Книга Тайга шумит - Борис Петрович Ярочкин

и нужно. Но надо думать, как это делать. Не явился на партбюро, собрание поправит, райком есть… Я бы на твоем месте подумал, принесет ли пользу «Крокодил» в данном случае.

Александр не возражал.

— А как Леснов реагировал на приказ?

— Рукой махнул. Мне, говорит, лишь бы на лесоучастке работа шла хорошо, да люди в безопасности были, а выговор, мол, переживем.

— Ишь, какой! — улыбнулся Нижельский. — Какого ты о нем мнения?

— Прекрасного! — искренне ответил Столетников. — Я не ошибусь, если скажу — Леснов — человек большой воли, смелый, находчивый, внимательный к людям, самокритичный. А главное смотрит далеко.

Постучавшись, вошел Седобородов, но, увидев Нижельского, поздоровался и, не решаясь мешать, попятился к двери.

— Заходите, как жизнь? Как ваша учеба? — остановил его вопросом секретарь.

— Благодарствую, помаленьку, — ответил технорук.

— Хорошее дело вы с Лесновым начали, только надо, по-моему, вовлечь в учебу более широкий круг лиц. Свяжитесь с научно-исследовательским институтом лесного хозяйства, вам помогут литературой, советами, сотрудники прочтут лекции.

— Я и о большем думаю: не худо бы звеньевых подучить. Вроде курсов краткосрочных, что ли, без отрыва от производства…

— Вы правы, Сергей Тихонович… Вот вам первая возможность повысить выработку, — повернулся Нижельский к Столетникову. — Даже можно оторвать от производства на пару недель, в итоге в выигрыше будете. Начинайте с этого.

Столетников и Седобородов переглянулись.

— Если будет мешать директор, мне сообщите, — перехватив их взгляд, сказал Нижельский, — а задуманное и начатое надо доводить до конца.

15

С утра небо затянули тяжелые тучи, седые и хмурые, и, прижимаясь к тайге, ползли над землей, роняя мелкий моросящий дождь. Потом налетел шквал, завертел, закрутил их и погнал в обратную сторону. Прорвался сквозь образовавшуюся в тучах дыру солнечный луч и, скользнув по веткам, пролез через лапник на стволы, подлесок, землю, заплясал непоседливым зайчиком, и тайга словно обрадовалась ему, встрепенулась, зашумела, отряхивая с игластой одежды капли, свежая и умытая. «Эмка», ныряя в лужах, усердно разбрасывала грязь и воду, оставляя за собой ленту расползающейся жижицы.

Тайга стояла вдоль дороги непроницаемой зеленой стеной, потом разбежалась в стороны, навстречу метнулись вырубки, и, вскоре показалась конторка лесоучастка. Машина остановилась. Нижельский, Столетников и Седобородов пошли к зданию.

— Здравствуйте, товарищи! — сказал Нижельский, задерживаясь в дверях и глядя на сидящих за маленьким столом Леснова и Костикова. — Не помешаем вам?

— Входите, товарищ секретарь! — воскликнул Павел. — Немного опоздали: у нас в перерыв было маленькое собрание. Решили строить на лесобирже эстакаду и дорогу с бугра спустить на нее.

— Надеюсь, на открытие пригласите?

— Обязательно! — улыбнулся Павел, здороваясь с приехавшими.

— А теперь скажите, сможете ли без ущерба для работы провести нас по лесоучастку.

— Пожалуйста!

— Тогда показывайте свои достижения.

Павел улыбнулся. Не стыдно было вести на лесоучасток секретаря райкома: было что показать. Не любитель хвастаться, Павел больше говорил о недостатках, и на первый взгляд складывалось впечатление, что на лесоучастке неблагополучно. Но стоило побывать в нескольких звеньях, посмотреть, как спорится работа — и мнение менялось.

Нижельскому все больше нравился молодой инженер.

Они свернули к контрольно-пропускному пункту.

Под аркой стоял трактор, и старик Леснов с бранью сталкивал с прицепа двухметровые дрова.

— Безобразие!.. Безответственность! — повысил он голос, увидев подходивших, и с ожесточением набросился на тракториста, словно тот был во всем виноват. — Чего глазеешь? Разгружай, не буду принимать! Не понимаю, чем люди думают, — обратился он к Павлу. — Елку в дрова режут, благо не надо мерять, на глаз. А план с крепежом проваливают. А ты тоже хорош, нача-альник! — подчеркнул он. — Пошто не дашь каждому звену задание на крепеж? Уши прожужжали — крепеж, крепеж шахты ждут, а люди что ни попало в дрова режут. Второй прицеп нынче бракую!..

— Не шуми, отец, — недовольно сказал Павел и обратился к помощнику тракториста. — Беги в звено и передай, чтобы сейчас же шли сюда. Перепиливать на крепеж будете, а потом поговорим.

— За это штрафовать надо, а не перепиливать, — продолжал ворчать Леснов.

— Молчит, — шепнул Столетников Нижельскому о Павле, — а ведь завтра же даст каждому звену задание на крепеж.

— Вижу, что дельным советом не побрезгует, — кивнул тот.

— Он уж такой, — подтвердил Седобородов, проникаясь уважением к Павлу и наклоняясь к уху Нижельского, — что услышит, аль вздумает хорошее — беспременно сделает!

16

Вечерело…

Мать заглянула в комнату Александра, покачала головой:

— Бросал бы, темнеет, а ты рисуешь, — с ласковым упреком проговорила она. — Глаза попортишь.

— Кончаю, мама, — отозвался сын.

Александр вымыл и сложил в чемоданчик кисти, краски, палитру. Долго сидел, задумавшись, потом подошел к ветхому комоду, на котором стояла фотография молоденькой белокурой девушки с уложенными венком толстыми косами.

В сумерках были плохо различимы черты дорогого ему лица, но глаза девушки, большие, ясные, казалось, улыбались Александру. «Наденька, — с тоской подумал Столетников, и сердце его больно защемило, — дорогой ты мой человек, куда же ты запропала, храбрая наша разведчица, где мне отыскать тебя?..»

…Это было в мае сорок второго года. Цвела черемуха, распускались на деревьях листья, заливались по ночам соловьи. Выйдешь из землянки, а кругом лес, весной пахнет… Но только бойцы мало обращали на это внимание: вокруг были немцы. И вот в один из таких дней в штаб партизанского соединения поступило донесение от связной Дальней, учительницы немецкого языка.

Она сообщала, что в их деревню приехали на автомашине десять полицейских, во главе с изменником Куприяненко, чтобы отобрать скот у населения. Тотчас направили туда группу партизан, и они оставили немцев без мяса! Девять полицейских было убито, а главарь скрылся. С партизанами в лес пришла и Надя Дальняя.

…Ясный майский день.