Книга Принцип домино - Фридрих Незнанский

А неплохой кофе, подумал Вадим минут через двадцать, достаточно далеко отъехав от театра. Надо было спросить рецепт, что ли… Одной рукой он держал руль, другой настраивал приемное устройство, пока в нем не зазвучал знакомый голос Петра Андреевича, который уже увлеченно рассказывал:

— Нет, ты, Сережа, сам подумай, ведь я мог тут наговорить бог знает что, с кем, о чем, а в это самое время…

— С любовницей, например. — Голос у незнакомого Сережи был старческий, хриплый и гунявый, как будто ему не хватало зубов, а то и целой челюсти. — А в это время вас подслушивал ее муж.

— Тебе смешно… — обиженно отозвался Петр Андреевич.

— Старичок, я просто тебе завидую… — вздохнул Сережа. — Мне уже никто не поставит подслушивающее устройство, и никто не придет его искать.

Черт с ним, подумал Вадим, отключив аппаратуру. Есть теперь о чем поговорить. Месяц еще будет всем хвастаться. И включил свой сотовый, набрав номер Антона.

— Антоша, это я. Что-нибудь есть у вас на следователя московской прокуратуры Германа Шестакова? Ну ты знаешь: связи, контакты, то-се, как на него выйти, с какого бока подойти?

— А, этот… которого по ящику только что показывали? Сейчас порыщем по своим файлам… — В трубке донесся стук клавиатуры. — А что, не твоя ли работа в этом морге?

— Я покойников не обижаю, — хмыкнул Вадим. — Поскольку они меня не интересуют. Какой-то некрофил, наверно… Да, ты прав, я увидел этого следака, как ты говоришь, в ящике. И он мне запал. Вернее, кое-что о нем вспомнил. Он ведь вместе с Турецким рыл под Леву. И нашего Олежку к нему недавно таскали. Откуда, мол, узнали вы, газетчики, про постановление насчет ареста вашего босса? Представляешь? Тайна сия велика есть, это он им так сказал… Ну, нарыл что-нибудь на него?

— Личность, оказывается, известная. Работает в бригаде с Померанцевым. Тот, кто сменил Турецкого.

— Это я без тебя знаю. Может, ребят поспрашиваешь, кто с ним дело имел?

— Поищем. Но это уже не сегодня.

— И сразу поставь меня в известность, лады? — попросил Вадим. — Ну, ты как вообще-то? Как насчет нашей совместной работы?

— Не понял. Мы с тобой сейчас чем занимаемся?

— И то верно. Голова уже кругом… Кстати, чтобы упрочить наше взаимное доверие, сообщаю: я только что его упрочил с маэстро Полынцевым, сняв у него твоего «жучка» и установив вместо него своего… Это не моя инициатива, он об этом просил.

Антон ошарашенно молчал.

— …то есть если тебе понадобится какая-то информация о Полынцеве, обращайся ко мне… Ладно, до встречи.

Отключив сотовый, Вадим еще немного подумал и вывел на дисплей сотового номер Олега Ивановича.

— Олежка, привет, это я. Хочу к тебе подъехать в редакцию. Есть разговор. Не помешаю?

…— В общем, я не представляю, что ты собираешься узнать от этого одуванчика, — сказал Вадим, развалясь в гостевом кресле напротив стола, за которым сидел Олег Иванович. — Я вот только что попробовал послушать вашего Полынцева. Пока одни сплетни…

— Ему часто звонят известные и влиятельные люди. А он любит поговорить и поспрашивать. Кое-что перепадает.

— Насчет «перепадает» поподробнее, пожалуйста. Ты ведь за мою работу что-то с него будешь иметь?

— С чего ты взял! — возмутился Олег Иванович.

— Олежка, родной, ты без отката на унитаз не сядешь, я-то знаю. Ты другое пойми: ведь я теперь смогу записывать все, что он гам балакает и как ты его сосешь… Я же не просто так, не как телефонный мастер к нему пришел, установил, бабки получил, в наряде распишитесь, и гуд-бай… Я, может, теперь свой интерес имею, ибо знаю, зачем он нашему Олежке понадобился.

— Ладно, — сказал Олег Иванович, поразмыслив. — Не отцепишься ведь. Десять процентов в месяц, больше не могу.

— Ну вот так бы сразу… — вздохнул Вадим. — Десять — это ладно… А вот от какой суммы?

— Как обычно, он будет отстегивать пять штук за то, что мы не будем печатать против него всякую бяку, — ответил Олег Иванович. — Пятьсот баксов в месяц за просто так, тебе мало?

— Олежка, Олежка… — сожалеюще вздохнул Вадим. — Ну когда ты только поймешь: я ж не тот фраер, которому можно вешать вермишель на уши. Причем безнаказанно. Опасно кидать таких, как я, без последствий для собственного здоровья. Говори все, как есть, а я тогда не скажу шефу, на сколько ты его кинул на пару с Малхазовым…

— Ты, как всегда, в своем репертуаре, — обиженно сказал Олег Иванович. — То есть с ножом к горлу.

— Все ведь верно говоришь… — усмехнулся Вадим. — Нам с тобой есть с кого пример брать, не так ли? Школа Льва Семеновича чего-то да стоит… Мои университеты, можно сказать. Но ты вот какие-то его уроки пропустил. Наверно, по болезни. Иначе давно бы догадался: если я поставил прослушку этому режиссеру, то и тебе, как лучшему другу, я давно сделал то же самое. Только можешь ее не искать.

— Ладно, твоя взяла… — понизил голос Олег Иванович. — Ко мне тут сейчас должны зайти… Черт с тобой, буду отстегивать тебе по три штуки в месяц, те же десять процентов.

— Это уже другой разговор, — согласился Вадим. — То самое. Голос не мальчика, но мужа.

— Да нет, дорогой, ошибаешься, — вздохнул Олег Иванович. — Это была проверка на вшивость. Цифирь там совсем другая. Если бы ты меня подслушивал, ты бы ее точно знал. Так что не гони понты.

— Обманул, сволочь! — восхитился Вадим. — Ладно. На сколько ты нагрел Полынцева, если не секрет?

— Конечно, секрет. Ладно. Штука в месяц — это и есть цена твоему молчанию, минус штраф за жадность. Справедливо?

— Черт с тобой… — проворчал Вадим. — Два один в твою пользу. Как сказал один умный человек: при дележе пятьдесят на пятьдесят некоторые требуют для себя еще и двоеточие. Тебя этому в МГУ учили?

— Нет, Вадик. Этому ремеслу я учился в одном с тобой университете, как ты сам только что выразился. Только я окончил его с красным дипломом, как и МГУ, а вот ты как был троечником, так им и остался. Все, у меня больше нет времени.

И довольный собой Олег Иванович встал из-за стола.

— Сядь! — сказал сквозь зубы Вадим. — И не умничай… Ты хоть знаешь, что «шестерки» Белявского тебя сняли на видео с этой шлюхой Стефанией? Той самой, что тарахтит жопой по телевизору, а все думают, что она поет? Ты, милый, с ней подставился, как последний фраер! И только благодаря нашей давней дружбе с Антоном эта кассета все еще без движения лежит в его сейфе. Пока лежит. А чего мне стоит уговаривать Антона никому это не показывать, знаешь? И что мне стоит только заикнуться об этом Леве — где тебя потом искать?

— Вадик, я не понимаю… — еле слышным голосом ответил Олег Иванович.

— Да что ты блеешь? — презрительно сказал тот. — Все прекрасно понимаешь. И теперь, с этого дня, ты будешь у меня знать свое место.