Книга Весь Пол Андерсон в одном томе - Пол Андерсон

кабинетом. Когда дверь за ними закрылась, Шустер повернулся лицом к Скетуло.

Жрец неловко сел на край кресла, специально приспособленного для айвенгцев. В руке он по-прежнему сжимал свой посох, золотой диск на рукояти которого тепло блестел в рассеянном свете. Шустер тоже сел, скрестил ноги и стал ждать дальнейшего развития событий.

Наконец старческий голос проскрежетал:

— Когда я давал тебе позволение учить молодых астрологов, я не думал, что ты осмелишься сеять среди них ересь.

— Но, господин! — запротестовал Шустер, надеясь, что его голос звучит достаточно оскорбленно. — Ничего подобного я не делал!

— О, ты хорошо замел следы своими разглагольствованиями о допущении. Но мне редко приходилось видеть жрецов такими возбужденными, как после твоей лекции.

— Естественно, идея, с которой я их ознакомил, не могла не взволновать…

— Скажи мне вот что, — Скетуло выпятил морщинистые губы, — мы, конечно, проверим твои вычисления, но действительно ли твоя гипотеза работает так хорошо, как ты говоришь?

— Да. Не стану же я позорить себя беспочвенным хвастовством, когда все так легко проверить.

— Так я и думал. Умно придумано, умно… — старик удрученно покачал головой. — Дьявол знает много уловок для совращения душ с пути истинного.

— Но, мой господин, я же ясно сказал, что сделанное мной допущение не соответствует истине.

— Да, конечно. Как мне доложили, ты говорил, что твоя гипотеза в лучшем случае верна математически, что не делает ее справедливой и с философской точки зрения. — Скетуло наклонился вперед и яростно прорычал: — И, однако, ты знал, что очень скоро твои слушатели зададут себе вопрос: а могут ли существовать два вида истины? Перед лицом такого противоречия Посвященные, вся жизнь которых отдана астрономическим наблюдениям и числам, в конце концов решат, что математическая истина — единственная.

«Так оно и есть, — подумал Шустер. — Именно это и привело Галилея в руки инквизиций — в те древние времена на Земле. — Мартина охватила дрожь. — Никак не рассчитывал, что ты так быстро все поймешь, старый черт».

— То, как ты хитро подрываешь веру, укрепляет мое подозрение: ты и твой народ — дети сатаны, — заявил Скетуло. — Вам не место здесь.

В Шустере затеплилась надежда.

— Поверь мне, господин, мы не имеем намерения задерживаться в Ларсуме. Чем скорее мы получим со склада то, что нам нужно для ремонта, тем скорее мы отбудем ко всеобщему удовлетворению.

— Ах так. Но другие? Ведь последует третий визит, четвертый, флот за флотом?

— Боже упаси. Вам ведь говорили — те, кто побывал у вас первыми, — мы не заинтересованы в торговле…

— Да, так они говорили. И тем не менее прошло совсем немного времени — и прибыл твой корабль. Откуда ты знаешь, что не будет и других?

«Разве можно что-нибудь доказать фанатику», — подумал Шустер и промолчал. К его удивлению, Скетуло вдруг переменил тему и спросил почти нормальным тоном:

— Как вы собираетесь доставить сюда этот свой громоздкий механизм?

— Вот в том-то и дело, мой господин. — Пот заливал лицо Шустера, он вытер его рукавом. — Мы знаем способ, но… э-э… мы не решаемся его предложить.

— Я потому и потребовал разговора наедине, чтобы мы оба могли говорить откровенно.

Шустер глубоко вздохнул и потянулся за блокнотом и карандашом. Рисунок поможет ему объяснить верховному жрецу, что такое платформа.

Ни один мускул не дрогнул в лице Скетуло. Когда через некоторое время он нарушил молчание, его слова были:

— При самых священных и тайных обрядах, в сокровенных глубинах храма, мы передвигаем такое сооружение из зала в зал.

— Нет надобности смущать население, — заметил Шустер. — Можно ведь сделать боковые стенки или занавеси так, что они скроют колеса.

Скетуло покачал головой:

— Нет. Кто не играл в неразумном детстве с круглой палочкой или камешком? Дикари по ту сторону гор Касун используют катки. Я не сомневаюсь, что и некоторые из наших крестьян делают это тайком, когда нужно переместить тяжелый груз. Вам не удастся скрыть от сколько-нибудь сообразительного наблюдателя, что же находится под теми покровами, о которых ты говоришь. А уж слух распространится быстро.

— Но если мы получим официальное разрешение…

— Вы не получите его. Закон Бога ясен. Даже если бы Посвященные разрешили вам такое, простолюдины побоялись бы, что на них падет проклятие. Они сотрут вас в порошок, что бы ни говорили жрецы.

Поскольку, как сообщил Фолкейн, то же самое говорил и Рибо, Шустер подумал: «Скетуло, пожалуй, прав. Впрочем, прав он или нет, значения не имеет — ясно, что разрешения он все равно не даст».

Торговец вздохнул:

— Что поделаешь, мой господин. Но, может быть, у тебя есть какое-нибудь другое предложение? Если, например, ты сможешь прислать достаточно работников из поместий храма, можно было бы просто перетащить работопроизводитель сюда.

— Сейчас время сева. Мы не можем забрать с полей так много работников, иначе нам будет грозить голод.

— Но ведь, господин, у нас общая цель: дать возможность моему кораблю улететь. Моя страна готова прислать вам плату — металлами, тканями, наконец, продовольствием, — изготовленным так, чтобы оно годилось для представителей вашего вида.

Жрец стукнул посохом с такой силой, что металлический пол загудел. Оскалив зубы, он прорычал:

— Нам не нужны ваши товары! Вы сами тоже не нужны здесь! Ты заварил такую кашу сегодня, что мое терпение лопнуло! Если вы погибнете, несмотря на вашу проклятую ремонтную станцию, то, может быть, Бог внушит твоим соплеменникам: не такое уж это подходящее место для станции вообще! По крайней мере, что бы ни случилось потом, мы в Ларсуме не нарушим волю Бога… оказав хоть какую-то помощь слугам сатаны!

Он встал. Его взволнованное дыхание громко отдавалось от металлических стен. Шустер тоже поднялся и, глядя на Посвященного с удивившим его самого спокойствием, тихо спросил:

— Правильно ли я понял тебя, мой господин: ты хочешь нашей смерти?

Негнущаяся фигура инопланетянина возвышалась над человеком.

— Да.

— Прикажешь ли ты стражам храма напасть на нас или предпочтешь натравить толпы черни?

Скетуло некоторое время хранил молчание.

— Ни то и ни другое, — наконец неохотно ответил он, — если ты не вынудишь меня. Положение не такое уж простое. Ты знаешь, что некоторые из Стражей Границы, да и купцы тоже, поддались искушению и относятся к вам с симпатией. Кроме того, хотя мы и можем победить вас благодаря численному превосходству, я прекрасно понимаю, что ваше оружие нанесет нам тяжелые потери, а дикари, узнав об этом, могут воспользоваться нашей слабостью. Так что я предпочту оставить вас в покое.

— Пока не придумаешь безопасного способа прикончить?

— Или пока вы не умрете с голоду. И учти: с этого момента вам запрещено появляться в