Книга Рано или поздно - Элизабет Адлер

Дэн засмеялся.

— Мне никогда не оказывали такого радушного приема. Элли улыбнулась, представив картину.

— Он проводил нас в номер, а Мэри Кейт была уже там, растапливала камин торфом. Она оказалась настолько же пухленькой, насколько ее муж худым, волосы у нее были цвета крепкого ирландского портера. — Дэн с улыбкой посмотрел на Элли. — Только пусть сообщение о камине не вводит тебя в заблуждение. Торф — такое вещество, которое имеет свойство неохотно гореть и страшно дымить. А тепла от него — с гулькин нос. Даже стоя рядом с камином, не согреешься.

Но, спустившись вниз, мы были вознаграждены. Виски, прекрасная еда и, как всегда в Ирландии, разговоры без остановки. «Я подам вам в столовой», — торжественно объявила Мэри Кейт. И перед нашими глазами предстало грандиозное зрелище. Обеденный зал, который она назвала столовой, был похож на пещеру, там можно было расквартировать полк солдат. Похоже, залом давно не пользовались, там стоял ледяной холод. Мэри Кейт включила свет — зажглось несколько тусклых лампочек — и сказала: «Я сейчас поставлю какую-нибудь пластинку». Это было в апреле, а компакт-диск оказался с рождественскими хоралами. Полагаю, в последний раз столовой пользовались на Рождество.

Но утку ты бы одобрила. Она была с золотистой хрустящей корочкой, внутри нежная и сочная. Ее подали с горой протертых овощей и картофеля — ирландское кушанье, в сопровождении бутылки ирландского виски, чтобы размочить горло. Вот такой у нас был ужин, достойный самого короля средневековой Ирландии Брайана Бору, под аккомпанемент рождественских гимнов в апреле. Хозяева беседовали с нами как со старыми приятелями. — Улыбающиеся глаза Дэна встретились с глазами Элли. — Вот какова Ирландия. Там холодно и дождливо, но тем не менее это очень теплая страна, я рад, что ее посетил.

Она охватила руками колени.

— Мне тоже хочется там побывать.

— Когда-нибудь я отвезу тебя туда, — пообещал Дэн не задумываясь.

Элли уклонилась от обсуждения будущей поездки.

— Как сейчас твои родители? — Он печально вздохнул.

— Мама умерла четыре года назад. Рак груди. Папа был очень потрясен. Он только-только вышел на пенсию. Каким-то образом ему удалось справиться с горем. Он переехал из нашего дома в небольшую квартиру. Начал играть со старыми приятелями в гольф и покер. Думаю, на него снизошло определенное умиротворение. Он умер в прошлом году. А я купил виноградник на деньги, что получил в наследство, плюс мои собственные сбережения и пенсия. — Он развел руками. — Вот так. Такова история моей жизни. Элли не дала ему легко выкрутиться.

— Неужели? А где ты учился? Кто были твои друзья? Любил ли ты когда-нибудь? — Она лукаво посмотрела на Дэна, повторяя его вчерашние вопросы.

Он откинул голову и засмеялся, обнажив крепкие белые зубы, которые в свое время страшно разозлили ее. «Встреча с ним, — подумала Элли — это самое лучшее, что произошло со мной с тех пор, как… Да, пожалуй, с тех пор, как я научилась печь хлеб».

— Учился я в колледже Калифорнийского университета в Санта-Барбаре. Окончил с отличием по специальности физика. Мой самый близкий друг — детектив отдела по расследованию убийств нью-йоркского департамента полиции Пит Пятовски. И конечно, я был влюблен.

Он протянул ей кружку за новой порцией кофе и получил ее.

— Расскажи мне о твоей жене, — попросила Элли.

— Это очень личный вопрос. — На этот раз Дэн повторил ее вчерашние слова.

— Знаю, но сейчас у нас пора исповеди.

Дэн глотнул кофе, вспоминая свою болезненную влюбленность во Френ. Он ни о чем, кроме нее, думать не мог.

— Какие же мы были тогда юные! — Он поставил кружку на кофейный столик, уперся локтями в колени и положил подбородок на ладони. Печаль прошлых дней застыла в его глазах. — Мы познакомились, когда учились в старших классах школы. Френ была самая красивая девушка, какую я только видел. Невысокая, белокурая, спортивная. Наше знакомство состоялось на соревновании по армрестлингу. Представляешь, Френ меня победила. Кто бы подумал, что у нее сильные руки! Со мной что-то случилось. Всякий раз, когда я ее видел, у меня начинало сосать под ложечкой. Я действительно заболел любовью. И вдруг она мне призналась, что чувствует то же самое.

Элли вообразила их рядом и с завистью подумала: «Наверное, это была великолепная пара».

— Мы стали неразлучны, — продолжил Дэн. — Делали вместе домашние задания, вместе совершали пробежки, вместе занимались серфингом. Она считалась школьной принцессой, и я гордился, что она выбрала меня своим парнем. Это была настоящая юношеская страсть. — Он покачал головой, не в силах постигнуть загадку первой любви. — Когда мы поженились, нам было по девятнадцать, мы уже учились в колледже. Правда, у нас были разные специализации — у меня научная, у нее спортивная. Мы снимали маленькую квартиру. Мне приходилось много заниматься, иногда по ночам, а она каждое утро вставала в шесть и отправлялась на тренировку. — Он пожал плечами. — Естественно, долго продолжаться это не могло. После развода я почувствовал даже облегчение. Учеба была закончена. Я уехал в Нью-Йорк и поступил в полицию, полный высоких мыслей о защите добра и наказании зла, стремясь внести свою лепту в борьбу с преступностью. — Он снова пожал плечами. — Оказалось, меня ждала черно-белая жизнь и больше почти ничего. Но я был хорошим копом, жил своей работой и, в общем, был ею удовлетворен.

— Ты влюблялся? — спросила она приятным, проникновенным голосом.

— Да, но так, как в первый раз, никогда… — Ему хотелось добавить «до нынешних времен», но он побоялся ее спугнуть. Ясно, что к любви Элли пока не готова.

Она потянулась и пожала ему руку.

— Спасибо, Дэн, за то, что рассказал мне все это.

— Ты думаешь, сейчас узнала меня лучше? — Ее глаза посерьезнели. Она тихо ответила:

— Мне почему-то кажется, я знала тебя всегда.

Он не стал уточнять, что она имеет в виду. Понял: чтобы узнать друг друга, им не нужна была никакая дополнительная информация.

— Пора спать, — сказал он, поднимаясь на ноги, с тоской думая о постели наверху. «Ах, если бы!.. Нет, время еще не наступило».

— Я рада, что ты пришел. — Она проводила его в холл, который, видимо, был рассчитан на двух человек, потому что они оказались впритык друг к другу.

— Я тоже рад. — Его окутывал ее аромат, лицо щекотала прядь мягких, дивных волос. Он чуть обнял ее, и их губы на секунду соприкоснулись.

Дэн тихо сказал:

— Ты красивая.

— Не поняла?

— Я все не мог подобрать для тебя правильное слово. Теперь нашел: ты красивая.

Она зарделась. Это был настоящий старомодный румянец. Она никогда не перестанет его удивлять.

— Спасибо. — Она отстранилась и открыла дверь. — Спокойной ночи, Дэнни-бой.

— Спокойной ночи. — Он махнул рукой и направился по короткой выложенной кирпичом дорожке к калитке. — Завтра позвоню.