Книга Мастер карнавала - Крейг Расселл

После той, самой первой, женщины подобные мысли его уже не тревожили. Он по-прежнему бросал взгляд на лицо, перед тем как начать резать, но уже никогда не рефлексировал при этом. Теперь тела были для него просто хладной плотью, лишенной тепла сначала смертью, а потом холодильником, где совсем окоченевшие трупы безучастно дожидались, когда Оливер займется ими.

Он снова сделал глубокий вдох. Расчленение человеческого тела требует большей физической нагрузки, чем кажется многим. Лишенная жизни плоть представляет собой отяжелевшую мертвую массу, структура которая может быть и податливой, и хрящеватой, и жесткой. Внутренние органы и кости, кожа и жир, хрящи и сухожилия: чтобы пробраться сквозь толщу человеческого тела, необходимы особо прочные инструменты, иногда даже с электрическим приводом. У Оливера, естественно, под рукой было все, что могло потребоваться: ножи и ножницы разной формы и размеров, электрические и ручные пилы.

Как обычно, он начал с обхода вокруг мертвого тела и с его внешнего осмотра. Мужчина был полностью одет, и Оливер обратил внимание на то, что в некоторых местах пропитанная кровью материя черной футболки и кухонной спецовки проникла глубоко в раны. Оливер стал считать разрезы вслух: некоторые оказались такими глубокими, что разошлись, обнажая подкожный слой светлого жира с прожилками, а под ней — более темную массу сухожилий и мышц. Наклонившись поближе, Оливер разглядел кое-где даже белые кости, что свидетельствовало о необычайной силе ударов, нанесенных острым предметом.

В помещении находились и два ассистента, оказавшие Оливеру помощь при переворачивании тела на живот. На спине ран оказалось меньше, но они были не менее страшными.

— Нам надо его раздеть, — обратился к ассистентам Оливер, разрезая и убирая с трупа остатки одежды. Потом он еще раз обошел уже полностью обнаженное тело, делая вслух комментарии.

Самое первое правило, усвоенное Оливером еще в начале своей карьеры патологоанатома, заключалось в том, что не следует торопиться во время первичного осмотра. Это необходимо для того, чтобы сделать в дальнейшем правильные выводы. Он часто сравнивал свою работу с археологией, представляющей собой сплав технологий, науки и профессионализма, необходимый для воссоздания исторической правды. И, подобно археологу, осматривающему местность и выбирающему место проведения раскопок, Оливеру предстояло определить, на что следует обратить внимание.

— Покойный является мужчиной чуть больше двадцати лет, худощавого телосложения. На теле имеются многочисленные раны, нанесенные острым предметом… — Свои наблюдения Оливер наговаривал на диктофон. — Характер резаных ран и разрывы позволяют предположить, что покойный активно защищался от нападения, поскольку большинство ран нанесено до наступления смерти и лишь несколько — после. — Оливер кивнул лаборанту и ассистенту, и те приступили к измерению тела. Тщательно и скрупулезно осматривая каждый разрез, синяк или повреждение, Оливер записывал свои выводы на диктофон. Человека на столе буквально зарубили до смерти, но за методичным перечислением полученных ран Оливер не видел ни ужаса, ни боли, перенесенных погибшим, а только сухо и бесстрастно констатировал их наличие, расположение и параметры. Для Оливера смерть превратилась всего лишь в момент времени, отделявший раны, полученные при жизни, от остальных. В считанные мгновения после наступления смерти все менялось: клетки начинали гибнуть, кровь, постоянно циркулировавшая в теле при жизни, собиралась в самых низких частях тела и окрашивала кожу в синюшный цвет. Химические процессы в мышцах приводили к трупному окоченению, а бактерии в крови и внутренних органах начинали выделять газы, заполнявшие полости и мягкие ткани.

Оливер начал осмотр с головы и постепенно спускался к ногам, постоянно проговаривая вслух все, что видел. Он отмечал на схематичном изображении тела все резаные раны, нанесенные острым предметом, не просто полоснувшим по коже, но и разорвавшим внутренние ткани. Для патологоанатома это имело большое значение. Закончив осмотр, он кивнул лаборанту, приподнявшему голову трупа и подложившему ему под шею специальную подставку.

Продолжая работать, Оливер вспомнил, как его отец разделывал мясные туши. Как давно это было! Лаборант сделал скальпелем подковообразный надрез под черепом, а Оливер приступил к вскрытию грудной клетки. Сначала он произвел поперечный надрез от одной ключицы до другой, а потом уверенным движением продолжил его от горла до паха. Отогнув кожный покров и раздвинув подкожные ткани, он обнажил ребра. На этот раз эта процедура оказалась не такой простой, как обычно, из-за многочисленных ран, нанесенных убийцами. К тому же Оливер никак не мог отделаться от воспоминаний о случившемся в гостинице. Выбрав ножницы, похожие на секатор, используемый садовниками, он начал забираться в глубь грудины. Затем провел два надреза слева и справа от межключичной складки, где ребра соединяются хрящами. Раскрыв грудину, он добрался до околосердечной сумки и вскрыл ее тоже ножницами, но уже не такими большими.

Оливер понимал, что рано или поздно его поймают. Он был умен, а по работе постоянно имел дело с полицией. Он знал, что там работают отнюдь не глупые люди, и после каждого случая вероятность его ареста многократно возрастала. Большим острым ножом он вырезал сердце. Патологоанатом, ассистировавший при вскрытии, взял из сердца с помощью шприца образцы крови и наполнил пробирку для последующего анализа. Оливер отогнул кожу на шее. Один из ударов нападавших пришелся как раз в шею, и Оливер продольным надрезом вскрыл горло. Он видел, что после удара тесаком грудино-сосцевидная мышца оказалась почти полностью рассеченной. Это и явилось непосредственной причиной смерти. Жертва скончалась от потери крови, вызванной множественными резаными ранами, однако вскрытие именно подключичной артерии привело к особенно обильному кровотечению. Оливер даже представил себе, как это было, хотя обычно не задумывался об этом: жертва находилась в глубоком шоке и ощущала экстремальный холод. Потеря сознания и смерть наступили довольно быстро.

Не исключено, что полиция его уже подозревает. Он мог проговориться или что-то сделать, оставить какой-нибудь след. Может, за ним уже наблюдают и ждут следующего шага.

Он сделал срединный разрез в области брюшной полости, большим ножом отделил шейные органы и извлек язык и гортань жертвы. Потом аккуратно вынул скользкую массу, состоявшую из легких, бронхов и аорты. Особую осторожность он проявил при отрезании и извлечении семи метров кишок. Он знал по опыту, что если кишки порвутся, то их содержимое может вылиться наружу, исторгая невообразимое зловоние из смешанного запаха рвоты и экскрементов. На следующем этапе надо было вырезать и вынуть из верхнего отдела брюшной полости печень, поджелудочную железу, селезенку и желудок, опять-таки не отделяя их друг от друга. Занимаясь этим, Оливер продолжал размышлять над своими проблемами и пришел к выводу, что если бы полиция его в чем-то заподозрила, то тогда бы его наверняка отстранили от работы.

Пока ассистент взвешивал извлеченные органы, Оливер извлек и оставил скрепленными между собой почки, мочевой пузырь и брюшную аорту. Теперь в животе жертвы ничего не осталось и стал виден беловато-серый позвоночный столб. Оливер перешел к голове, удалил мозг и внимательно осмотрел внутреннюю поверхность черепа. Завершив экзентерацию, он взял образцы для гистологических исследований и микроскопического анализа и поместил их в раствор формальдегида. Поступать так со всем мозгом, чтобы через две недели разделить его на части и тщательно исследовать, необходимости не было, поскольку существенных черепных травм не наблюдалось. Взятые образцы мозга и жидкостной фракции организма будут направлены в дальнейшем на токсикологическую экспертизу. Еще час потребовался Оливеру на то, чтобы вырезать сегменты кожи на резаных ранах для последующего тщательного анализа.