Книга Разбитое сердце - Барбара Картленд

Тим обменялся рукопожатиями с дедом и направился к двери, Питер пошел его проводить. Тим показался мне необычайно привлекательным, когда повернулся к нам с последним прощанием. Я ощутила на себе его выразительный взгляд и вновь захотела посоветовать ему вести себя осторожно.

Я направилась к камину и протянула руки к огню.

— Хороший мальчик, — сказал дед. — Всегда рад им помочь. Здесь у меня стояли какие-то ребята, когда сооружался аэродром, но во всем остальном я ничем не мог быть им полезен.

Вернулся Питер.

— Холодает, — заметил он, присоединяясь к нам, a потом заботливо взял меня под руку. — Ты кажешься мне встревоженной, Мела. Что-то случилось?

Я покачала головой и в то же время удивилась тому, что Питер оказался настолько проницательным.

— Ничего. А сколько сейчас времени?

— Самое время выпить перед обедом. Могу ли я попросить Манро подать нам хереса, сэр? — спросил он у деда.

— Конечно, — последовал ответ.

Питер позвонил в колокольчик.

Дед ушел в библиотеку, и мы остались вдвоем. Я чувствовала себя ужасно. Питер закурил сигарету.

— Какой симпатичный молодой канадец. Ты о нем ничего не знаешь?

Не знаю почему, но я ощутила, что вопрос этот задан не просто так.

— В Монреале Грантов не сосчитать. Надо будет расспросить о нем отца в следующем письме.

— Меня удивляет то, что он не знает тебя. Неужели в вашем городе много таких красавиц, как ты?

— Спасибо за комплимент.

— Это не комплимент, а правда.

Тут появился с хересом Манро. Он опустил поднос на стол, и Питер наполнил мой бокал.

— Мне нравится здесь, — проговорила я. — Зачем нам уезжать непременно завтра? Нельзя ли погостить у деда еще сутки?

— А я думал, что ты хочешь поскорее вернуться в Лондон.

Я наклонилась к камину, чтобы Питер не мог увидеть мое лицо.

— Возможно, ты сочтешь меня непоследовательной, — проговорила я, — но я начинаю терять надежду на то, что мы вдвоем сможем отыскать убийцу дяди Эдварда. Я понимаю, что это именно я уговорила тебя принять участие в охоте, заставила тебя поверить в то, что мы можем преуспеть там, где потерпела неудачу полиция, но теперь я не настолько уверена в этом. События последних дней лишили меня такой уверенности.

— Это были самые лучшие дни моей жизни, — проговорил Питер негромко.

— Но почему? — не подумав, спросила я.

— Они подарили мне тебя.

Слова эти раздосадовали меня.

— А я не была бы настолько уверена в этом, — вызывающе проговорила я.

— Неужели я слишком самонадеян? — спросил Питер. — Как тебе известно, я не напрашивался. Я обещал себе, что буду самым благородным образом относиться к тебе, что не стану торопить и дождусь того, что ты полюбишь меня. Теперь я обещаю то же самое тебе и постараюсь выполнить свое обещание.

Он говорил так искренне, что в этот миг я устыдилась себя, потому что обманывала его. Тем не менее сказать ему правду было немыслимо! Я боялась — боялась не только Питера, но и того, что больше не смогу увидеться с Тимом.

И тут я решила, что раз и навсегда должна взять ситуацию в свои руки — что должна объяснить Питеру, чего жду от нашего брака, и не позволить страху или трусости сбить меня с ног.

— Я хочу, чтобы мы были друзьями, Питер, — проговорила я. — Настоящими друзьями. И я полагаю, что в той ситуации, в которой мы оказались, дружба будет наилучшим основанием для построения наших отношений.

Питер понял, что я имею в виду. Какое-то мгновение он колебался, и я поняла, что, с его точки зрения, я требую от него слишком многого. Он взял мои руки в свои.

— Что ж, будем друзьями, Мела, — вздохнул он и, наклонившись, поцеловал меня в лоб. — До тех пор пока я не заставлю тебя полюбить меня, — добавил он с решимостью в голосе.

Глава пятнадцатая

Более странную первую брачную ночь, вероятно, трудно себе представить. Начать с того, что чем больше я размышляла о ситуации, в которой оказалась, тем больше ощущала не тревогу и волнение, а собственную вину. Я понимала, как низко поступаю, обманывая Питера, и тем не менее мне не хватало духа рассказать ему всю правду, как, впрочем, и отваги для того, чтобы отказаться от встреч с Тимом. Наверно, будь я человеком сильным духом и истинно благородным, человеком той породы, о которой пишут в книгах, я сказала бы Тиму, что отныне у нас нет ничего общего; что он ни в коем случае не должен оставаться в замке; что долг обязывает меня как можно скорее покинуть этот дом и что теперь, когда я вышла замуж за другого, он должен забыть меня.

Но я не героиня романа, а обыкновенная и ужасно несчастная девушка, и я не сделала ничего подобного. Одеваясь в тот вечер к обеду, я ненавидела себя. Я всегда была прямым и откровенным человеком — во всяком случае, считала, что являюсь такой. Должно быть, правда заключается в том, что прямой и открытой очень легко быть, когда тебе нечего скрывать. Я всегда презирала людей, которые лгали, обманывали и интриговали безо всякой серьезной причины — развлечения ради. Я была знакома с девушками, заводившими тайные любовные интрижки просто из интереса. Их увлекала перспектива выскользнуть ночью из дома на свидание с женатым мужчиной, им было приятно наплести матерям, что они идут в кино, когда на самом деле направлялись в какой-нибудь пользующийся дурной славой ночной клуб. Должно быть, такие поступки часто порождаются жаждой приключений, однако сама я никогда не хотела для себя развлечений подобного рода. Я хотела только одного: чтобы мои любовные дела были честными и открытыми, но тем не менее попасть в более затруднительное положение, чем то, в котором я находилась сейчас, было попросту невозможно.

— Что же мне теперь делать? — спрашивала я себя, снова и снова повторяя эти слова. — Что делать? Что делать? Что же мне делать?

Простого выхода из лабиринта не было, однако, будучи женщиной, я не могла не попробовать извлечь определенную выгоду для себя из этого сложного положения. Я привезла с собой платье из черного бархата, сшитое не по нынешней моде, с широкой юбкой и с воротником из настоящего кружева на плечах.

В тот вечер, спускаясь по лестнице, я ощущала себя собственной прабабушкой, однако я не заметила неодобрения в обращенных на меня глазах Тима и Питера. Конечно, о том, что бракосочетание состоялось всего несколько часов назад, приходилось помалкивать, поэтому Тим не имел ни малейшего представления о том, что является четвертым присутствующим на брачном пиру. Питер сказал мне, что разослал в газеты объявления о нашем браке, не указывая дату бракосочетания.

— Послезавтра, — сказал он, — первое апреля. И если люди будут спрашивать нас о том, когда мы поженились, мы можем совершенно спокойно отвечать: «O, в прошлом месяце». Так они решат, что это было достаточно давно, и врать нам не придется.