Книга Наследник - Джейн Энн Кренц

— Теперь твоя очередь. Ты веришь, что я не соблазнял тебе намеренно, чтобы отомстить за то, что произошло между нашими родителями?

— Думаю, — честно сказала Хонор, — ты воспользовался бы каким-нибудь другим способом, если бы действительно намеревался наказать меня за то, что произошло пятнадцать лет назад. Как я говорила раньше, если бы ты добрался до моего горла, ты, не задумываясь, перегрыз бы его. Быстро и жестоко. Ты не стал бы заниматься со мной любовью, так, как ты это делал.

Мимолетная улыбка появилась снова.

— И как же я занимался с тобой любовью?

— Всецело. Всепоглощающе. Не могу поверить, что ты играл со мной в какие-то альковные игры. В том, как ты занимаешься любовью, слишком много… тебя.

Хонор понимала, что это правда. В том, как Конн делал свои притязания на страсть и обладание, была очевидная основополагаюшая честность. Никаких игр, никаких причудливых приемов, которыми мог бы воспользоваться другой мужчина, чтобы заставить женщину сдаться. Только твердое как скала желание, которое носит своего рода доверие и доказывает свою честность. Хонор решила с внезапной проницательностью, что у нее тоже была возможность поразмыслить сегодня днем и вечером.

— Думаю, нам обоим нужно пространство для существования, которое мы получили сегодня днем, — сказал Конн с полным решимости взглядом.

— Что ты имел в виду, когда высказывался минуту назад? Что твое представление о желании и мое понятие любви — одно и то же?

Хонор не была уверена, почему рискнула задать этот вопрос. От него так многое зависело, все ее надежды. Было безрассудно задавать подобные вопросы, но ей нужно было точно знать, что он к ней чувствует.

Если он выбрал ярлыки желание и потребность для своей любви к ней, она переживет. Она уже знала: то, что он на самом деле испытывает к ней, эквивалентно ее чувствам к нему.

Взгляд серых глаз снисходительно потеплел.

— Почему женщины всегда хотят приукрасить это, называя любовью?

— Дело не в украшательстве. Любовь есть любовь. Почему бы не назвать это своими именами?

Настала очередь Хонор проявить снисхождение.

— Думаю, это ты хочешь на все повесить ярлыки. Ты любишь меня, Конн? Или ты снова стараешься осторожничать, спрятавшись за более приемлемыми словами мачо, такими как желание и потребность?

Его глаза слегка сощурились.

— Я не стараюсь осторожничать. Я пытаюсь быть с тобой честным. Мне ничего не нужно, кроме честности между нами в дальнейшем, Хонор. Мы должны договориться об этом, если хотим иметь основу на будущее.

— Согласна, — прошептала она с дрожью в голосе. — Нам нужна честность. Но если у нас есть будущее, нам также нужна и любовь. Я думаю… то есть я начинаю думать… что, возможно, ты влюбился в меня, но еще просто не уверен, как это можно назвать. Но это ведь не твой случай, правда?

— Я считаю, что слова не многое значат. Ты хочешь, чтобы я произносил их, даже если я в них не верю? — грубо бросил он.

— Нет. — Она быстро покачала головой. — Нет, я не хочу, чтобы ты мне лгал. Никогда.

— Я не буду, милая, — утешил ее он, гладя ее по щеке с безграничной нежностью. — Ты можешь верить всему, что я буду тебе говорить.

— А как насчет того, чего ты мне не будешь говорить?

Он пожал плечами:

— То, что я тебе не буду говорить, тебе и знать не надо. Это нас не касается.

Она сглотнула в легком ошеломлении.

— Временами ты так невероятно самонадеян. Но самое забавное состоит в том, что ты, похоже, не отдаешь себе в этом отчета. Ты просто принимаешь свою самонадеянность как само собой разумеющееся. Интересно, ты и меня будешь воспринимать само собой разумеющимся?

Он решительно замотал головой, отрицая это:

— Никогда. Я буду заботиться о тебе, Хонор. Я буду защищать тебя. Я как можно больше времени буду проводить с тобой в постели, и я всегда буду говорить тебе правду. Но клянусь, я никогда не буду воспринимать тебя как само собой разумеющееся. Как я могу? Я достаточно долго пожил на этом свете, чтобы понимать, что некоторые вещи уникальны во вселенной.

— Но ты же меня не любишь, — печально сделала вывод она.

На его лице мгновенно вспыхнул гнев.

— То, что я к тебе чувствую, не имеет никакого отношения к розовому, нежному и эфемерному понятию, такому как любовь. Это чертовски более определенно и более реально. Я связан с тобой обязательством, леди. И прошу тебя в ответ тоже быть связанной со мной обязательством. На которое мы оба можем положиться, надежно и с уверенностью. Если я собираюсь запутаться вместе с тобой в этой паутине, то я собираюсь как можно туже замотаться всеми нитями.

— Потому что ты всегда связываешь концы с концами, — закончила она за него.

— Всегда. — Он снова расслабился. — Почему ты продолжаешь давить на меня, милая? Ты же знаешь, все уже уладилось, верно?

— Думаю, что да. Для тебя.

— Это работает обоюдно. Любой шанс высвободиться из ловушки, в которую мы оба с тобой попали, исчез, когда ты пришла в гостиную искать меня сегодня ночью. — Он наклонил голову, чтобы скрепить эти слова поцелуем. — Я не желаю больше продолжить этот разговор, Хонор. Некоторое время.

Его ладонь многозначительно заскользила по ее руке, пока его пальцы не переплелись с ее пальцами. Затем он поднял ее руку и развернул так, чтобы поцеловать уязвимую внутреннюю сторону ее запястья.

Хонор мгновение колебалась, пытаясь сдерживаться, чтобы заставить его продолжить диалог, который только что имел место. Потом она отказалась от этой попытки. Какой смысл? Она и так многого добилась. Она заставит себя быть довольной тем, чего достигла сегодня ночью. В конце концов, она с самого начала знала, что Конн Ланлри ничего не понимает в любви. Вряд ли можно ждать, что на него снизойдет откровение сверх всего, что случилось сегодня. А сейчас она будет благодарна тому, что отношения между ней и мужчиной, которого она любит, не сорвались в пропасть, на краю которой они так ненадежно балансировали. Они с Конном спасли их вместе.

«А, в конечном счете, любовь придет», — уверяла себя Хонор, сдаваясь под натиском прикосновений Конна. Ему доверие нелегко давалось, и она надеялась, что сегодня ночью его вера в ее честность упрочилась. Еще будет время, чтобы на этом выстроить все остальное.

Через некоторое время Хонор проснулась, смутно сознавая, что лежит в постели одна. Ей потребовалась минута, чтобы сориентироваться, а когда она окончательно поняла, что осталась одна, то, запаниковав, резким рывком села в постели;

— Конн?

— Я в кухне. Вернусь через минуту. Мне просто нужен стакан воды.

— О!

Хонор с облегчением посмотрела на часы рядом с кроватью. Было половина третьего ночи. Теперь, проснувшись, она и сама почувствовала жажду. Она сонно отложила одеяло в сторону и прошлепала босиком в кухню. Конн стоял у раковины и пил воду из стакана, изучая еще один снимок Стиляги.