Книга Трое сыщиков, не считая женщины - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Такая подробная инструкция?
— Все нам разложил по полочкам, каждый шаг расписал. И вдобавок сказал, чтобы мы просили заключить контракт без проведения конкурса с акционерным обществом «Семицветик».
У Брюшкова пересохло в горле, он попросил попить. Антон предложил ему кофе, себе тоже налил чашечку.
— Ну, мы все сделали, как велел Дмитрий Михайлович, — продолжил завхоз свой рассказ. — Нам ведь его советы очень пригодились. Мы же с управой редко сталкиваемся, не знаем толком, к кому направляться со своими бумажками. А тут раз два и — в дамки: замглавы нам средства выделил, а «Семицветик» ремонт сделал. На этот раз нормально.
— Разве «Семицветик» строительная фирма? По-моему, полиграфическая, и принадлежит она Вересаеву.
Николай Николаевич пожал плечами:
— В эти дебри я не вдавался. Но, честно говоря, тоже подумал, что он владелец этой конторы. Иначе зачем бы он о ней так беспокоился.
Когда Брюшков ушел, Антон подумал, что целесообразно сегодня же поехать в управу округа, попытаться узнать подробности заключения контракта на ремонт школы № 3. Ему не терпелось поговорить там до возвращения Вересаева, который прилетает в Москву в воскресенье, послезавтра.
Щеткину очень хотелось добиться по-настоящему ощутимых результатов до возвращения Александра Борисовича. Он с этой мыслью засыпал и с нею же просыпался. Нужно сделать что-нибудь ощутимое до приезда Турецкого. Они регулярно разговаривали по телефону, и Петр отвечал на вопросы бывшего «важняка» скупо, будто что-то недоговаривал, интриговал собеседника. Однако пока его достижения на сенсацию не «тянули». Хотелось же добиться чего-то сногсшибательного. А при встрече скромно сообщить об этом Александру Борисовичу. Представлял, как скупой на похвалы «важняк» расплывется в улыбке, но не станет восхищаться, хвалить, а скажет что-нибудь незначительное, типа «Пойдем в честь этого пивка выпьем». Турецкий не любил высокопарных слов, предпочитал несколько легкомысленный тон балагура, однако все его коллеги знали, что он говорит, когда доволен.
Сегодня Александр Борисович сообщил, что ему нужно на денек съездить в райцентр Челноковск. Щеткин с удовольствием выслушал эту новость. Чем позже приедет Турецкий, тем больше у Петра шансов успеть сделать что-либо существенное. Но вслух этого, естественно, не сказал, а поинтересовался, что именно надеется выяснить там Турецкий.
— Сам-то как думаешь?
— Ты же хотел узнать, кто продал Свентицкому церковную чашу, которая пропала из Челноковского музея.
— Точно. Так вот, из квартиры Козорезова исчезла одна маленькая вещичка, которой по всем статьям тоже место в этом музее, а не в частном собрании. Принадлежала одной исторической личности, их земляку. Не хочу раньше времени излагать подробности, боюсь сглазить, но пахнет жареным.
— Для кого?
— Для всех. В хорошем смысле для тех, кто идет по следу, то есть для нас.
— А эта вещь тоже перечислена среди пропаж на сайте в Интернете? — поинтересовался Щеткин.
— В том-то и дело, что нет. Тут налицо некая странность. Поэтому и еду. Надеюсь на месте разобраться.
— Очень опасно?
— Трудно сказать. Всяко может случиться.
После разговора с Александром Борисовичем Щеткин завистливо вздохнул. Умеет работать Турецкий, ничего не скажешь. Поехал и в два счета чего-то добился. Про себя он этого сказать не мог. В Зеркаловке Щеткин беседовал с несколькими людьми, знавшими Гайворонского. Получалось, что тот никоим образом не мог быть связан ни с Вертайло, ни с его деревней Красный Быт. Кто-нибудь из друзей наверняка слышал бы о таком интересе. Виктор был человеком общительным, всегда говорил дома, куда едет, от друзей этого не скрывал. Связан в основном был с западной частью Московской области, изредка наезжал в Москву. Красный Быт находится на востоке области, фамилии Вертайло никто не слышал. Теоретически это может быть очень искусная игра, на которую способны опытные преступники. Виктор, судя по всему, был не из таких. Но ведь Вертайло назвал именно его. Правда, когда прапорщик это говорил, он был сильно пьян. Тут возможны два варианта: либо он спьяну возвел на Виктора напраслину, либо, наоборот, потерял контроль над собой и проговорился о том, о чем следовало молчать.
Щеткин обрадовался, когда к нему пришел Антон. Плетнев так деликатничал, что лишний раз боялся зайти. Говорил, мол, тебе морока, нужно заказывать для меня пропуск. Тогда Щеткин оформил ему месячный пропуск. Теперь Антон мог проходить к нему в любое время без предупреждения. А когда сегодня свалился как снег на голову, Петр сразу стал упрекать его:
— Ты почему не позвонил? А если бы я сидел на совещании?
— Подождал бы.
— А если бы я долго был занят?
— Так ты же свободен, — простодушно ответил Антон, чем обезоружил собеседника, заставив того рассмеяться.
— Все-таки в следующий раз звони, — попросил Щеткин. — Окажись я занят, ты бы впустую время потратил.
— О’кей. Я ненадолго, к четырем еду в районную управу. Что новенького?
— Ничего особенного, — вздохнул Петр и рассказал Плетневу о своих попытках установить, были ли связаны между собой Гайворонский и Вертайло.
— А не может быть, что Вертайло, зная о гибели Виктора, валит вину на него?
— Запросто. Только я даже не представляю, как он сумел бы об этом узнать! Вот в чем закавыка.
Оба помолчали, потом Антон спросил:
— А что известно про третьего, про Легостаева? Вдруг он тоже с ними связан?
— Вертайло говорит, что знать его не знает.
— Мало ли что он говорит. Хочет пустить нас по ложному следу. Согласен?
— Так-то оно так. Адрес Легостаева уже у меня есть. Хочу подскочить сегодня вечером.
— Это который за вымогательство загремел? Ты звонил ему?
— У него телефона нет.
— Вот тебе и раз! — Плетнев даже присвистнул от удивления. — Чтобы в наши дни квартира без телефона?
— Как раз это меня удивляет меньше всего. Наверное, когда сидел, не платил, отключили. Вернувшись, завел мобильник. Вполне логично.
После работы Петр поехал домой. Он решил явиться к Легостаеву попозже, чтобы была больше вероятность застать того. Татьяна, узнав, что брат вечером уедет по делам, расстроилась.
— Господи, что же у тебя за работа! Ведь ты с восьми утра на ногах. За такие деньги, что ты получаешь, мог бы и не корячиться!
— Ладно, не ворчи. Зато интересно, с людьми работаем.
— Ага. С такими людьми по доброй воле знакомиться не станешь.
— Это если преступник. Тогда да. А если имеешь дело с хорошим человеком?
— Хороший человек с вами не захочет знакомиться.
