Книга Ростов. Лабиринт - Александра Давыдова

Главное, она была уверена, что и на кладбище, и уже потом, когда они мчали на всех парах к Парамонам, объяснила Макару про линзу. Донесла, что Барбаро — их единственный ключ к прошлому и что без венецианца они никогда не попадут в нужное время. И что гораздо важнее — не вернутся назад.

А теперь Карина выскребала на мягком камне буквы в яростной надежде, что Барбаро где-нибудь в будущем их увидит, и пыталась вспомнить, а точно ли сказала? А не забыла ли? Не упустила за всем остальным?

Она тысячу раз прокрутила в мозгу их с Макаром коротенький диалог возле Цыбиной могилы. М-да. Не так уж много она успела пояснить. Не было толком времени, а еще она, как ни странно, помнила о том, что чужим про лабиринт рассказывать ничего нельзя. Хотя... какой он чужой? Псих! Придурок! Супермен недоделанный!

Девушка расплакалась снова и еще раз вырезала на стене: «Право смотрителя. Срочно».

* * *

Вчерашним вечером, возвращаясь с обхода, Карина неожиданно наткнулась на деда. Старик притулился на низкой табуреточке на границе «домашней», закрытой от Пахака зоны, и что-то читал, подсвечивая странички армейским фонарем-кирпичиком.

— Деда? Ты здесь? А я вот набегалась. До самой Первомайской с Пахаком дошли. Всех мышей распугали, — попыталась выдавить из себя улыбку Карина. Но вышло так себе.

После истории с Робертом и быстрого, но тяжелого разговора с дедом про Макара (дед, в отличие от остальных, поверил Карине сразу и безоговорочно) у нее все еще ныло сердечко. Старый Торос не ругал любимую внучку, не корил, просто напомнил, кто она теперь такая, и потребовал обещания никогда больше не встречаться с Макаром. «Я все знаю», — просто ответила Карина и по дедовым усмешливым глазам поняла: больше к этой теме он не вернется.

Девушке было больно, грустно, но она догадывалась, что когда-нибудь боль уйдет. Однажды она смирится с тем, что она — Королева Червей, смотрительница Ростовского лабиринта, и, значит, жизнь ее ей не принадлежит. Однажды... Когда-нибудь потом... А пока что ей казалось, что земля вдруг начала вращаться в обратную сторону и от этого вращения ее постоянно тошнит.

— Присядь, лусик. — Дед достал откуда-то сбоку раскладной стул, поставил его напротив себя. — Поболтаем...

— С удовольствием... — Ее радость была наигранной, но дед же не виноват, что она, вместо того чтобы радеть о безопасности дальних тоннелей, все еще мечтает о светловолосом высоком парне, носящем фамилию, которую в ее семье упоминают только рядом с проклятьями.

— Знаешь, для чего был построен наш лабиринт? — отложив в сторону книжку, спросил дед.

— Ну-у-у-у... — Признаться в том, что она подслушала прошлогодний разговор с «хозяином» и кое-что намотала на ус, было стыдно. Но и притворяться несведущей тоже никуда не годилось. — Полагаю, что там за северо-западным тупиком — портал. Дыра во времени или что-то такое...

— Линза, — подтвердил дед резким кивком. Зачесанные назад седые волосы упали на изрезанный морщинами лоб, и Карина в который раз подумала, что дед уже очень старый и огорчать его не стоит. Правда, последние дни они все только этим и занимались.

— Линза?

— Да. Так ее называют странники.

— Странники?

Слово, как и то, как произнес его Торос Ангурян, показалось ей весомым. Значительным. Таким тоном произносят имена больших людей и даты важных событий. Таким тоном в доме говорилось слово «хозяин». «Странники», — повторила Карина вслед за дедом. Меж тем старик продолжал, внимательно уставившись в пустоту. Как будто где-то вдалеке находился невидимый суфлер и подсказывал ему, что говорить.

— Линза — дверь во времени, открыть которую может каждый. А вот пройти от пункта А до пункта Б и вернуться способен лишь странник. Для человека обычного, вроде нас с тобой, это как нырнуть в крошечную прорубь, которая тут же затянется. Раз — и все. И выхода нет.

Карина кивнула, думая о чем-то своем.

— В том смысле, что зайти в линзу можно, но что тебя встретит на выходе — другой вопрос. А странник знает. Точно определяет желаемое время прибытия! До секунды. Понимаешь?

— Вполне. — Сказанное дедом Карина отлично понимала, а вот куда старый Торос Ангурян клонит, не очень. Она чувствовала, что дед хочет донести до нее что-то важное, но вот что? Карина поудобнее устроилась на стуле и приготовилась слушать дальше.

— Наш хозяин... Мэтр Барбаро — странник.

— Это я уже поняла.

Карина тут же вспомнила венецианца и его воздушный поцелуй — игривый, кокетливый. И то, как он называл ее маленькой синьоритой. Эх. Если бы не Макар, она сейчас была бы совершенно счастлива тем, что наконец-то стала смотрительницей, что познакомилась с самим хозяином и что дед счел ее достаточно взрослой для разговора о... линзе и странниках.

— Странники могут быть проводниками во времени. Говорят, прежде они делали на этом целые состояния. Водили людей по временам. Ну, многие интересуются. Беглые преступники. Авантюристы. Даже ученые. Я не застал, но прежде в нашем лабиринте было людно. И не только Барбаро... Другие странники ходили через нашу линзу и водили с собой гостей. Я, когда был маленький, все мечтал увидеть этих путешественников во времени. Думал застать их внизу, остановить, расспросить. Но отец мой пояснил, что смотритель не должен так делать. Да что делать — даже хотеть не должен. Мол, это не наша забота. Мы — слуги лабиринта.

— Ага. Рабы лампы, — улыбнулась Карина, повторив любимую отцовскую шутку, и осеклась, увидев, как вытянулось лицо деда.

— Мы — не рабы. У нас есть наша служба. Наш долг. Но мы — не рабы. Не повторяй за отцом глупости. Юра лабиринт ненавидит, после того как его присыпало в ловушке и чуть не сожрал Пахак. Я его не осуждаю. Бог с ним. Пусть сидит наверху. Кто-то должен. Но мы — не рабы.

— Ладно, не сердись. Продолжай. Мне интересно. — Карина подперла подбородок руками и уставилась на деда.

— Ну, в общем, я к тому, что есть вот такая линза...

— ...а подземелье построено для того, чтобы в нее никто не попал. Потому что нечего кому попало таскаться по времени, — закончила дедову фразу Карина, довольная, что все наконец разложилось по полочкам.

— Думаю, все так. Хотя... — дед пожал плечами, — не удивлюсь, если не знаю и половины секретов.

Они помолчали несколько минут, и, когда Карина, решив, что разговор завершен, вскочила на ноги, дед обронил:

— Ты все-таки, лусик, один в один бабка Ануш! И лицо, и характер. Удивительная схожесть. Только она пониже тебя была — но тоже красавица. И тоже совсем девчонкой встала на лабиринт. Как старшего брата ее Вазгена убил Шорохов, так она и приняла черепаху...

Карина вспыхнула. Покрылась жаркими пятнами. Ей было обидно, что такой хороший разговор опять свелся к Шороховым и, как ни крути, к тому, чтобы еще раз напомнить ей, какие Шороховы негодяи и как сильно она облажалась, связавшись с Макаром.