Книга На окраине Руси. Мифология и язычество балтов - Теобальд

мы видим все признаки Алциса: в руке у него, вместо посоха, вырванное с корнем дерево; вода, на которой виден вблизи корабль, не доходит ему до колен. Сидящий на плечах ребенок не кто иной, как жена его. Такое изображение Алциса видим на печатях виленского магдебургского магистрата еще в XVI столетии. Вокруг этой печати имеется надпись: «Sigillum Civitatis Vilnensis. Annus VII. Urbe condito institum», и внизу инициалы: MR, под крестом. С введением христианства, Алцис преобразился в Христофора, также изображаемого несущим ребенка (т. е. младенца Иисуса) на плечах, переходящим воду, с большим деревом в руке вместо посоха. Впоследствии на гербе появился и крест. Это преобразование, оспариваемое некоторыми историками, не может нас удивлять, если вспомним, сколько подобных превращений, по необходимости, было допускаемо христианским духовенством в первое время по уничтожении язычества».

Нарбутт в 1-й части «Истории литовского народа» на с. 162 говорит:

«На древнем гербе города Вильны изображался св. Христофор (Christophorus – Христоносец). Трудно доискиваться, когда и кем был пожалован городу этот герб? (А Гедимин?) В виленских церквях не было ни алтаря, ни придела, ни даже праздника во имя этого святого для доказательства патроната его над городом. Такое беспричинное для нас помещение св. Христофора в виленском гербе наводит на мысль, не был ли в самом начале гербом города Вильны легендарный гигант Алцис, которого потом христианский пуританизм заменил Христофором?»

На с. 408 той же части Нарбутт возвращается к этому предмету следующими словами:

«Древний герб города Вильны. Это простое изображение Алциса, о котором говорили мы прежде. Гигант идет вброд чрез какую-то воду, подпираясь деревом и неся на плечах маленькую человеческую фигурку. Вокруг герба имеется надпись: «Sigillum Civit. Vi In. Ann. VII. Urb. cond. inst.». Снизу инициалы MR и крест, без сомнения, относились к тому бургомистру (?), во время которого была вырезана и приложена печать к имеющемуся у меня документу 1548 года. Документ этот, писанный по-латыни в праздник св. Лаврентия (in festo S. Laarentii) и подписанный членами виленской городской ратуши, есть грамота, дарующая прусскому подданному Августу Ротенбаху права гражданства города Вильны. Писана она на прекрасной, гладкой и толстой бумаге, тряпичного изделия; печать оттиснута на самой бумаге, тщательно, посредством пресса; надпись вокруг очень разборчива и ясно свидетельствует о времени учреждения (?) герба, т. е. в 1325 году, следовательно, во времена язычества. Это утверждает нас в предположении, что гигант Алцис с течением времени преобразован в Христофора».

Из этих цитат следует заключать, что ни Киркор, ни Нарбутт не знали о существовании придуманной, вероятно, иезуитами христианской легенды, пришитой наскоро, белыми нитками, к легенде об Алцисе. Для придания большей вероятности существованию не Алциса, а Христофора даже имя Алциса заменено каким-то Оферусом, совсем не литовским, но, вероятно, происходящим от слова ofiara — жертва (если только не афера!). Легенда эта появилась в сборнике Луциана Семеньского под заглавием «Предания и легенды польские, русские и литовские» («Podania i legendy polskie, russkie i litewskie». Познань, 1845). В сборнике этом мало старинных литовско-языческих преданий; большая же часть книги состоит из мистических рассказов христианского культа и даже не из очень отдаленных времен. Приводя легенду о Христофоре, ксендз Семеньский сам сознается, что она взята не из народного творчества, а навязана народу – и вот что говорит на с. 27:

Старинная печать с древним гербом Вильнюса

«Хотя предание (?) это и не есть плод воображения нашего народа, не менее того, однако же, оно сделалось его собственностью (?) вместе с другими легендами, которые в Средних веках перешли к нам из Неметчины. Оно сделалось популярным в народе (?), точно так же, как и статуи св. Христофора, которые встречаются на домах в Кракове, Казимерже и др. Есть даже старая песня о Христофоре, которую приводит Лелевель. В Средних веках жило поверье, что каждый, кто видел изображение св. Христофора, сподобится мирной кончины. Отсюда возникла и латинская пословица: «Christophorum videas, postea, tutus cas».

Легенда гласит так:

«Давно, очень давно когда-то был на свете известный великан, по имени Оферус (по-польски Oferusz). Это был человек такого огромного роста, что в большом пальце своей рукавицы устроил свадьбу сестры; а когда умерла его мать, то он, желая насыпать над нею могильный курган, набрал в свой сапог земли и высыпал ее над телом матери, отчего образовалась гора до самых облаков; на том же месте, где гигант брал землю, сделалась пропасть на столько миль глубины, на сколько вновь насыпанная гора имела вышины. Над этою пропастью сел Оферус и начал горько оплакивать мать; слезы его стекли в бездну и образовали собою море. Оттого морская вода солона и горька. Потом Оферус пошел путешествовать, с тем, чтобы отыскать самого сильного и могущественного человека на свете и поступить к нему на службу. Вот ему и посоветовали, чтоб он шел к одному известному царю, который не знал никого выше себя и в жизни своей не был знаком со страхом.

Прибыв к нему, Оферус встретил весьма радушный прием и был при царе самым доверенным лицом. Он предполагал остаться при нем всю жизнь; но однажды случилось, что один из служителей произнес слово черт в присутствии царя, который при этом перекрестился.

– Что ты делаешь? – спросил царя великан, бывший еще язычником, не понимавшим христианских обычаев.

– Крещусь, потому что боюсь черта.

– Боишься? Значит, ты слабее его и есть кто-то посильнее тебя! В таком случае прощай! Пойду искать его.

С этим Оферус ушел в пустыню, где встретил целый легион черных рыцарей, с рогами на головах и с когтями на руках, в которых держали трезубцы. В середине между ними сидел