у себя больше суток.

– И что, Марат отдал деньги?

– Пришлось. Но он все это время просидел вподвале и никакого отношения к убийству Толика не имеет. Так что у него естьтвердое алиби. Кстати, он неплохо относился к Толику.

– Это он врет. Марат его на дух не переносил.Ты отвечаешь за свои слова?

– Вполне. Марат не убивал Толика.

– А ты неплохо поработала, дочка. Я смотрю,Марат тебя к себе в душу пустил. Не зря я тебе такой номер снял.

– Мы поссорились.

– Почему?

– Поссорились, и все.

– Ты, дочка, пей коньяк.

Григорич налил мне новую порцию, и я опятьвыпила ее до дна.

– Григорич, а ты свое обещание помнишь?

– Какое еще обещание?

– Ты же сказал, что на родину меня отправишь?

– Успеешь. Рано еще. Ты же мне пленку непринесла.

– Но я же не виновата в том, что это не Маратубил Толика.

– А я и не говорю, что ты виновата. Простотеперь тебе надо себя зарекомендовать. Твоя задача – вынюхать у Марата, гдележат деньги.

– Какие еще деньги?

– У него баксов столько, что он пол-Токиозапросто может скупить, и я хочу точно знать, где он их хранит. Да и вообще,побольше узнавай у него про дела. Интересуйся, а мне будешь докладывать. Раз втри дня Костик будет привозить тебя на отчет. Трубочку ты, конечно, зряразбила. Да ладно, на первый раз прощаю. Дам новую. Короче, давай выясняй, гдеего капиталец лежит. Вынюхаешь – мне доложишь, а если понадобится, то слепочкис ключей снимешь или дверь откроешь, моих ребят в нужную минуту впустишь.

Я почувствовала, как меня бросило в жар. Неспрашивая разрешения у Григорича, я сама налила себе коньяк.

– Не буду, – после третьей рюмки голосмой не отличался твердостью, но настроена я была более чем решительно.

– Что не будешь? – удивился Григорич.

– Ничего не буду!

– Я не ослышался?

– Нет, – для большей убедительности ядаже прихлопнула кулачком по столу.

– Ах ты, маленькая шлюшка! – Григоричсхватил меня за воротник и принялся душить. Я попыталась закричать, но у меняничего не получилось. Перед глазами завертелись ярко-красные круги. «Ну, вот ивсе, наверное, это конец», – подумала я, но тут Григорич убрал руки.Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Очухалась? – зло спросил он.

– Вроде бы.

– Ты, дочка, знай: я не люблю, когда со мнойтак разговаривают. Скажи, ты домой хочешь?

– Хочу.

– Тогда делай то, что я тебе говорю.

– Я поссорилась с Маратом.

– Как поссорилась, так и помиришься. Деломолодое, нехитрое. Скажешь, что муж еще на недельку в Пусане задерживается.Давай, переспи ночку, а завтра подъедешь к русскому ресторану и встретишься сним за обедом. Будь поласковей – и больше никаких выступлений! Усекла?

– Усекла.

– А если вздумаешь разбить трубку, то я тебеголову собственными руками откручу! Поняла?

– Поняла.

– Ну вот и замечательно. Я же знаю, что ты унас умненькая девочка. Даже жалко такую красавицу в бордель отдавать. ДавайМарата немного покрутим, а затем я отправлю тебя домой. Иди, милая, выспись, тыдолжна хорошо выглядеть, ведь завтра на работу. Я смотрю, Марат тебе новыйкостюм прикупил, туфельки. Видишь, как он тебя любит…

В комнату вошел лысый и повел меня в спальню.Я села на кровать и презрительно посмотрела на него.

– Что уставилась?

– Не знала, что ты так ябедничать любишь!

– Ты же не захотела по-хорошему. Говорил тебепо-человечески: садись в машину, а ты мне спектакль устроила.

– Так в машину не приглашают.

– А как приглашают?

– Выходят из машины и открывают даме дверь.

– Но ты же не дама.

– А кто я?