Книга Орёл расправил крылья - Виктор Лугинин

изучал лицо чекиста. Волосы коротко отстрижены, глаза маленькие и холодные, острые скулы, бородка клинышком. На серой рубашке остались остатки пепла от сигарет. Судя по шраму на шее, мужчина участвовал в какой-то заварушке, не исключено, что в Гражданской войне.

-Можете звать меня товарищ Ковров, - сказал следователь. – У нас заинтересовались информацией, которая порочит честь вашего начальника. Понимаете, что за клевету вас ждёт ссылка в одну из сибирских тюрем?

Никоненко вздрогнул, но взгляда не отвёл. Нельзя показывать страх, иначе его заподозрят во лжи. Здешние мэтры добычи информации, способны вытащить из человека признания в чём угодно, даже в том, что они внебрачные дети последнего русского царя.

-Мы покопались и в вашем прошлом, - продолжал Ковров, бросая ледяной взгляд на Никоненко. – Отец работал на металлургическом заводе, участвовал в стачках, поддерживал большевиков. Погиб в Гражданскую, в одном из боёв с армией Колчака. Здесь всё отлично, он бы мог вами гордиться. Но вот мать…

Роман аж похолодел, вжавшись в спинку стула, словно хотел уменьшиться и стать размером с жука. Они не могли узнать! Он скрывал это так пристально, что иногда сам верил в ложь, которую всем говорил.

-Лариса Антипова, - читал с бумажки следователь. – Дочь кулака, что не хотел подчиняться приказу о коллективизации. В итоге ваш дед сбежал, присоединился к белогвардейцам, дальнейшая его судьба неизвестна. Антипова же увезла сына к своей тётке в Москву, где вырастила и подготовила из вас настоящего мужчину. Сколько спортивных достижений!

-Я всегда мечтал быть первым и в спорте, и в жизни, а потом и в армии. Ненавижу оказываться в тылу победителей, чувствовать запах их пота. Пусть лучше они глотают пыль, когда я обгоню их!

-Похвально, у нас в НКВД таких любят, - усмехнулся чекист. – Качества карьериста-победителя отлично, но копаться в грязном белье соседей и друзей – достойно высших похвал! Мы не имеем права на личные чувства, когда находим предателей, что гнилой опухолью поражают советское общество. Гидре стоит отрубить не только голову, но и пронзить сердце, чтобы не выросли новые черепушки.

«Что ещё за гидра?» - недоуменно подумал Никоненко.

Ковров будто прочёл мысли на лице курсанта:

-Классическое образование из императорской школы. Хоть что-то хорошее в царизме было. Роман, ваша информация долетела до ушей самого товарища Сталина. Можете гордиться собой. Проблема в том, что после задержания, Ноздрёв отрицает свою вину и называет вас клеветником. Казалось бы ерунда, да? Враги народа всегда ведут себя так, как ужи пытаются выкрутиться. Но у вашего начальника чистая биография, незапятнанная репутация. В отличие от вас, у которого есть дисциплинарные взыскания в спортивной школе, из который ушли. В разведшколе часто вступали в спор с начальством. Это неприемлемо для будущего советского офицера.

-Я и не отрицаю, что обладаю вспыльчивым характером, - стараясь подавить страх, отвечал Никоненко. – Жажда первенства бросает меня из крайности в крайность. Если вы покопались в моей жизни, то должны знать, что я вступил в ВЛКСМ в свой восемнадцатый день рождения! Я предан коммунистическим идеям, поэтому ушёл из спортивной школы, захотел стать разведчиком. Моя мечта послужить Родине!

Ковров демонстративно захлопал в ладоши. Его лицо помрачнело, глаза сузились, а рот приоткрылся, обнажая желтоватые зубы. Он напоминал тигра, которому надоело сидеть в засаде. Ещё секунда и бросок. Жертву разорвут на части!

-Выкручиваться вы все умеете, - хмыкнул он. – И если информация оказалась ложной, то слетит не только твоя голова, Никоненко. Но и моя, поэтому я не могу рисковать. Тем более, учитывая, что у тебя гнилые корни, идущие от деда-белогвардейца!

-Я презираю его! -вскрикнул Роман. – Мы с матерью давно отреклись от него, даже фотографии сожгли…

-Естественно! Кому хочется, чтобы обвинили в связи с врагом! У нас умеют допрашивать, так что с лёгкостью вытянем из тебя признание. Но всё же… видя искренность, я дам шанс. Вставай, пойдём со мной. Не волнуйся, пока что тебя никто не тронет. Я стараюсь верить в людей до последнего, такой у меня недостаток.

Ковров встал из-за стола и прошёл к двери, поманив рукой курсанта. Они вышли в обшарпанный коридор, чекист показывал путь.

Впервые Никоненко пожалел о том, что натворил. Сыграла не совесть, а паника. Ужас, что правда откроется, а его отправят на Колыму. Что если доберутся до матери? Может и не сошлют в тюрьму, но точно попрут со школы, где та работает учительницей.

Ковров шёл пружинистой походкой, руки в карманах, насвистывая какую-то мелодию. Казалось, шагал не по казематам НКВД, а по солнечной улице, разглядывая молодых девчонок.

Они спустились по лестнице куда-то вниз, в подвалы. Здесь коридор казался ещё более грязным, стоял удушливый запах. И с левой стороны, и с правой рядами виднелись двери, ведущие в камеры. Возле одной из них по стойке смирно стоял чекист, с грубым обветренным лицом и глазами бультерьера. Кожаная куртка, казалось, порвётся на слишком могучих плечах, мускулатура у парня массивнее, чем у самого Никоненко.

-Как арестант? – спросил следователь у подчинённого. – Не бузил больше?

-Никак нет! – зычным голосом отрапортовал тот. – Теперь и пикнуть боится, кусок дерьма!

-Иди покури минут на десять, - кивнул Ковров. – Ключи только дай.

Тюремщик тут же скрылся, послышался громкий топот солдатских сапог по лестнице.

-Знаешь, Роман, во всей этой истории меня смущает один факт, - сказал следователь, облокотившись о стенку. – Роль Антона Звягина. Сам Сталин разрешил подготовку разведчика для того, чтобы забросить его в Германию. Ноздрёв воспользовался удачным стечением обстоятельств? Либо планировал это заранее, позволив слухам о чудо-технологиях Рейха достичь ушей вождя?

-Не могу знать, товарищ Ковров! – ответил Никоненко. – Я лишь подслушал их разговор с лейтенантом…

-Ребровым? Хочешь верь, хочешь не верь, но твой лейтенант успел сделать ноги до того, как цепкие лапы особистов добрались до него. Как по мне не это ли признание вины? Теперь Ребров во всесоюзном розыске, думаю скоро поймаем, как заяц в силок угодит.

-В таком случае, кто сидит здесь?

-Будто не знаешь ответ, Роман.

Никоненко вытер пот со лба, сердце билось так сильно, что казалось вырвется из груди и ускачет наверх, к солнцу. Всё это неправильно. Не должен он торчать в тюрьме и…

-Подойди, загляни в окошко, - прервал мысли следователь.

Роман подошёл к двери и посмотрел в маленькое зарешечённое отверстие наверху. Тут же отпрянул, словно ошпарился кипятком.

-Согласен, зрелище не для слабонервных, - усмехнулся