Книга Игра престолов по-английски. Эпоха Елизаветы I - Джеймс Перкинс

Джеймс. – С бедняками дело обстоит иначе. На свои жалкие гроши они не могут открыть собственное дело. Но у бедняков есть важное преимущество с точки зрения государственных интересов: бедняков много, поэтому, если с каждого из них взять повышенный налог, сумма набежит значительная.

– Но на что они будут жить? – спросил Генрих.

– Пусть больше работают! – ответил сэр Джеймс. – Тогда у них будут деньги и на уплату налогов, и на покупку необходимых товаров. А кто не сможет заплатить налоги, у того отбирать имущество и отправлять в работный дом.

– Вам не откажешь в логике, – заметил Генрих. – Ваши рассуждения, в общем, основательны, но не вызовет ли увеличение налогов волнений в народе?

– Ну, это уже забота мастера Хэнкса! Я уверен, что он справится с этим, – убежденно сказал сэр Джеймс.

– Ладно, оставляйте ваши бумаги, – Генрих, кряхтя, потер ногу. – Когда боль утихнет, я просмотрю их. Но, помните, сэр Джеймс, если сборы в казну упадут, если в королевстве что-нибудь будет не так в результате ваших нововведений, – я пойду еще на один расход: дам возможность палачу заработать на вашей казни.

* * *

Мастер Хэнкс сидел за простым сосновым столом в угловой комнате казенного дома, что стоял у ограды королевского парка, и читал полученные за прошедшие дни доносы.

Доносы приходили всегда, менялся только характер обвинений. До королевских реформ почти в каждом доносе сообщалось об отступлении некоего лица или лиц от святой папской церкви и о преступных поползновениях к изменению установленных Богом порядков; теперь же доносили о заговорах папистов и о попытках восстановить ненавистные прежние порядки в королевстве.

Мастер Хэнкс, перечитавший за многие годы своей службы тысячи доносов, безошибочно определял, какие из них написаны из корыстных побуждений, а какие – из зависти, из ненависти, из страха или из желания отомстить. Были среди доносчиков и бескорыстные радетели о благе государства, были и дураки с богатой фантазией, были идиоты с больным воображением. Но все же среди этого мутного потока писанины изредка попадались правдивые сообщения, – вот почему мастер Хэнкс самолично просматривал доносы.

Он сидел за этим занятием уже давно, и справа от него на столе возвышалась большая груда прочитанных бумаг. Слева оставалась небольшая стопка листов, еще не прочитанных мастером Хэнксом. Он взял из нее очередной донос, пробежал глазами, вдруг остановился, задумался, прочитал во второй раз и положил этот лист посреди стола. Потом бегло просмотрел оставшиеся сообщения, отбрасывая бумаги в правую стопку, пока слева не осталось ни одной из них. Тогда мастер Хэнкс потянулся, встал, покрутил головой, разминая затекшую шею, и позвонил в колокольчик.

Допрос.

Гравюра с картины неизвестного художника.

Через мгновение в комнате появился человек в серой одежде. Мастер Хэнкс взял груду листов с правой стороны стола и передал ее этому человеку.

– Приобщите к сообщениям, полученным за прошлую неделю, – приказал ему Хэнкс. – Не забудьте выписать имена доносчиков в отдельную папку. Люди, написавшие донос, фактически уже состоят на государственной службе, и в любой момент могут нам понадобиться. Это – первое. Второе, – когда было получено последнее сообщение от девицы Сью, фрейлины королевы?

– Пять дней назад.

– Пять дней назад, – повторил Хэнкс. – Да, я помню это сообщение… Срочно вызовете ко мне девицу Сью, и чтобы никто об этом не знал.

– Слушаюсь, – по-военному коротко ответил человек в сером.

– Идите.

Когда тот вышел, Хэнкс присел за стол и в третий раз перечитал отложенную бумагу; задумался, потом встал, подошел к камину и бросил донос в огонь. Взяв кочергу, поворошил горящие ошметки листа, пока они не превратились в бесформенный пепел; этот пепел Хэнкс перемешал с золой от сгоревших поленьев и только тогда поставил кочергу на место, а сам остался стоять у камина, глядя на языки пламени.

Запыхавшаяся, промокшая под дождем Сью вбежала в комнату. Прическа девушки была растрепана, один из шнурков платья не завязан, а на шее виднелся след от поцелуя, который Сью безуспешно попыталась прикрыть ниткой жемчужного ожерелья.

Хэнкс повернулся спиной к камину и вежливо сказал:

– Извините, что пришлось оторвать вас от дел, но у меня есть к вам несколько вопросов, ответы на которые я хотел бы услышать немедленно.

– Ах, что вы! – воскликнула Сью, поправляя ожерелье на шее. – Я ничем особенным не была занята. Так, обычные обязанности, какие бывают у фрейлины королевы. Вы не представляете, сколько мне всего приходится делать.

– Вот о королеве я и хотел с вами поговорить, – перебил ее Хэнкс. – В вашем последнем донесении, составленном пять дней назад, вы написали о поездке ее величества в приют для подкидышей, тот, что раньше содержали монахини в монастыре святой Мелании.

– О, да, ее величество посетила несчастных сирот и внесла деньги на их содержание! Королева – образец милосердия и доброты, – Сью возвела глаза к потолку.

– Это прекрасно, – кивнул Хэнкс, – но речь у нас пойдет о другом. В поездке королеву сопровождала многочисленная свита, не так ли?

– Да, конечно, как положено по этикету.

– В том числе ее двоюродный брат сэр Джордж?

– Сэр Джордж? – Сью задумалась. – Ах, да, действительно! Молодой джентльмен в красивом белом камзоле. Он был в свите королевы.

– Почему вы не отразили это в своем отчете?

– Ну, мало ли джентльменов сопровождали ее величество! Если бы я писала обо всех, мне не хватило бы целого дня для того чтобы перечислить их имена, – улыбнулась Сью.

– В частности, вам нужно было бы упомянуть и некоего джентльмена, которого зовут Флэтч. Он ведь тоже совершил эту поездку?

– Флэтч? – Сью наивно расширила глазки. – Да, я его помню. Он тоже был. Но я по-прежнему не понимаю, чего вы от меня хотите, мастер Хэнкс?

– Я не сомневаюсь, что вы помните Флэтча. Вы ведь хотите выйти за него замуж, у меня верные сведения? Не смущайтесь, я вполне понимаю ваше желание соединить свою