Книга Заживо погребенные - Иэн Рэнкин

Таксист ни за что не хотел сажать в машину шестерых, но все-таки уступил, когда ему посулили хорошие чаевые… А кроме тога, это ведь были копы. Они с трудом втиснулись в салон, но поездка, к счастью, была короткой. Шофер высадил их на Арденн-стрит, и Ребус повел их к себе. Он помнил, что в холодильнике был лагер, а в буфете – банки с пивом и виски. Там же стояли чай и кофе. Молоко бы тоже сейчас не помешало, но ведь всегда как-то обходились без него.

– Какая красивая лестница, – восхитился Джаз Маккалоу, осматривая узорный кафель на стенах и мозаичный пол, на которые Ребус никогда не обращал внимания, хотя прожил тут не год и не два.

Они поднялись на второй этаж, и Ребус, достав ключ, открыл дверь. У порога на полу лежала почта: несколько листков и конвертов.

– Идите в гостиную, – сказал Ребус, – а я принесу выпить.

Он пошел на кухню, налил чайник, потом открыл холодильник. До него доносились голоса, но звучали они для него как-то странно. Почти никто не переступал порога этой квартиры. Несколько раз приходила Джейн… и кое-кто еще. Но еще никогда не приходило столько людей одновременно… Даже после того, как съехала Рона. Он налил себе стакан воды из-под крана и залпом осушил. Перевел дух и выпил еще стакан. Зачем он их сюда притащил? А ведь это Грей предложил. Хорошо бы перед сном пропустить по маленькой у Джона. Он пытался стряхнуть с себя опьянение, пытался очистить голову. Если открыть перед ними двери своего дома, может, и они тогда откроются ему. Грей предложил пойти к нему. Может быть, Фрэнсис Грей во время этого визита надеется уяснить себе что-то про Ребуса?

– Будь осторожен, Джон, – полушепотом приказал он себе.

И тут он услышал музыку, потом звук стал еще отчетливее, поскольку прибавили громкость. Ну что ж, пусть это наведет на размышления студентов, живущих в соседней квартире. Звучала песня группы «Лед Зеппелин», голос Роберта Планта забирал за душу. Когда он вошел в гостиную с банками пива и стаканами лагера, Алан Уорд уже просил выключить «эту бодягу».

– Да это же классика, – втолковывал ему Джаз Маккалоу.

Сам Маккалоу, всегда такой сдержанный в движениях, сейчас стоял на четвереньках, демонстративно выставив зад на всеобщее обозрение, и внимательно изучал коллекцию пластинок Ребуса.

– Ой, спасибо, Джон! – закричал Сазерленд, хватая пиво.

Кивком поблагодарив Ребуса, Уорд взял стакан лагера. Там Баркли спросил, где туалет.

– У тебя много хитов, Джон, – сказал Маккалоу. – У меня тоже немало. – Он вытащил «Exile on Main Street»[16]. – Лучший альбом из всех, ты как считаешь?

– О чем это вы? – заинтересовался Грей. Услышав название альбома, он усмехнулся. – Изгнанники на Арденн-стрит – вот это про нас, согласны?

– Вот за это я и выпью, – объявил Стью Сазерленд.

– За что именно?… – Ребус протянул банку Грею, но тот поморщился.

– Может, виски чуток? – попросил Грей; Ребус кивнул.

– Я тоже с тобой выпью.

– Значит, назад ты нас не повезешь?

– Фрэнсис, я ведь засосал пять пинт, рассчитывая, что сегодня буду спать в своей постели.

– Похоже на правду… Не много шансов на то, чтобы провести ее в постели Джин, да? – Грей увидел, как изменилось лицо Ребуса. Он поднял руку ладонью вперед. – Прости, Джон, сболтнул, не подумав.

Ребус чуть кивнул и спросил Джаза, чего хочет он, тот ответил, что кофе.

– Если Джон остается, мы сможем втиснуться в мою машину, – объявил он.

Ребус принес бутылку «Боумора» и два стакана. Наполнив один, он подал его Грею.

– Может, принести воды?

– Не глупи – остановил его Грей и, чокнувшись с ним, произнес: – За Дикую орду.

Поднести стакан ко рту помешал ему громкий хохот Тама Баркли, который вошел в комнату, застегивая на ходу молнию на брюках.

– За Дикую орду, – гоготал он. – Фрэнсис, да это же отличный тост.

– Господи, Там, – поморщился Уорд, – неужто ты не мог догадаться сначала застегнуть молнию на ширинке, а потом выходить из сортира?

Не обратив внимания на этот совет, Баркли взял банку пива, открыл и плюхнулся на диван рядом с Сазерлендом. Ребус заметил, что Грей сидит в кресле, закинув ногу на ногу, где обычно сидел он сам, и выглядит сейчас как хозяин дома. Телефон Ребуса и его пепельница стояли рядом с креслом на полу.

– Джаз, – поморщившись, произнес Грей, – ты собираешься весь вечер доставлять нам удовольствие любоваться твоим задом?

Маккалоу, обернувшись к нему, сел на пол. Ребус принес для себя один из стульев, стоявших вокруг обеденного стола.

– Такого диска я не видел уже много лет, – сказал Маккалоу, поднимая над головой первый альбом Монтроза.

– Джаз роется, как свинья в куче навоза, – поморщился Грей. – Одна комната в его доме доверху заполнена пластинками и кассетами. Все расставлено в алфавитном порядке, честь по чести.

Пригубив виски, Ребус изобразил улыбку.

– А ты что, был там? – спросил он Грея.

– Где?

– У Джаза.

Грей смотрел на Маккалоу, а тот смотрел на него.

– Шила в мешке не утаишь, – с улыбкой сказал Грей, а затем, повернувшись к Ребусу, добавил: – Мы ведь с Джазом давно знакомы. Я не хочу сказать, что у нас очень тесные отношения типа menage a trois[17]но пару раз я был у него дома.

– И никому ни слова, – укоризненно покачал головой Сазерленд.

Ребуса обрадовало, что и другие присоединились к их разговору.

– Послушайте, что там за проблемы? – неожиданно подал голос Баркли.

– У нас нет проблем, – таким решительным тоном заявил Маккалоу, что Алан Уорд расхохотался.

– Алан, – обратился к нему Ребус, – да ты, никак, хочешь взять часть проблем на себя?

Он не понял, чему Алан засмеялся – то ли категоричному утверждению, что проблем действительно не существует, то ли… Кроме того, подумал он, какая, в сущности, разница между отсутствием проблем и их наличием. Несколько штук… даже несколько сотен тысяч штук фунтов… были рассованы по карманам без каких бы то ни было последствий, и никто при этом реально не пострадал. Да и какое это вообще имело значение? Возможно, и имело, если дело касалось наркотиков. Ведь наркотики – это бедствие. Но Стрэтерн не был уверен, что это был просто «грабеж награбленного».

Черт побери! А ведь Ребус сказал Стрэтерну, что ему нужны подробности расследования по делу Берни Джонса – и нужны, по возможности, сегодня. А он… был сейчас на расстоянии тридцати с лишним миль от Туллиаллана, допивал стакан лагера и собирался наполнить его еще раз…