Книга Консул - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не ожидал, что саки сплохуют и оставят кого-то в живых, – проговорил Лобанов, стараясь тянуть время. В дверь больше не стучали, но друзья обязательно что-нибудь придумают…
– Да, – мрачно усмехнулся Ород, – уцелел всего десяток. Пришлось нанимать желающих по дороге.
– А кто ж вас в крепость пустил?
– О, ее гарнизон так соскучился по новым людям, что нас приняли как дорогих гостей. Угостили жареной свежениной, а у нас – случайно! – нашлись бурдюки с крепким вином… Но вот что поразительно – в чашах, из которых пили тутошние охранители границы, оказался яд. Представляешь? Ума не приложу – и кто ж это мог подсыпать его?..
– До чего ж ты подлый… – протянул Сергий. – Нет, я не говорю, что это плохо, наоборот – куда приятнее убить мерзавца и подонка, чем честного вояку… Кстати, это не ты ли подослал жрицу из храма Астарты?
– Я, – расплылся Косой в довольной улыбке. – Правда, неплохо было задумано? Я получил приказ – перебить вашу банду в Ктесифоне, но уж очень хотелось начать пораньше, вот я и подговорил Низу…
– «Перебить вашу банду!» – издевательски повторил Лобанов. – А перебили твою.
Косой оскалился.
– Сначала я следовал приказу, – проговорил он сдавленным голосом, – но когда ты нас подставил и стравил с саками, уничтожить проклятых фроменов стало для меня вопросом чести!
– Ну уж, ты сейчас наговоришь! Какой еще чести? Разве у такого ублюдка, как ты, может быть честь? Кстати, не просветишь ли ты меня, какой еще подонок раскрыл секрет о нашем походе?
– Этого подонка, – расплылся в улыбке Косой, – зовут Луципор, он твой раб.
– А ты сам-то чей холоп?
– Кончай его, Пакор! – каркнул Ород.
Парфянин с перебитым носом громко засопел и бросился на Сергия. Молниеносный выпад трезубца ушел в воздух – Лобанов отпрыгнул, уходя в кувырок. Удар по ногам Пакора тоже не прошел – парфянин отбил акинак древком трезубца и нанес удар. Мимо! Обратным ударом Пакор хотел зацепить Сергия, но принцип-кентурион решил малость уравнять шансы – упав на пол, он перекатился под свистнувшим над ним трезубцем, и закаленной пяткой перешиб древко у самого наконечника.
Пакор очень удивился, оставшись с обломком в руках, а в следующее мгновение акинак вынул из него душу, пронзив парфянина от паха до печени.
Выдернув меч, Сергий вскочил, едва поспевая скрестить клинок с двумя кушанами, выбравшими мечи, прозванные картами – удлиненными акинаками. Кушаны недурно владели своим оружием, и уделать их было делом проблематичным – Лобанову представилась пара случаев, но, увы, не хватило длины клинка.
Кушаны прижали Сергия к стене, за их спинами прыгал Ород, подбадривая своих головорезов. Рубаки наседали, щеря желтые зубы. По их лицам струился пот, но сил обоим Митра отмерил немало – малейшая промашка – и карта перечеркнет нить жизни принцип-кентуриона…
И тут с потолка в углу посыпалась пыль. Ни Ороду, ни его наемникам это не было видно, а к Сергию словно второе дыхание пришло – кто еще мог ворочать каменную плиту, кроме великана Гефестая?!
Плита сдвинулась, под нее сунулся бронзовый лом, зеленый от времени… И вес был взят! В пролом свесился Искандер с луком. Выгнувшись назад, он выпустил стрелу, и тут же скрылся наверху. Кушан в ярко-алом тюрбане вздрогнул, вытягиваясь на кончиках пальцев, словно на пуанты становясь, и рухнул под ноги Сергию. Его напарник отвлекся на долю секунды, но и этого хватило, чтобы акинак, отбив карту, почти срубил голову в тюрбане небесно-голубого цвета.
Со второго этажа спрыгнул Гефестай, ринулся к Сергию, но тот уже и сам справился.
– Ород где? – заорал Лобанов. – Только что тут был, зар-раза!
Сын Ярная метнулся за угол, и оттуда крикнул:
– Тут дверь! Маленькая! Запертая…
Сверху соскочил Искандер.
– Там есть кто живой? – спросил Сергий, тыча пальцем в потолок.
– Были такие… – оскалился Тиндарид.
– Понятно!
Лобанов подскочил к двери и отодвинул засов. На этаж тут же прорвалась разъяренная Тзана.
– Живой?!
– Да что мне сделается… Орода видела?
– Сбежал Ород! – донесся глухой голос Эдика. – Двух коней Чёрного прихватил – и сбежал!
– А куда? Вперед или назад?
– Вперед, конечно! Он же чокнутый…
Сергий, не выпуская из руки акинак, обошел все этажи Каменной башни, встречая погонщиков, бледных, как снег, Гермая, возносящего благодарственную молитву Митре за спасение, ученую триаду – Го Шу и Лю Ху устало обтирали трофейные мечи.
Лишь теперь Лобанов ощутил усталость. Выбравшись во двор крепости, он присел на каменную ступень и равнодушно огляделся. Еще один бой. Еще одна победа. А сколько иных сражений уготовано в будущем? И всегда ли им будет сопутствовать виктория?
Превозмогая себя, принцип-кентурион встал и негромко скомандовал:
– Собираемся. И едем. Подальше отсюда…
1
Кони ступали по тропе, понуро кивая головами – донимала высота. Она отнимала силы, не позволяя дышать вволю. Потом торговый путь «пошел на снижение» – и всем малость полегчало. Белые, желтые, черные горы окружали узкую извилистую долину, и постепенно на этой пустынной палитре проявлялись мазки зеленого – показались высокие ели на острых утесах, проросли тополя на лужайках.
Под вечер вышли к Яркенду, который ханьцы называли Шачэ. Это было обычное для Азии скопище глинобитных домиков под плоскими крышами и узких, запутанных улиц, сжатых дувалами.
В Яркенде Гермай решил задержаться и распрощался с преторианцами, каждому отвалив по два кушанских динара. Эти здоровенные золотые монеты почти закрывали ладонь – в каждой драгметалла содержалось вдвое больше, чем в римском ауреусе.
– Это все, чем я могу вас отблагодарить, – сказал купец. – Всякого я навидался и каких только опасностей не изведал, но того, чему был свидетелем у Каменной башни, не ожидал! Вы уберегли и коней моих, и товар, и людей, не считая уж мою жизнь, с которой я едва не расстался. Будете в наших местах – заходите в гости!
– Непременно, – улыбнулся Сергий.
В принципе, благодарить надо было как раз Гермая, хотя бы за то, что у Чёрного «все было схвачено» и преторианцы, пока они шагали в составе каравана, беспроблемно пересекали границы, счастливо минуя и дорожную стражу, и жадную таможню. Но не говорить же всей правды?..
Рано-рано утром «великолепная восьмерка» тронулась в путь. Им предстояло пройти сотни миль по южному краю грозной пустыни, которую позже нарекут Такла-Макан. Окраины пустыни, отмеченные солончаками, постоянно маячили слева. Чаще всего веяные-перевеянные пески вытягивались сыпучими барханами, но иногда ветер сгребал их в гряды, похожие на китовые спины или громоздил песчаные пирамиды.
