Книга Круг Матарезе - Роберт Ладлэм

Послышался ужасающий хриплый вдох, последнее усилие угасающего дыхания. Какой-то спазм почти выпрямил ее скрюченное тело. Глаза ее, безумные, широко раскрылись, глядя в пустоту, рот приоткрылся, и лицо исказила гримаса смерти. Все длилось не больше шести секунд.

Брэй нагнулся над ней и осторожно вытащил нож, раздвинув костистые пальцы. Он подошел к столику, где лежал коробок спичек, зажег одну и подставил ее под лезвие. Пламя вспыхнуло с неистовой силой, чуть не опалив ему лицо и спалив клок волос. Он бросил нож на пол и наступил на него ногой, гася пламя, пожиравшее зелье, которым было обработано лезвие. И тут зазвонил телефон.

- Это Талейников, - быстро заговорил русский в беззвучную телефонную трубку. - Я так понимаю, что твое положение не ухудшится, если ты пойдешь со мной на контакт.

- Допустим... - последовал краткий ответ.

- Ты отклонил мое предложение, проигнорировал выброшенный мной белый флаг, и, если бы я был на твоем месте, я сделал бы то же самое. Но ты не прав. Так же был бы не прав и я. Я поклялся тебя убить и, возможно, сделаю это когда-нибудь, но только не в данный момент и не таким способом. Я не школьник, который возглашает о победе до выхода на поле для игры в регби. Это неразумно в делах такого рода. Полагаю, я прав?

- Ты прочел мой ответ в шифровке, - услышал он спокойный голос. - Ты убил мою жену. Ну так приходи и попробуй взять меня. Я готов к встрече.

- Перестань! Мы оба убивали. Ты убил моего брата... и еще, задолго до этого, наивную молодую девушку, которая была вооружена лишь лозунгами и не представляла никакой угрозы для тех зверей, что расправились с ней.

- Что?!

- У нас нет времени! Есть кое-кто, кто жаждет разделаться с тобой, но я не вхожу в их число. Мне удалось схватить одного из них, он сейчас при мне...

- Ты прислал мне другую, - прервал его Скофилд. - Однако она уже мертва. Нож попал в нее, не в меня, и похоже, его можно было не всаживать так глубоко.

- Ты не должен был провоцировать ее. Это не входило в ее планы! Но мы теряем время, а у тебя нет и секунды. Послушай, что скажет тебе голландец. Его лицо несколько помято, и глаза повреждены, но говорить он вполне может. - Василий прижал трубку к губам голландца, продолжая другой рукой держать пистолет у его шеи. - Скажи ему, голландец!

- Из Вашингтона были посланы шифровки... - зашептал бедняга. - Пункты назначения: Амстердам, Марсель и Прага. Беовулф Агата должен исчезнуть. Мы все будем убиты, если он останется в живых. Шифрограммы снабжены обычными для таких ситуации грифами срочности и секретности... Это были сигналы тревоги, призывавшие нас принять меры предосторожности. Но мы поняли, что это значит: никакого промедления. Мы сами должны убрать вас. В этом нет ничего нового для вас, герр Скофилд. Вы сами многократно посылали такие шифровки и отдавали подобные приказы, герр Скофилд, и вы хорошо знаете, что они не могут не выполняться.

Талейников оторвал трубку от губ голландца и заговорил сам:

- Теперь ты слышал все. Ловушка, которую ты расставил для меня, будет использована для тебя и твоими же людьми.

В трубке повисла тишина. Беовулф молчал. Терпение Василия начало иссякать.

- Неужели ты не понимаешь? Они обменялись информацией и таким путем сумели установить место нашей встречи. Москва предоставила им эти сведения, неужели ты не можешь понять? Каждого из нас используют для того, чтобы уничтожить другого, а значит, уничтожить нас обоих. Наши действуют более грубо, и приказ о моем устранении разослан по всем управлениям советских спецслужб, военных и цивильных. Ваш Госдепартамент делает это более осторожно и в несколько ином стиле, но так, чтобы не брать на себя ответственность за эту акцию. Они просто поставили в известность тех, кому дороги не идеалы, а их собственная жизнь.

Скофилд молчал, и Талейников поспешил продолжить:

- Что тебе еще надо? Голландец должен был выманить тебя. И у тебя не было бы выхода, так как двое ожидают тебя на всех возможных путях отступления. Одного из этих двоих ты должен знать. Это человек из Праги, услугами которого ты нередко пользовался. А теперь он поджидает тебя на лестнице, а марселец у грузового лифта. И если в течение пятнадцати минут ты не появишься ни там, ни тут, они направятся к тебе. Чего ты еще хочешь?

Наконец Скофилд ответил:

- Я хочу знать, зачем ты говоришь мне все это?

- Еще раз прочти мою шифровку! Это уже не первый случай, когда нас с тобой хотят использовать. Происходят невероятные вещи, надвигается нечто, что не зависит ни от тебя, ни от меня. Об этом мало кому известно и в Вашингтоне и в Москве. Но эти люди молчат, они ничего не расскажут. А последствия будут катастрофические.

- Какие последствия?

- Я имею в виду наемных убийц. И с вашей и с нашей стороны. Этот феномен восходит корнями к прошлому...

- Но при чем здесь я? Меня это не волнует.

- Они говорят, что это ты убил его. Дмитрия Юревича.

- Ты лжешь, Талейников. Я был о тебе лучшего мнения. Юревич был устранен с помощью КГБ, так как они опасались предательства с его стороны. Ведь им было известно, что вокруг Юревича ходило много наших агентов, а я контролировал эту операцию. А для КГБ менее опасен мертвый физик, чем перебежчик.

- Ты не прав!.. Но об этом позже! У меня нет времени на споры и аргументы. Тебе нужны доказательства? Так слушай! Я надеюсь, твои уши лучше воспринимают, чем твой рассудок!

Василий заткнул "буран" за пояс и отнял телефонную трубку от уха, чтобы Скофилд мог слышать, что происходит в комнате. Затем левой рукой принялся душить голландца, но, решив не терять времени, ловким приемом сломал ему шею. Человек из Амстердама повалился на пол с душераздирающим криком. Талейников снова заговорил в трубку:

- Найдется ли хоть одно живое существо, которое заслуживает того, что я только что сотворил?

- А он что, заслужил лучшей участи?

- Ты дурак, Скофилд! Ну и помирай! - Василий в отчаянии махнул рукой. Он терял самообладание. - Нет-нет... постой! Ты не должен! Ты не можешь понять меня, но ты постарайся, я попробую объяснить в двух словах. Я ненавижу тебя, ненавижу то, за что ты выступаешь и на чем стоишь. Но именно сейчас только мы вдвоем, вместе, можем сделать то, на что мало кто Другой способен. Мы заставим людей слушать, заставим их высказаться. Если они не побоятся нас, то испугаются того, что нам известно.

- Я не знаю, о чем ты говоришь. Ты блефуешь, как эти твои кагэбэшники. Небось тебе посулили тихий уютный домик на старости лет. Но я не продаюсь. Я повторяю: приди и попробуй взять меня!

- Ну, хватит! У тебя остается одиннадцать минут. Теперь ты знаешь, где последние доказательства: одно поджидает у лифта, другое - на лестнице. Но тебе вроде все хочется узнать, как ты погибнешь? Поднимешь шум, привлечешь толпу. Они только и ждут этого. Однако я не обязан рассказывать тебе, как это произойдет. Ты можешь узнать человека из Праги, но марселец тебе неизвестен. Ты не можешь вызвать полицию, не можешь позвать управляющего. Мы оба знаем это. Продолжай искать доказательства, Скофилд! Проверь, не обманывает ли тебя твой враг! Ты все поймешь, как только сделаешь первый шаг по коридору! Если ты останешься жив, что маловероятно, то я нахожусь на пятом этаже. Комната пятьсот пятая. Все! Я сделал все, что мог... - Василий с грохотом швырнул трубку. Он был взбешен. Может, хоть это заставит американца задуматься.