Книга Цвингер - Елена Костюкович

Непререкаемая Наталия, моя кудесница недостижимая. Почему не звонишь никогда? Это мне вино в голову ударило? Устал, просто устал и раздерган как черт. Наталия, ради тебя я отделался от остальных барышень, понимаешь? Упаси меня господь проболтаться, впрочем, об этом при ней. Хоть звук вякнуть о прочих. Нами уже изучены психозы и тики журавлика.

— Муж забрал мальца? Хотя нет, извини, конечно, Марко сейчас с Любой.

— Здорово, что ты хочешь обо мне все знать.

— Что ты, Наталия. Разве только это я знать хотел бы.

…Дико бы хотел знать, какое ты носишь белье. Как ты выглядишь дома, когда меня нет и если вдруг я приду неожиданно. Хотел бы, чтобы простыни всосали твой запах. Просыпаясь без тебя, дышать запахом твоих, моя душа, на подушке волос. Открыть глаза и увидеть волосок. И пусть запах настоящий, животный, а не это вежливое отсутствие запаха — интеллигентное отсутствие…

Он летел, тая, прижимаясь к ее лайковой спине, закрыв глаза.

Тем, оказывается, и исчерпалось отведенное судьбой блаженство. Злые пенаты решили навредить влюбленному Виктору. Когда Наталия, поддавшись на уговаривание, загнала-таки «Веспу» во внутренний двор, приковала к решетке и, отводя глаза, прошествовала на прямых ножках через двор, в котором подростки, курившие на лежачей урне (один валял дурака — подбрасывал и стукал головой все тот же футбольный мяч), гоготнули при ее появлении, — взбежала по железкам на третий этаж и прошла в квартиру, и повесила куртку, и они, смущаясь, включили телевизор и задвинули в магнитофон пресловутого Мабузе, и Вика отправился на кухню и начал там колошматить ледовым поддончиком о борта нержавейной раковины, — Наталия перед телеком, похожая от смущения на черствый калач, вероятно уговаривая себя — надо успокоиться! — как уговаривал себя и Виктор, — подвинулась на диване и тут же локтем зацепила не подобранную Домингой серьгу.

Между подушек блестела и цепочка с сердечками, с бирюлькой, с кошкой Китти. Все это фальшивое золото пышнотелой пекарихи когда-то в прошлой жизни просочилось под пухлявый тюфяк. И, мигом обретя самоиронию, Наталия взвилась с дивана.

Дезире, это да, имеет привычку скидывать куда попало свои грошовые сокровища. Однако свинство же со стороны судьбы, подумал Виктор, подстраивать подобные подлянки.

На этом захлопнулся рай.

Наталия мрачно ссыпала найденную ювелирку в ладонь Виктору.

Пять минут посидели перед мелькавшим на экране Мабузе. Потом она сказала, что от головной боли не может дышать. Подбородок поднят был куда-то чуть ли не на уровень лба собеседника. Виктор пошел искать ей адвил в дорожном черном лекарственном кошельке. Когда нашел, Наталия уже стояла в куртке в прихожей, и даже чудесному серебряному зеркалу не удавалось смягчить ее лицо. Пришлось принести ей туда и воду для запивания. Спасибо! Распрощалась и ринулась по лестнице к «Веспе». Виктор не осмелился и пальцем дотронуться до нее.

Ясно. Ложимся спать, перед этим проверим почту.

Виктор взялся раскочегаривать лэптоп. Тут взмыл к третьему этажу храп мотороллера, и, чтобы снова глянуть на Наталию сверху, с полета, на обозленную кентавриху, на черный шлем, Вика высунулся на балкон с компьютером — и прямо в держащие невесомый компьютер руки с причмоком вхряпнулся пущенный с самой середины двора сочный футбольный мяч.

Брательник Дезире получил-таки удовлетворение.

Комп подхвачен с плиток балкона. Откололся пластмассовый угол, не должен бы влиять на работу… Не должен, а влияет. Компьютер светится, но к диску доступа нет. Не реагирует ни на что. Даже на тыкание булавкой.

Просто замечательно. Дама сбежала, компьютер разбит. Какие это сулит последствия? Составим список. Не открыть электронную почту. Не открыть сосканированные документы. Не заглянуть в датабейзы! А телефоны и имена! И… твою мать! Нет, это вот уж правда твою мать! Виктору, страшно сказать, даже неоткуда узнать, какие встречи, где и когда и в котором стенде намечены там на ярмарке!

Для работы на ярмарке общераспространенный, основной инструмент — таблица, куда впечатано в каждый квадрат, с девяти часов утра: корейский агент, словацкий издатель, венгерский переводчик… этот, кстати, важен. Этому венгру надо срочно передать список поправок к роману Купенского и транскрипцию имен. Из них некоторые по французскому типу транслитерируются, некоторые по английскому, а Купенский, наивный писатель, творя на кириллице, не подозревает о подобных тонкостях, только дивуется — сколько же наука умеет гитик! Ну а грамотному Виктору приходится вчитываться и директивы переводчикам писать.

Откуда же взять распечатку расписания?

Единственным выходом мог бы быть возврат к Гутенбергу.

Где все распечатки? На полу их было раскидано в изобилии…

Где, где! Нигде!

В черном мешке. Выброшены почистившей квартиру Домингой.

Но все же спасение есть. Мирей обычно классифицирует в досье материалы по дням и часам. Каталоги. Контракты в папках «среда», «четверг» и так далее, с указанием слотов и мест.

Черт, зараза, пропади все пропадом! Виктор же сам просил Мирей в этом году распределить материалы по алфавиту! Сам же, кретин, спорил, что по дням и местам неудобно, потому что если встречи переставляются, находить становится сложнее — знаешь, подруга, ты на этот раз распихай их просто по А, B, С…

Ну вот, в папках Мирейкиных от «Аб ово» до «Зелика» все шестьдесят девять наборов документов для встреч. А где и когда, на их стенде или за нашим столом — ни на одном документе не указывается.

Нет, бессмысленно надеяться. Бумажонки с расписанием нет. Что валялось на полу, выкинуто Домингой. Идти копаться в вынесенном мусоре? А где мусор? Все наши баки во дворе с утра субботы до утра понедельника заперты. Доминга выкинула бумаги в неведомую урну. Телефон на ночь, проверим, да, отключила. Непонятно, в какую сторону пошла. Не сказала, у котору. К которому метро.

Что, темной ночью обшаривать все помойки в городе?

У Мирей тоже отключен. Но у этой — от обиженности.

Где Мирей намерена ночевать — знает только бог.

Ладно, будем ей звонить. Вечером, ночью и завтра утром.

Написать ей на электронную почту? Как напишешь, если компьютера нет?

Замечательный результат. «Даже хмель иссяк». Антония сочла бы, наверное, именно эту цитатку уместной… Компа нет, бумажного расписания нет, Мирейки нет, Наталии нет, калашницы Дезире, любительницы золоченых кошек, чтобы ей пусто было, сестры недоумка-луддиста, уничтожившего мячом мой комп, — Дезире томно-сливочной, соблазнительной, и той нет. На венчании у школьной подруги, в области Трентино.

Хорошо. Мы назло всем чертям соберем багажи свои. Бэров чемодан готов, мой рабочий рюкзак готов, и теперь компьютер в него впихивать бессмысленно. Пусть красуется на столе, кирпич кирпичом. Меньше весу.

Не уложено только свое. Ну, это на автомате. Для бритья — кладем, для зубов — кладем. Раньше Виктор в зубных щетках не разбирался. А недавно приохотился к тем, которые с жесткими редкими волосками, выступающими над щетиной. Приохотил и Мирей. И напрасно, лучше не привыкали бы к подобным изыскам. Эти щетки с волосками редки. Иди разыскивай каждый раз в супермаркете.