Книга Обжигающий лёд - Светлана Леонова

расплылась она сама в улыбке, — да ты, оказывается, такой старомодный.

— Еще какой! — подыграл он ей. — И поэтому хочу самую что ни на есть старомодную по современным меркам крепкую семью, двух, а может и больше детишек, собаку или кошку, а лучше сразу их двоих. Хочу уютную и тихую семейную свадьбу без всякого пафоса. Я тебя люблю, Льдинка. Очень люблю. Ты станешь моей женой?

Маша счастливо бросилась ему на шею, повалив на простыни и нежно целуя.

— Я не понял, это да или нет? — нахмурился Ярослав, уворачиваясь от ее губ, но крепче прижимая к себе, чтобы, не дай бог, не ускользнула.

— Да! — сладко выдохнула она ему в губы, прикрыв от счастья глаза.

«Да!» Какое простое короткое слово, но сколь емкое. Сколько смысла и сколько обещаний в нем было!

— Только ты не думай, что это эмоции от прошедшей ночи… или от того, что ты у меня первый мужчина…

— Маш, — пришлось прервать ее глупую болтовню поцелуем, — просто помолчи. И чтоб больше никаких Переверзевых рядом, поняла?

Эпилог

Теперь копилочку самых счастливых дней пополнил и этот. Волнительный, но такой теплый и многообещающий. Когда рядом все самые родные и любимые люди, объединенные одним словом — семья.

Маша с детства любила разглядывать свадебные фотографии родителей. Мама была просто невероятной. Рядом с папой, таким мужественным, решительным, порой даже серьезным и слишком волевым, она смотрелась по-настоящему нежной и сказочно красивой. Глядя на запечатленную на фотографиях идиллию, она с Аней всегда пыталась представить себе, как будут проходить их собственные свадьбы, какие образы они выберут. Вкусы у сестер с годами не поменялись, так как дух бунтарства был им все же не присущ, а вот привитый мамой утонченный вкус всегда помогал быть на высоте. Однако, пожалуй, самый важный совет от мамы она получила за несколько дней до самого волнительного дня в своей жизни — перед свадьбой.

— Ты прекрасна, девочка моя, — Аня ощутила теплое прикосновение сзади и обернулась. Мама легким движением расправляла фату по ее открытым плечам, при этом руки у нее дрожали от волнения. Так же, как и у самой Маши. — Как быстро ты стала взрослой. Даже не верится. Кажется, еще недавно вы бегали по комнатам, и вся квартира была наполнена вашими громкими криками и возгласами.

— И ты никогда не делала поблажек никому из нас, хотя я и не родная.

— Не говори так больше никогда, — всерьез нахмурилась мама, в который раз разозлившись на такие нелепые слова. — Для нас вы все равны. Ты, Аня, Андрей. Да, не мы с папой дали тебе жизнь, но поверь, наша любовь от этого не меньше и она всегда будет с тобой. Что бы ни случилось.

— Я знаю, — ее руки накрыли мамины. За годы, проведенные с ними, она ни разу в этом не усомнилась. — И очень вам с папой за это благодарна. Вы для меня самый лучший пример.

— Пример, это, конечно, хорошо, — улыбнулась мама в ответ и вздохнула. — У меня такой пример появился в жизни слишком поздно. Мои родители, к сожалению, не были образцом для подражания, скорей уж показателем, какой не должны быть отношения в семье между любящими людьми. Но когда я познакомилась с семьей папы, поняла, что же такое настоящий дом — это то место, где тебя любят, ждут и принимают таким, какой ты есть на самом деле, без прикрас. Идеальных примеров можно найти множество. Но я хочу, чтобы ты запомнила одно: не старайся слепо следовать идеалу, создавай себя и свою судьбу по собственному внутреннему убеждению, прислушиваясь к своему сердцу.

— Мамочка моя, — совершенно расчувствовавшись, Маша обняла маму, напрочь позабыв и про великолепное платье, и про макияж, и про укладку. — Вы с папой самый лучший подарок в моей жизни. Без вас ничего этого у меня бы не было. И даже Ярика.

— Это вы с Аней выбрали друг друга, а мы просто не посмели вас разлучить, — развела руками мама, тепло улыбаясь при этом. Да, там в детском доме, где волею разных судеб их с Машей пути сошлись, они стали друг другу опорой и поддержкой. Два запуганных ребенка, оставшихся без родителей. Они сразу же сдружились и не расставались ни на минуту. А когда Аню все же нашли родители и забрали из детского дома, Маша чувствовала себя так, словно мир вокруг нее померк. И стало невыносимо одиноко. Разве мог маленький ребенок знать, что такое одиночество? Она знала. Этот страх был уже давно побежден, но иногда ей казалось, что он все еще жив и затаился где-то в глубине души, напоминая о себе в тревожных снах-воспоминаниях.

— Ну что, готова? — В комнате появилась Аня, нарушив доверительную беседу. — Жених уже приехал.

Маша ощутила волнительную дрожь в коленках, то ли от счастья, то ли от страха, но уверенно кивнула. Готова!

— Машка! — сестра радостно обняла ее, а потом спохватилась, боясь помять красивый наряд. Они вдвоем смотрелись в зеркало, держась за руки. Две сестры, родные не по крови, но по душам. — Какая ты у меня красивая сегодня! А помнишь, как мы с тобой в тюль обматывались, изображая свадебную моду?

— Помню. — Невеста впервые за это утро искренне и беззаботно рассмеялась. — Нам тогда знатно от бабушки влетело. А мама из них нам потом все равно сшила платья. Сколько нам тогда было? Лет восемь?

Мама смеялась вместе с ними и ласково заключила в свои объятия, поцеловав каждую из дочерей. И только сейчас Маша начала осознавать, что вскоре им предстоит разлука. Она уедет вместе с Ярославом, и в родительском доме теперь будет не частой гостьей. Было тяжело представить, как теперь обойтись без теплых маминых объятий, без ее улыбки и верных слов поддержки.

— Ну что ты, девочка моя? — Лишь когда мамина рука коснулась щеки, Маша поняла, что плакала.

— Это от эмоций. Ничего страшного. Я тебя так сильно люблю, мамочка. Всех вас. Очень люблю.

Мама умела одним жестом сказать то, что не выразили бы и сотни слов. Ее любящие объятия рассказали, как сильна материнская любовь.

— Все, все, слезы долой, а то мы сейчас теми еще красотками будем с красными глазами и распухшими носами, — улыбнулась мама сквозь слезы. Она мягко поцеловала дочь в лоб и опустила фату, заботливо расправляя тонкую вуаль по плечам. — Ну что, пора?

В комнату вошел папа, чтобы, как полагалось, вывести невесту навстречу будущему мужу.

— Красавица моя, — улыбнулся он ей, подставляя локоть для поддержки. — Эх, вроде еще недавно