Книга Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко

Алексей Иванович Бакурин,, как хозяин дома и неформальный лидер группы, взял инициативу в свои руки.

— Ну, что будем делать, господа? — спросил он, внимательно вглядываясь в лица партнеров, словно проверяя, на кого можно опереться в столь сложную минуту.

— Что, что?! — визгливо вскрикнул Левинсон, которого, как и Долоновича, пригласили присоединиться к «мозговому штурму». — У нас всего два варианта, при этом обещанию Президента отправить нас всех за решетку лично я верю. У него рука не дрогнет.

— Но и отдавать последнее почему-то не хочется, не так ли? — ехидно поинтересовался у него Долонович,

— Это у меня — последнее, а вы-то вывернетесь! — крикнул ему Левинсон. — Вы, Александр Соломонович, богаче всех нас, вместе взятых!

— Хоть вы и профессор экономики, Илья Аронович, чужие деньги и вам считать не к лицу, — в ответ сыронизировал Долонович.

— Кончайте пустой треп! — недовольно воскликнул Щенников. — Давайте обменяемся мнениями. Итак, пойдем по порядку. Алексей Иванович, вам есть что сказать? — обратился он к хозяину огромного, но уютного дома.

— Конечно, есть, Валентин Николаевич! Но сначала мне хотелось бы, чтобы все присутствующие ответили сами себе на один важнейший вопрос: готовы ли вы пойти на самые жесткие меры, чтобы спасти ситуацию? — прищурив свои и без того узкие глаза, Бакурин медленно оглядел каждого из присутствующих.

— Извините, коллеги! — вновь вступил Левинсон. — А может быть, как-нибудь само рассосется?

— Как это — рассосется? О чем это вы, Илья Аронович? — с сарказмом возразил Скворцов. — Вы напоминаете сейчас пацана, который, узнав, что его подружка беременна, говорит ей: «А может, рассосется?»

Все рассмеялись, но Бакурин, жестом остановив начавшийся было балаган, все-таки подколол Левинсона:

— А ты без бабы никак не можешь?

— Так о чем еще остается говорить-то? Тут такие дела, того и гляди… — Левинсон трагически закатил глаза.

— Стране сейчас, дорогой вы наш Илья Аронович, как и многим политикам, не до этого: все выборами занимаются, — пояснил тот, поблескивая стеклами очков. — Вы посмотрите, какая драчка-то идет! Любо-дорого! Может, и БээН нервничает, оттого что его «Медведь», то бишь «Единство», не так быстро растет, как ему хотелось бы? А может быть, он страху нагнал на нас для того, чтобы мы пощедрее раскошелились на выборы?

— А в этом что-то есть… — задумчиво проговорил Можаев. — Поможем «Медведю» раскрутиться, это укрепит его выдвиженца. БээН размякнет и простит нас. Как не крути, а с кандидатом придется считаться: вон как его рейтинг взлетел!

— Где был бы этот рейтинг, если бы не Чечня! — вставил Долонович.

— Так это и ежу ясно! Потому-то и нужно «тянуть» Чечню до президентских выборов, — назидательно заключил Можаев. — Стоит быстро с Чечней покончить или пойти с чеченами на мирные переговоры, так начнут и.о. терзать вопросами об экономике и программе, где тогда его рейтинг будет?

— Да и где, кроме Чечни, можно столько «капусты» срубить?! — как бы между прочим заметил Долонович.

— Как будто вы с Беликовым уже не нажились на этой войне! — вмешался в спор Левинсон.

— А ты не завидуй, всем известно, что у тебя есть доля от посредничества от западных банков! — укоризненно прервал его Скворцов.

— Да я и не… — начал было оправдываться Левинсон, но его перебил Можаев:

— Не туда завели разговор-то! Нечего щипать друг друга: всем места под солнцем хватит, если вперед смотреть, а не заглядывать в чужой карман! — Он пристально взглянул на Левинсона. — Пора о будущем думать! Учитывая, что произошло, нам всем выгодно, чтобы за «Медведя» как можно больше народу проголосовало… — — Как это? — спросил туповатый Скворцов.

— Чем больше голосов в Думе получит «Медведь», тем больше возможностей у нас, то есть у тех, кто помогал набрать эти голоса, вертеть этой самой Думой, по крайней мере, до президентских выборов! Нам бы до лета продержаться, а новый Президент пока еще во всем разберется…

— И еще, — снова заговорил Левинсон, — нам надо дружно поддержать в Подмосковье нашего человека! Если губернатором станет генерал, нам всем не поздоровится!

— Судя по опросам, у нашего кандидата есть все шансы на успех, — сообщил Щенников.

— Так-то оно так, но что если все-таки не победит? — не унимался Левинсон.

— Если не победит, то все равно принесет НАМ пользу, возглавив Госдуму! — вступил в разговор хозяин дома.

— Но ведь и у «Медведя» есть свои лидеры! — вдруг объявил долго молчавший Можаев: он словно не слышал, что речь уже давно идет о другом.

Всех развеселила эта неуместная реплика, но Левинсон все же поддержал тему:

— Ну и что, Петр Петрович! — усмехнулся Илья Аронович, — или ты хочешь сказать, что глава МЧС или мировой чемпион пойдут против нас? Политикой заниматься, дорогой мой, это не мышцами работать или завалы после землетрясений и взрывов расчищать! Политикам мозги нужны деньги… причем большие деньги!

— Мы что, на занятиях по политграмоте? — нетерпеливо спросил Бакурин, которому до чертиков надоело слушать это словоблудие. — Размечтались! Вы что, тестя не знаете? Как же, держи карман шире: «забудет» он, «простит»…

— передразнил он. — Отбросьте иллюзии! Наш Елкин никогда не забывает нанесенных ему обид! Слышите? Никогда не забывает! Именно поэтому мы должны быть готовы к любым неприятностям и неожиданностям! Всегда нужно готовиться к худшему! — Алексей Иванович опять внимательно оглядел каждого из присутствующих. — Или как дело дойдет до драки, то голову в песок спрячете?

— А позвольте поинтересоваться, — прикинулся дурачком осторожный Можаев,

— может, я что-то недопонял или просто прослушал, однако мне не совсем ясно: драться-то вы с кем собираетесь, дорогой Алексей Иванович?

— Вы, Петр Петрович, дурачком-то не прикидывайтесь! Будто вы не догадываетесь, о ком идет речь? — не по-доброму усмехнулся Бакурин. — С НИМ, с кем же еще, с тестем! ОН мешает нам всем. Может, кто-то думает иначе? — Он вновь впился взглядом в лица присутствующих. — Неужели вы всерьез считаете, что нам надо подчиниться его требованиям?

Можаев тоже настороженно осмотрел всех «по-дельников» — его интересовала их реакция на фактически недвусмысленное предложение Бакурина совершить в стране государственный переворот. Однако все сидели с такими невозмутимыми физиономиями, словно речь шла об элементарной финансовой сделке. Можаев пожевал губами, явно желая высказаться, но почему-то промолчал.

— А я вот что думаю, — вступил в разговор Скворцов, — надо этого Фадеева, как клопа, к ногтю! К ногтю его! — Он выразительно дважды ткнул ногтем в стол. — Он, именно он, сучара, нам все это подстроил!

— Фадеев не мог этого сделать, — перебил его Бакурин, — кому как не вам, Семен Макарович, знать, что ему некогда было этим заниматься. Да и на виду он все время. Документы были, очевидно, привезены кем-то с Запада, причем, скорее всего, получены из первых рук — и, похоже, каким-нибудь ретивым журналистишкой, каким-нибудь «сливным бачком». А Фадеев мог, если он вообще в курсе этого дела, только посодействовать тому, чтобы документы попали к Президенту.