Книга Житие попаданки. Лес - Дара Хаард

огромными глазищами.

‒ Ел, ‒ тут же ответила Угара и показала на пустую чашку, которая стояла на лавке. И не знаешь, как кормить это чудо, за столом ему неудобно, на полу как-то невежливо все ж разумный, токмо хорошо придумали, ставить на лавку и ему удобно и нам не стыдно.

‒ Переживаешь за меня алайя, ‒ мысленно спросил наир. Интересно, раса у него наир, а как зовут, поздно спохватилась я.

‒ Имена дают алайи, ‒ сказал он опять мысленно, и я поняла, что он услышал мои размышления, нужно учиться закрываться от таких вот мыслителей. Вон как Намихара из головы вымела быстро, так бы быстро и с полянки выгнать.

‒ Он не уйдет, ‒ кот внутренне усмехнулся, ‒ ты неправильная алайя и ему хочется понять почему. А когда алай интересно, они не уходят.

‒ Значит, нужно сделать, чтобы было неинтересно, ‒ нахмурилась я. Потом оглянулась, все смотрели на меня. Видимо, я сказала это вслух. Вот же подстава с этой магией пока привыкнешь… ‒ Не обращайте внимание это я про себя, ‒ махнула рукой, потом перевела разговор на другое, ‒ дети уже позавтракали?

‒ Как встали, так сразу сюда проглоты, а потом возле скота возятся, да старичью помогают траву таскать. Драйги опять что-то в кузне стучат, нет бы мясо разделывать, ‒ под конец пожаловалась Угара.

‒ Я сам разделаю, ‒ сказал Онель, ‒ я это лучше делаю чем драйги. Что тут делают алайи? — без перехода спросил у меня.

‒ Вот иди и задай им этот вопрос, ‒ пожала я плечами, ‒ пришли вчера, хотели тут свои порядки устроить, показала им, что у этого места уже есть хозяева. Так они решили рядом окопаться, мне бы быков, а так пусть уходят, ‒ вспомнила я свое вечернее желание. ‒ Ты лучше скажи, как там в Лесу, не встречал драконов или нежить эту.

‒ Мы далеко не отходили, ‒ покачал головой Онель, ‒ да и незачем, зверье в округе целыми стадами ходит, нужна только ловкость и меткость, чтобы их добыть. Мы небольшого подсвина завалили и оленя безрогого, мясистого.

Я фыркнула и потянулась к кружке с взваром, даже не заметила, как кашу съела.

‒ Я думала, что эльфы мясо не едят.

‒ Я эйфар, ‒ Онель посмотрел удивленно, ‒ и мы всеядны, как это без мяса?

‒ Не знаю, ‒ пожала плечами, ‒ никогда не понимала тех, кто не ест мяса, нас создали всеядными, так чего мучится.

Эх, вспомнила, когда последний раз приезжали на шашлыки дети, целое ведро маринованного мяса съели за два дня и не надоедает. А почему бы не сделать здесь, я даже глаза пошире открыла, точно шашлык. Только от одного слова полный рот слюней. Я любила классический шашлык на уксусе, понять бы еще чем его заменить.

В общем, сначала пошли мы мясо разбирать. Женщины с большими тазами, я с ведром деревянным, буду делать шашлык. Потом пройдусь по новым специям, сто процентов найду уксус, а нет так лук мне в помощь.

Онель и правда был отменным мясником, и не скажешь, что бард. Кровь с туш спустили еще в лесу, так что эльф лихо снимал шкуры, обещая, что покажет, как их обрабатывать. У меня уже лежала одна покромсанная драконами шкурка, ее женщины по-своему обрабатывали, но она бала твёрдой и почти не гнулась. Жаль сала из такого способа обработки туши не получится, опять полный рот слюней.

Детвора, заметив оживление, крутились рядом, помогая то подержать, то что-то принести с кухни. Скоро подтянулись, и драконы тягали куски на кухню и помогали разрубать самые большие куски.

‒ Погреб нужен, ‒ сказал Ард, ‒ мы глубокие погреба рыли, потом знаки алай чертили и прохладно в погребах было, долго мясо хранили.

Я сразу этим заинтересовалась, почему раньше не сказали.

‒ И что за знаки?

‒ Так вот, эти знаки алайи для токмо создали, чтобы значить помогать нам, ‒ Ард ухватил ветку и стал прямо на земле чертить разные знаки. ‒ Вот для холода, вот для отвода глаз хищника, а вот чтобы мошкара не ела поедом, вот для укрепления вещи, вот для спокойного сна, ‒ старик разошелся и чертил, и чертил, ‒ Молодёжь нынче не верит в знаки-то, а мы раньше не одного дела, без знаков алай не начинали.

‒ Да не действует ничего, ‒ влезла в разговор Угара, ‒ Вон от боли в голове, сколько я не чертила раньше, не помогло.

Зато я застыла перед начерченными стариком знаками и наблюдала, как они загорались, медленно мерцая в магическом поле. Блёстки словно всасывались в кривые линии, заставляя знак действовать. Я присела и дотронулась до знака холода рукой, не обжигает, но чувствуется прохлада.

‒ Зря не верите, ‒ покачала я головой, ‒ работают знаки то, золотом мерцают, холодом веют.

Токмо переглянулись, а Угара сказал общую точку зрения:

‒ Так, может, и работают, что на месте силы нарисованы, ‒ и тут же у себя на лбу начертила знак от боли, прислушиваясь к своему самочувствию. Через некоторое время лицо у нее разгладилось, и она воскликнула, ‒ Не болит! Голова не болит!

После той суматохи, что устроили заработавшие знаки, все принялись работать еще усерднее, а мы с драконами пошли искать место для погреба, раз такая возможность появилась, почему не сделать.

‒ У нас эти знаки не работают, ‒ сказал Лас, ‒ мы про них слышали, но алайи подарили знаки только токмо, за то, что забрали у них земли. Когда я родился, токмо уже почти не пользовались знаками, поэтому деревни стали маленькими, зверь стал приходить, убивать. Когда знаки были, поселки защищены были, огороды у всех, сады. А потом все забыли о знаках токмо.

‒ Когда ты появилась, Лес ожил, значит, и знаки стали работать как нужно.

‒ А это говорит о чем? ‒ спросила я драконов и остановилась недалеко от дома, выбирая, где погреб рыть, нужно недалеко от дома, чтобы не бегать все время.

‒ О чем? ‒