Книга По ту сторону дороги - Екатерина Алексеевна Андреева

вид выражал искреннее раздражение, так что я нашла благоразумным всё же немного помолчать.

Прошло, наверное, ещё около часа, а, может, и больше, когда мне снова стала невыносима тишина.

— Я всё же не понимаю, — резко начала я, так что впереди идущий Двэйн даже вздрогнул от неожиданности, — почему нам так далеко идти? Ведь не могли же мы удалиться от рейта на такое расстояние!

— Место встречи — не рейт.

— Ах, вот как! Почему?

— Точки устанавливаются на случай возможных угроз или непредвиденных ситуаций в поселениях, поэтому необходимо выбирать другие места.

— Теперь ясно. Так нам идти два дня?

— Да.

— Вдвоём?

— К несчастью.

— Ну, раз такая ситуация, может, расскажешь мне подробнее про жизнь в рейтах? Про Пустошь? Мне ещё многое непонятно здесь. Объяснишь?

— Нет.

— Тебе жалко что ли? — его поведение меня покоробило. — Я ведь стану одной из вас!

— Но ещё не стала.

— Да почему ты так ко мне относишься? — моему возмущению не было предела.

— Ты надоедаешь.

Этот прямой ответ на мгновение лишил меня уверенности.

— Я всего лишь хочу скоротать время за разговорами! — фыркнула я в ответ.

— Можешь не стараться.

Я сжала губы от обиды и возмущения. Неужели мы так и пройдём всю дорогу молча? Эта тишина возвращала меня к воспоминаниям о нападении, к ужасающим картинкам, которые хотелось поскорее забыть, если это вообще возможно. Но старший со своим проницательно-пугающим взглядом тёмно-синих глаз, видимо, оказался таким же холодным внутри, каким выглядел снаружи. А мне-то показалось, что события на поляне немного смягчили его отношение ко мне. Почему он такой? Как мне вытерпеть его компанию в ближайшие два дня?!

Лес снова сгущался, навевая мрачные мысли и вытворяя шутки с моим сознанием. То мне мерещилось, что за нами кто-то идёт, то я разглядела среди деревьев странный силуэт, то вновь вспомнилась ползущая по земле Тьма. По коже рассыпались мурашки, и я невольно подобралась поближе к Двэйну, продолжающему уверенно шагать вперёд, ориентируясь по каким-то загадочным для меня признакам и не испытывая никакого беспокойства.

— Двэйн, — шепнула я, — тебе не кажется, что тут немного жутковато?

— Нет.

— В этой местности на нас никто напасть не может?

— Может. Если Пустошь захочет, она нападёт в любой точке мира и в любое время дня и ночи, — раздражённо ответил он.

— Но как же…

— Сейчас опасности нет

— Ну ладно.

— У меня есть ещё вопрос, — спустя где-то десять минут произнесла я, — что ты тогда прошептал мне у костра? Что ты знаешь про того, кто бродит во Тьме?

Он резко остановился, его поза была удивительно напряжённой, так что я быстро пожалела, что вообще завела эту тему. Но Двэйн не обращал на меня внимания, а, казалось, прислушивался к чему-то. Я открыла было рот, чтобы узнать, в чём дело, но на него мгновенно легла ладонь старшего, заставляя меня замолчать. Так мы и стояли несколько минут. Мне стало не по себе, и я беспокойно начала оглядывать окружающие нас заросли. Эта его настороженность с каждой секундой всё больше напрягала меня. Испытаний на один день уже вполне хватило. Но вокруг только звучала симфония леса, приглушённая, умиротворённая, не несущая в себе никакой потаённой угрозы. Двэйн опустил руку и снова побрёл вперёд.

— Всё в порядке? — на всякий случай уточнила я.

— Ещё не знаю, — его голос звучал спокойно, словно бы ничего и не произошло. — Но лучше не отставай и главное — не шуми.

Последнее слово он произнёс с особым нажимом, вероятно, надеясь, что мой страх перед неизвестной опасностью избавит его от излишнего общения. Что ж, в таком случае, он прав.

Бесконечность хвойных коридоров, травяные залы, наполненные горьковато-цветочным дурманом, маленькие журчащие жемчужные ручейки — всё это сопровождало нас весь день. Врожденная красота, истина жизни — словно бы эти места не были Пустошью, коварной и расползающейся гадкой топью, как я представляла. Нас словно бы перенесло в другой мир. Точнее, меня, ведь всё, что хранилось в моих воспоминаниях, что рисовалось моим воображением, теперь изменяло формы, покрывалось рябью, просилось выстроить новое представление обо всём, что меня окружало и о том, что я оставила за спиной. Я потерялась внутри себя. Перестала быть Алисой, жившей под защитой Города, но ещё не успела стать другой и будто балансировала на краю пропасти. Особенно сейчас, когда рядом не оказалось Ли или Вэнди, отвлекавших от переживаний и глубоких мыслей, в компании с этой молчаливо-ходячей злюкой растерянность ощущалась ещё острее. Меня лишили дома, а новый я так и не обрела. Я — изгнанник. Я — забытое воспоминание. Я — всего лишь тень себя прежней.

Когда густая ночная темнота не позволила нам идти дальше, Двэйн, наконец, решил, что мы вполне можем позволить себе отдохнуть до самого утра. Я с тяжёлым вздохом повалилась на землю, устремляя слипающиеся глаза к посеребренному небу.

— Ты что это такое делаешь? — раздался недовольный голос, и мой взгляд наткнулся на бездонную синеву глаз Двэйна, чарующую, но такую пугающую.

— Э… отдыхаю, — я пожала плечами. Что ему от меня нужно?

— Неужели? — в его голосе послышались язвительные нотки. — Как это я не догадался. Может, и мне прилечь рядышком?

— Да это твоё дело, — я непонимающе нахмурилась.

— Издеваешься?

— Нет, — искренне ответила я.

— Алиса, — от того как он произнёс моё имя, меня пробила дрожь, — а собирать ветки, разводить костёр, проверять, что из запасов мы сможем съесть сегодня, устраивать ночлег я один должен?! Ты живёшь среди нас уже несколько дней, а всё ещё не усвоила правила? Или надеешься, что кто-нибудь позаботится о тебе?

— Я не…

— Поднимайся и помоги мне. Без лишних слов, пожалуйста.

Я подчинилась, не удержавшись от соблазна скорчить ему рожицу, пока он не видит. Мог попросить и по-другому, я ведь и не думала отлынивать.

Костёр приятно потрескивал, кружка травяного чая грела мне руки, а в голове всплывали обрывки истории, поведанной стариком. Она никак не хотела уходить из моей головы.

— Двэйн, — нарушила я уже привычное молчание, — а какое оно, море?

Старший ответил не сразу, так что я уже решила, что он проигнорировал меня.

— Я не смогу объяснить тебе. Нужно самому увидеть, чтобы понять.