Книга И отрет Бог всякую слезу - Николай Петрович Гаврилов

был бледен, он тяжело дышал, словно не шел к ним, а бежал изо всех ног.

— Зотова забрали. В комендатуру, — одним духом выговорил он, не заботясь, что его может услышать кто-нибудь из посторонних.

— Мы знаем, — ответил за всех Андрей.

— Знаете и стоите…. — выдохнул полицай. Все его лицо покрывали мелкие капельки пота. — Вы хоть понимаете, что произошло? Да его сразу к офицеру отдела «Абвер» повели. И Мирченко туда пошел. Немцам очень интересно знать, — зачем, а самое главное, откуда у пленного боевые патроны? И уж поверьте, они не успокоятся, пока не узнают. Не пройдет и часа, как они будут знать весь расклад.

— Зотов не выдаст, — твердо произнес Саша.

— Вы не знаете, на что Мирченко способен. Все ломаются. Все! Вопрос времени. Вы не видели, как они допрашивают, а я видел…!

Полицай говорил неправду. Он мерил этот мир по себе. Всегда существует мнение, что болью можно сломать любого, но в свои семнадцать лет Саша уже знал, что это не так. Так говорят слабые люди, или те, кто еще не знают, на что способен человек.

Здесь, в лагере, Саша видел, как ломают человека, не пожелавшего снимать головной убор перед господином комендантом. Все снимали, а он нет. Его били смертным боем, несколько раз сажали в карцер, ошпаривали кипятком. Между полицаями даже возникло своеобразное соревнование, — кто быстрее сможет его сломать. А он так и не снимал. Обычный сероглазый парень из затерянной где-то в тайге сибирской деревушки. Казалось бы, пустяк, глупость, но парень словно видел в своем поступке что-то очень важное, словно показывал этим, что он не покорился. Ему просверлили коленку ручной дрелью, лицо от постоянных побоев превратилось в одну гниющую рану, его превратили в животное, которому плюнь в лицо, он этого даже не заметит, но пилотку он так и не снял. Что ему пришлось перетерпеть, знал только он. В конце концов, его застрелили. И, наверное, ему было легко умирать, потому что он сумел сохранить для вечности что-то свое, самое главное.

И таких примеров хватало. Лагерь обнажал людей, вытаскивая на свет и самую низость и великую силу человеческой души.

Саша знал, что через считанные часы майор превратиться в окровавленный кусок мяса. Если очень надо, ему могут ввести шприцем куда-то в шею заморозку и тогда спасительного болевого шока не будет. Боль станет бесконечной. Но Саша был уверен, что Зотов не пойдет ни на малейший компромисс с совестью, потому что уже знает цену этим компромиссам.

Но в другом полицай был прав. Мирченко действительно знал свое дело. Скорее всего, едва взглянув на Зотова своими пустыми как у рыбы глазами, он даже не станет с ним возиться. Он мгновенно поймет, что патроны смогли попасть к пленному только из батальона охраны, быстро найдет людей, которые что-то знают, и легко выйдет на этого полицая. А вот он сдаст…. Полностью знающий все изнанки человеческой души Мирченко вцепится в него мертвой хваткой….

— Надо бежать. Прямо сейчас, — сказал Саша чужим голосом. Сказал, и сам испугался необходимости немедленных действий.

В этот момент из гаража во двор вышел тщедушный механик. Посмотрев на падающий снег, он медленно направился к мастерской. Механик слышал, что немцы задержали кого-то из слесарей с патронами в кармане, но пока не думал об этом, его мысли были заняты окончанием ремонта броневика.

Проходя возле группки пленных, он мельком взглянул на полицая, машинально отмечая в памяти новое лицо. А затем вдруг его походка замедлилась. Что-то произошло. Каким-то шестым чувством механик в одно мгновение времени сумел сложить в еденное целое и патроны, и неожиданный перевод в мастерскую сразу четырех незнакомых людей, за которых никто не просил, и бензин в канистрах, и присутствующего здесь полицая. Заходя в мастерскую, он еще раз оглянулся, и в ту же секунду Саша по его глазам понял, что механик уже знает все.

Дальше все понеслось с нарастающей скоростью. В голове словно застучал отмеривающий секунды метроном. Еще не понимая, что он делает, Саша в одну секунду рванулся за механиком и схватил его сзади за шею. Отстраненно мелькнуло удивление: почему-то он с детства считал, что плохие люди всегда сильные, но механик оказался слабым, как ребенок. Под ватником ощущалось щупленькое, почти без мышц тельце. Следующим движением Бортников рывком затащил его подальше в помещение.

Мир делиться на людей, которые знают, что им надо делать, и тех, которые нет. Саша, Андрей и Игорек точно знали, что им надо, поэтому действовали мгновенно и слаженно, без лишних слов.

Остальные работники, кто в этот момент находились в мастерской, не знали, поэтому остались на своих местах, с полной растерянностью и ужасом наблюдая, как убивают их начальника.

Механик под локтем Саши хрипел, что-то пытаясь сказать. Андрей сразу бросился к стеллажу и схватил тяжелый молоток. Механик завизжал, Саша старался зажать ему ладонью рот. В следующую секунду Андрей с размаха, рискуя попасть по Саше, ударил механика молотком по голове. В жиденьких волосах появилась вмятина и в потолок ударил тонкий и сильный фонтанчик крови. Казалось невероятным, что у человека может так бить кровь, — как у кита. Кровь мгновенно забрызгала Саше все лицо. Игорек в это время держал механика за дергающиеся ноги.

— На дверь, — коротко приказал Саше бледный, решительный Андрей. И Саша, отпустив хрупкое тельце, чувствуя подступающий к горлу комок тошноты, выскочил из мастерской, одновременно наблюдая за растерянно топтавшимся на снегу полицаем и безлюдной панорамой двора.

Механика добивали уже без него. За спиной слышалась какая-то возня, хрипы и чавкающие удары, как по гнилому мокрому дереву. Все длилось не более нескольких секунд, но Саше они показались вечностью. Потому что, одно дело на словах говорить о смерти человека, и другое — его убивать. Когда Андрей вышел из мастерской, он выглядел не лучше Саши. Забрызганное чужой кровью лицо серело неживой бледностью, губы прыгали, как у ребенка.

— Надо было просто связать, — сказал ему Саша. В этот момент Андрей был ему противен.

— Сопля ты, Бортников. Нас вешают, а мы…. — ответил Андрей. — Давай к броневику. Мастерскую запрем снаружи. Минут десять у нас есть. Лишь бы двигатель с утра снова не разобрали…. И время как нарочно…. Комендант здесь, все здесь, скоро построение. Лишь бы завестись…!

В отсутствии Зотова он взял на себя права командира, и его пока слушались.

— Отрубили концы. Теперь нам лучше не попасться — хрипло произнес полицай, заглянув в мастерскую.

Но Андрей и Саша и так не думали сдаваться живыми.

В гараже находилось трое слесарей.