Книга Последний замок - Джек Венс

щеками-яблоками и тонкими усиками. Фарр вернулся к своим мыслям. Интересная психологическая проблема… при других обстоятельствах Фарр занялся бы ею с удовольствием.

Он попытался хоть что-то объяснить себе:

«Что толку мне видеть Пенче? Пенче гонится за выгодой. И он уверен, что у меня есть то, что ему нужно… Это может быть только женская особь дерева…»

У Фарра не было женской особи дерева. Следовательно, ему не было никакого смысла встречаться с Пенче.

Но Фарр не был удовлетворен. Он понимал, что все упрощает. Исцики тоже замешаны в дело, и они тоже уверены, что у него есть женская особь Дома. Пока они следили за ним, их не интересовало, где он должен скрывать гипотетическую особь. Пенче, естественно, не хочет, чтобы они это узнали. Если исцики узнают, что Пенче участвует в деле, первое, что они сделают, — разорвут договор. Или даже убьют его.

К. Пенче играет на высокие ставки. Во-первых, он мог бы выращивать собственные Дома. Они стоили бы ему долларов двадцать-тридцать, а продавал бы он их в любом количестве по две тысячи за штуку. Он бы стал богатейшим человеком во Вселенной. Богатейшим человеком в истории Земли. Моголы древней Индии, магнаты викторианской эпохи, нефтяные бароны Пан-Евроазиатских синдикатов — в сравнении с ним они бы выглядели нищими!

Это было во-первых. Во-вторых, Пенче, что вполне возможно, мог лишиться монополии. Фарр вспомнил его лицо: хрящеватый нос, глаза, словно заключенные в стеклянные окошки в стенке доменной печи. Фарр инстинктивно понял позицию Пенче.

Это была интересная борьба. Пенче, возможно, недоучел проницательность мозга исциков, фанатическое усердие, с которым они защищают свое добро. Исцики, в свою очередь, недооценили могучего богатства Пенче и гениальности земных технологов. Древний парадокс: неистощимая, сила и несокрушимый объект.

«И я, — подумал Фарр, — я между ними. Если я не выскочу, меня, очень может быть, раздавят…» Он задумчиво приложился к пивной кружке.

«Если бы я знал точно, что происходит! Если бы я знал, как ухитрился сюда впутаться, и если бы нашел способ выскочить! Еще бы, — я обладаю такой силой! Или это лишь кажется?»

Фарр опять потребовал пива. Внезапно он резко обернулся и оглядел бар. Никто не пришел, чтобы следить за ним. Фарр взял кружку и отправился к столику в темном углу.

Ситуация (по крайней мере — вовлеченность Фарра) начала проявляться с момента набега теордов на Тинери. Фарр возбуждал подозрения исциков — они арестовали его. Он делил заключение с выжившим из ума теордом. Но по полости корня исцики пустили гипнотический газ. И наверняка изучили его вдоль и поперек: изнутри и снаружи, разум и тело. Если бы он был соучастником, они бы узнали это. Если бы он прятал при себе побеги или семя, они бы узнали это.

Что они сделали на самом деле? Его освободили, ему облегчили возвращение на Землю. Он был приманкой, живцом.

А на борту «Андрея Саймака», — что это все значило? Предположим, что Эндервью были агентами Пенче. Предположим, они поняли опасность, которую представляет Фарр, и решили убить его? А как насчет Пола Бенгстона? Возможно, его функции заключались в том, что он шпионил за ними обоими. Он убил Эндервью, защищая интересы Пенче, либо чтобы завладеть большим куском добычи. Он провалился. Теперь он под охраной специальной бригады.

Выстроившаяся картина была умозрительной, но приводила к логическому заключению: К. Пенче организовал налет на Тинери. Пенче принадлежал металлический крот, который на глубине тысячи ста футов разрушила затем металлическая оса. Налет едва не увенчался успехом. У исциков, должно быть, тряслись поджилки. Они теперь без передышки будут вылавливать организаторов налета. Несколько смертей не значат ничего. Деньги не значат ничего. Эйли Фарр не значит ничего…

Легкий холодок пробежал по спине.

Очаровательная блондинка в сером наряде из блестящей кожи и с рассыпанными по плечам волосами задержалась возле столика.

— Эй, Чарли! Ты что такой унылый? — Она упала в кресло рядом с ним.

Мысли Фарра забрели на беспокойную территорию, а появление девушки его просто испугало. Он смотрел на нее, и ни единый мускул на его лице не пошевелился. Прошло пять, затем десять секунд.

Она заставила себя рассмеяться и поежилась в кресле:

— Ты выглядишь так, словно таскаешь с собой в голове все беды мира.

Фарр осторожно поставил пиво на стол.

— Пытаюсь выбрать лошадь… — сказал он.

— В такой духоте? — Воткнув в рот сигарету, она вытянула к нему губы. — Дайте огоньку.

Фарр зажег сигарету, рассматривая девушку из-под век, обдумывая каждую деталь ее внешности, стараясь поймать на фальши, на нетипичной реакции. Он не заметил, как она вошла, и он не видел, чтобы где-нибудь на столе остался ее недопитый бокал.

— Со мной можно разговаривать за выпивку, — беззаботно прощебетала она.

— А что будет после того, как я куплю тебе выпивку?

Она смотрела в сторону, избегая встретиться с ним глазами.

— Я думаю… я думаю, что это тебе решать.

Резким движением сделав глоток, Фарр еще более резким тоном осведомился у нее:

— Сколько?

Она покраснела, все еще глядя в противоположную стену бара, затем заволновалась:

— Я думаю, что ты ошибся. Я думаю, и я ошиблась… я думала, ты будешь так добр — выставишь выпивку…

Фарр весело спросил:

— Ты работаешь на бар? На должности?

— Конечно, — ответила она чуть ли не агрессивно. — Это отличный способ провести вечер. Иногда встречаешь хорошего парня… Что у тебя с головой? — Она подалась вперед, вглядываясь. — Кто-нибудь стукнул?

— Если я расскажу тебе, где раздобыл этот шрам, ты назовешь меня лгуном.

— Валяй, попытайся.

— Некоторые люди на мне просто помешались. Они подвели меня к дереву и втолкнули внутрь. Я падал в корень две или три сотни футов. По пути я и расцарапал голову.

Девушка смотрела на него искоса, губы растянулись в кривую улыбку:

— А на дне ты повстречал маленьких зеленых человечков с розовыми фонариками. И большого белого пушистого кролика.

— Я же тебе говорил…

Она наклонилась к его виску:

— Тебе очень идут длинные серые волосы.

— Я их надеюсь сохранить, — сказал Фарр, спешно убирая голову.

— Успокойся! — Она холодно смотрела на него. — Ты что, спешишь? Или я должна рассказать тебе историю своей жизни?

— Одну минуточку.

Он встал, направился к бару, указал бармену на девушку:

— Блондинка за моим столиком, видите ее?

Бармен взглянул:

— И что?

— Она часто