Книга Этрусская химера - Лин Гамильтон

— У меня есть подруга, попавшая в итальянскую тюрьму за преступление, которого она не совершала. Помочь ей может только Кроуфорд Лейк, но он не хочет видеть меня, поэтому я пытаюсь установить с ним связь, чтобы помочь подруге.

— Простите меня, — сказала Майра. — Но она не захочет разговаривать с вами.

— А вы не попросите ее?

— Ничего хорошего все равно не получится.

— Прошу вас. Я рассчитываю на ваше милосердие! Я уже начинаю впадать в отчаяние. Учтите, это ведь итальянская тюрьма!

— Поймите, ничего хорошего из этого не выйдет. Нет.

Я решила отступить, по крайней мере в данный момент у меня не оставалось другого выбора.

— Не передадите ли вы ей тогда по крайней мере вот это? — спросила я, передавая сверток, который нянчила на всем пути из Голуэя. Женщина заглянула внутрь.

— Белые розы, — проговорила она задумчиво. — Они понравятся ей. Жаль, что мы не в силах помочь вам.

— И мне тоже жаль. Я остановилась в гостинице возле Килмурвей, — сказала я, — на тот случай, если она передумает.

Я неторопливо направилась от дома. Пса нигде не было видно. Возле ворот я повернулась. В окне наверху чуть шевельнулась занавеска, и я заметила лицо — скорее всего Майры. И я побрела в гостиницу.

* * *

Я сидела перед камином, жалея себя и Лолу, когда зазвонил телефон.

— Мисс Макклинток, — окликнула меня хозяйка гостиницы. — Только что позвонила Майра. Вы можете вернуться в дом Лейков.

Майра ожидала меня, чуть приоткрыв входную дверь. В доме было темно, тяжелые занавеси из синего бархата не пропускали внутрь свет. В середине дома располагался холл, а по обе стороны от входа размещались две приветливые комнаты. В одной было полно книг, стоял стол, диван и кресла, в другой, обставленной кожаной мебелью, находился телевизор. Впрочем, здесь все равно было достаточно мрачно.

Майра провела меня вверх по темной лестнице.

— А вы действительно уверены в том, что хотите увидеть ее? — спросила она меня наверху. — Возможно, вам придется пожалеть об этом.

— Возможно, — согласилась я, — но другого пути для себя в настоящее время я просто не вижу.

Женщина пожала плечами.

— Ну, тогда входите.

Комната, в которую она ввела меня, оказалась столь темной, что мне пришлось с минуту приспосабливаться к мраку. Кроме того, здесь было и довольно холодно.

— Это вы привезли мне эти розы? — произнес голос, и, вглядевшись во мрак, я различила женщину в милом голубом платье и розовых мохнатых спальных шлепанцах, сидевшую в самом темном уголке спальни. Она была в темных очках. Розы в хрустальной вазе находились возле нее на небольшом столике.

— Да, — ответила я. — Надеюсь, они вам понравятся.

— Мои любимые, — проговорила она. — Мы с вами знакомы?

— Нет, — ответила я. — Мне отчаянно нужно вступить в контакт с вашим братом.

— Рисом? — спросила она.

— Нет, Кроуфордом.

Рис ведь умер, разве она не знает этого? Сердце мое упало.

Она откинула назад голову и скривилась, открыв, больные и бесцветные зубы, одного из верхних клыков не хватало. Я пришла в ужас. Неужели ее держат здесь узницей против воли, подвергая мучительной зубной боли? Что происходит в этом доме?

— Он убил его, — произнесла она.

Я уже собралась, было, спросить, кто и кого убил, но ответ сложился сам собой.

— Тасо, — проговорила я. — Вы думаете, что Кроуфорд убил Тасо.

— Я не думаю, я знаю это. Мне не известно только, как именно он это сделал. Быть может, вы сумеете выяснить это и расскажете мне.

— Вот что, Бренди, — проговорила Майра. — Нельзя так говорить о своем брате. Ты же знаешь, что он человек щедрый и присылает тебе деньги каждый месяц.

— Покупает мое молчание. Кроуфорд хочет, чтобы все было только так, как хочет он сам. Он всегда вел себя так, даже пока мы были еще совсем маленькими, — проговорила она. — Если кто-то мешает ему, он просто избавляется от этого человека. А какой был красивый мальчик. Мне не позволяли видеть его. По-моему думали, что я недостаточно сильна. Но я сильная. Посмотрите на меня. Я ведь должна быть сильной, правда? Наверно, это Кроуфорд запретил им видеть меня.

— А вам известно, где находится Кроуфорд?

— Нет, — ответила она, — а вам? Хотелось бы знать, где он находится. Как хорошо, когда у тебя гость. Не хотите ли чаю?

— Нет, спасибо, — сказала я. Мне было не по себе в этом доме.

— А я бы не возражала, — проговорила она, — не принесешь ли, Майра?

Майра бросила на меня короткий взгляд и кивнула.

— Сейчас вернусь.

Не знаю, кого она ободряла, меня или Бренди.

— Она ушла, — прошептала та. — По-моему, вы в состоянии помочь мне.

— Что я могу сделать для вас? — шепотом же ответила я.

— Я рассматривала эту муху на потолке, — сказала она, показывая вверх. Темнота не позволяла мне сказать, есть там муха или нет. Я не была уверена уже в том, что мухи вообще водятся на островах Аран. — И теперь я, кажется, поняла, каким именно образом это делается.

— Что именно?

— Как ходят по потолку вниз головой.

— О, — сказала я. — Понимаю.

— Да, — продолжила она. — И если вы поможете мне взобраться туда — залезть на шкафчик или буфет — я сумею пройти по потолку. Вы поможете мне?

— Ну…

Я услышала шаги Майры на лестнице.

— Ш-ш-ш, — произнесла Бренди. — Не говорите ей, ладно? Приходите сюда, когда ее не будет дома. Утром по понедельникам она ходит по магазинам. Приходите же.

— Хорошо.

— Как, по-вашему, я хорошенькая? — спросила Бренди, когда Майра распахнула дверь и поставила перед ней серебряный чайный сервиз.

— Конечно, дорогая, — сказала Майра. — Конечно, она считает тебя хорошенькой. Вот твой чай. Я принесла тебе вкусное печенье. Тебе не жарко?

Не жарко? Меня буквально знобило, хотя я не могла понять отчего — от холода в комнате или от общей атмосферы этого дома.

— Это вы принесли мне цветы? — спросила Бренди, охватывая ладонями один из бутонов.

— Да, — сказала я. — Надеюсь, они вам понравятся.

— Похоже, вам лучше уйти, — посоветовала Майра.

— Да, — согласилась я.

— А мы можем выйти сегодня из дома, Майра? — спросила Бренди.

— Нет, дорогая, — ответила Майра. — Солнце светит.

— Ну и ладно, — сказала Бренди философическим тоном. — Может быть, завтра будет туман.

— Конечно, будет, — сказала Майра. — Мы сегодня выйдем с тобой ближе к ночи. А сейчас я провожу эту милую леди, хорошо?