Книга Убийца в фамильном гнезде - Яна Розова

В это время байкерский бар заполнился людьми, стало шумно. Хотелось на свежий воздух, хотелось пройтись.

Мы вышли на стоянку возле бара. Теперь у перил, ограждающих веранду заведения, было свалено столько железа, что возникала мысль о подавленном бунте машин. Байкеры подъезжали, уезжали, встречались, обнимались и прощались – тоже с объятиями и бурными возгласами. Их жизнь кипела в своем русле. Среди них, к моей радости, обнаружилась и молодежь. Рок будет жить вечно!

– Мне не хочется домой, – брякнула я, совершенно не подумав, что Илье, наверное, как раз домой хочется. О девушке, которую я видела с Альханом, тоже не следовало забывать.

Но он сказал мне совсем не то, что я ожидала:

– А я не хочу, чтобы Никита узнал о нашей встрече.

Я остановилась, чтобы разглядеть выражение лица Ильи.

– Почему ты так волнуешься о том, что узнает или не узнает Никита? Я не боюсь его. Он, конечно, будет орать, но это я переживу.

Илья вдруг сказал очень грустно и сдержанно:

– Он твой муж, Нета. Я не хочу…

– Что? – опешила я. – Как это – муж? Да кто тебе сказал?

– Он сказал, – признался Илья. – Он мне звонит раз в два месяца, если я в стране, интересуется планами и кое-что рассказывает. Так вы…

Я сжала кулаки:

– Так вот оно что! Вы общались, когда я с ума сходила?!

Я почти кричала. Байкеры, небольшая компания в паре метров от нас, обернулись.

– Он вас обижает, девушка? – спросил симпатичный парень, на черной майке которого висело с килограмм железа.

– Ой, нет! – откликнулась я. – Нас обоих обидели, но мы разберемся!

– О’кей, – сказал парень и отвернулся.

Илья открыл передо мной дверь своей игрушечной машинки, которая очень уж забавно выглядела в компании «харлеев», и сел за руль. Мы поехали по темной дороге, причем в неизвестном для меня направлении.

– Куда это мы едем?

– Не знаю. У тебя звонит мобильный.

Не может быть, проснулся!

– Нета, ночь на дворе! – Это был Никита. – Ты где? Ты в машине?

– Да, я еду из города с прорабом. Мы кое-что купили.

– Так поздно?

– Мы посидели в кафе.

– Ладно, скорее приезжай.

– Ложитесь спать, я буду поздно.

Илья наблюдал за мной во время этого разговора и качал головой, выражая неодобрение и Никите, и мне. Мне, думаю, за ложь, которая прозвучала так, будто я профессиональная лгунья, вроде нашего Айземана.

– Илья, как ты мог поверить, что я вообще могу выйти за него замуж? Он… он может в пять минут мозг взорвать, а я таких особенно боюсь.

– Деда надо было бояться, – как-то не вовремя посоветовал Илья.

– Но… Дед хорошо ко мне отнесся, только, кажется, мою личную жизнь испоганил, – усмехнулась я.

Илья свернул на обочину, остановил машину и повернулся ко мне. По выражению его лица я догадалась: договор о ненападении сейчас будет нарушен.

– Знаешь, – сказал он, – лучше бы ты призналась следователям. Я же все понимаю, я знаю, как это – жить с убийством на душе!

– В чем призналась? – осторожно спросила я, еще не позволяя себе догадаться. Как-то странно развернулся разговор, ведь пять лет я готовила обвинительную речь, а тут, кажется, понадобится монолог защитника. Это было так странно, что не находилось слов.

– В убийстве сестры и ее мужа, – спокойно ответил он. – Я уехал, потому что узнал правду. Помнишь, дед перепил тех таблеток, что ты приносила?

Я кивнула. Становилось все более интересно.

– Вечером я привез его из больницы. Ты была где-то в городе. Дед позвал меня к себе, одного, и попросил уехать из «Теремка». Я сказал, что как раз собирался сделать это, вместе с Нетой. Но он ответил – без Неты!

Илья покачал головой. На этот раз покачивание относилось на счет приснопамятного Виктора Ивановича Цирулика и выражало очень разноплановые чувства – от обиды до восхищения. Ужас заключался в том, что и я испытывала к проклятому старику то же самое.

– Дед сказал, что ты застрелила и Костю, и свою сестру, а теперь приехала в поместье, надеясь как-то попасть в завещание. Ты завела роман с Никитой, а со мной встречалась, чтобы его подразнить, позлить и спровоцировать на себе жениться. Но Никита раскрыл твою игру.

– Не может быть… – Я могла только шептать.

Я была раздавлена хитростью деда, но Илья, кажется, решил, что меня потрясло раскрытие моей кровавой тайны.

– Он объяснил мне, что собирается сделать для тебя то, что сделал некогда для меня. Он даст тебе убежище, новую жизнь, потому что ты – заблудившийся ребенок. И он видит в тебе свою наследницу, человека, который возьмет в руки поместье после его смерти. Это ничего, что ты такая молоденькая, ты легко всему научишься. Да к тому же у тебя и не будет выхода, ведь если не поместье, то тюрьма. А я должен уехать, чтобы не мешать вашему с Никитой счастью. Что ты скажешь на это?

Он хотел слез и оправданий. Ему хотелось простить меня, но прощать-то было нечего.

– Перед последним своим словом, – сказала я, – мне хотелось бы узнать у тебя еще одну вещь. Как ты, черт тебя возьми, святой Илья, мог поверить в эту чушь? Как ты мог поверить деду?

Илья удивленно моргнул и растерянно пожал плечами:

– Но это правда или нет?

– Идиот! – неласково ответила я. – Конечно, неправда. Пять лет назад шестого апреля я была в Париже. Это можно проверить по документам, можно даже в посольство позвонить. Но как же ты мог поверить в такую чушь?

– Нета, но как же я мог не поверить деду? Этот человек спас мне… не жизнь, а разум, мою сущность, мою психику! Он вытащил меня со дна, из такой бездны, что я уже и забыл о нормальной жизни. Да что там! Я же тебе тогда не все рассказал, понимаешь? Ты знаешь, что я сделал с рэкетирами, из-за которых умерла Ларка?

Я кивнула.

– Он тебе рассказал?

Я снова кивнула.

– Пять лет назад я не верил, что в моей жизни будет нечто такое, что я пережил со своей женой. С тобой я испытал такой подъем, такой взлет! – Он усмехнулся грустно и рассеянно. Я напряженно наблюдала за меняющимся выражением его лица. Неужели же его чувства ко мне в прошлом? – И не забывай, мы с тобой были знакомы всего несколько дней, – продолжал Илья. – Я послушал его и решил, что ошибся в тебе. Понимаешь, ты ведь была в два раза моложе меня. Я мог просто не почувствовать, что хорошенькая девчушка занимается со мной любовью лишь для того, чтобы позлить своего парня. Дед велел мне уехать, но я уехал по собственной воле. Я не мог тебя видеть.

9

Илья смотрел сквозь меня долгим печальным взглядом.