Книга Конец века - Андрей Респов

лица родных…

Спустя некоторое время, невольно поймал себя на мысли, что за всё время разговора с Лукой, да и во время демонстрации его адептами необычайных физических возможностей не обратил внимания на то, что гуру практически на равных со мной ориентируется в темноте и что особенно необычно ничуть не скрывает этого, будто показывая открыто, что понимает обо мне гораздо больше. Ох, паранойя — она такая паранойя.

В любом случае без повторной встречи на возникшие вопросы не ответить. Мда-а…зацепил меня этот Лука! Хочу тоже лазать по деревьям задом наперёд и точка! Анавр я или хрен собачий?

Глава 10

Глава десятая

Я идейный борец за денежные знаки!

«Золотой телёнок» И. Ильф и Е. Петров.

Новый день пролетел почти незаметно. Всё в тех же нехитрых студенческих заботах и суете по тем самым мелочам, о которых ходят слухи, будто в них скрывается дьявол. Не знаю, по крайней мере, я его там не видел.

Валентина Петровна, встретившая меня утром входящим во двор дома в пропитавшейся потом афганке, ничего не сказала, лишь укоризненно покачала головой, да через некоторое время подсунула целую тарелку горячих оладий со сметаной, когда я после водных процедур сунулся на кухню попить чайку. На мой удивлённый взгляд она лишь буркнула: «Шляешься по ночам, смотреть не на что: кожа да кости!»

Ну, про кожу и кости, Петровна, конечно, загнула. За первую неделю тренировок я и правда несколько «усох», но мышцы от этого стали лишь более рельефными. А тело, если посмотреть со стороны, казалось, словно перевито десятками канатов. Когда я увидел эту картину первый раз в зеркале старого шкафа, что стоял в комнате, выделенной мне хозяйкой, то даже немного испугался. Уж больно непривычно это смотрелось с точки зрения классической анатомии тела. Я, конечно, был далёк от мысли заполучить за короткий срок фигуру шварценеггеровского героя, но нынешнее телосложение аватара немного обескураживало. Теперь следовало озаботиться тем, чтобы не попасться на глаза искушённым в данном вопросе личностям. Очень не хочется стать объектом любопытства и расспросов, скажем, Матько. Придётся на соревнования выбираться в трико какой-нибудь олимпийке. Где бы их ещё раздобыть? Вот, не было печали…

На кафедре общественных наук меня озадачили новым условием сдачи экстерната: я обязан был подготовить реферат аж на тридцать страниц и защищать его перед комиссией из заведующего и двух преподавателей. На всё про всё отводилось пять дней. И довольно большой выбор тем. Немецкая классическая философия, экзистенциализм, феноменология, позитивизм и ещё пяток школ и направлений, от которых немедленно разболелась голова и стало подташнивать. Все эти «сорок бочек арестантов» заставили меня приуныть, но сдаваться я не собирался.

Нет, в охотку покопаться в мудрых мыслях, наловить из кучи пространных размышлений тридцать страниц пропущенного через себя материала я был бы не против. Но! Да, да, то самое дерьмовое «но», после которого истина превращается в зловонную лужу вранья.

На дворе напомню, посттоварищи и недогоспода, год 1991 от Рождества Христова. И об интернете, принтерах и персональных компьютерах в моём вузе, да и в городе можно прочесть разве что в американских журналах, коих, естественно, в провинции мало кто видел. Это где-то там, в столицах, Москве и Ленинграде, всего месяц назад ставшем Санкт-Петербургом, уже можно при определённых усилиях купить за невообразимые деньги одну из первых персоналок «Атари», «Спектрум» или, на худой случай, «Синклер».

Я же нынешний впервые увижу клавиатуру персонального компьютера аж в 1994 году (не считать же школьное рандеву в восьмидесятых с «Электроникой ДВК 2М», оставившее смутное сожаление и запомнившуюся мигающую надпись на экране зеленоватого монитора «не суетись под клиентом»). Помнится, меня ещё убила тогда озвученная стоимость двк-ашки. 15 600 целковых! Это же новая «Волга» по спекулятивной цене! Ещё и на понтовые брызговики останется.

Поэтому интеловская двойка мне и показалась тогда истинным чудом. Если бы мне тогда знать, сколько ещё удивительных открытий впереди. Интересно, поверил бы или нет?

Сейчас же у меня по вполне понятным причинам не было никакой возможности использовать интернет, доступ к различных электронным библиотекам, базам данных для написания реферата по философии. Каменный век какой-то!

А пока передо мной маячило как минимум неоднократное посещение областной библиотеки, ибо в институтской изначально ловить было нечего. Книги из указанного списка литературы, что я накрепко запомнил из своего учебного опыта, мало того, что не имелись в полном ассортименте, но и наличествующие были в одном экземпляре. Да и то не все. К тому же очередь из страждущих их заполучить не умещалась на нескольких страницах абонентского журнала библиотеки.

Что-то мне подсказывало, что и в областной библиотеке меня не ждут с распростёртыми объятиями и стопкой внятных источников с заботливо разложенными закладками в нужных местах.

Но попытка не пытка. Всё же мне дали пять дней. Целых пять дней! И сдаться во так сразу? Нет, тем более что экстернат по философии в перспективе высвобождал в моём графике максимальное количество времени по сравнению с другими предметами. Нет, товарищ Миневич, так просто анавры не сдаются. Если придётся перелопатить кучу философского говна ради нескольких бриллиантов истины, я готов это сделать, чтобы потом не было мучительно больно…э-э-э, что-то меня не туда понесло. Короче, отступать, не попробовав, — это не по-пацански. И хорош уже ныть!

До субботы, с её не особенно нужными, но обещанными Матько студенческими соревнованиями, и назначенным вечерним свиданием со Стасей, на котором следовало положить конец бессмысленному во всех отношениях роману, было ещё целых два дня. Сегодняшний вечер и ночь, возможно, будут занят новым работодателем, сосватанным Орлинду. Так что сам Бог велел пахать по старинке, тратя дни, там, где в будущем я бы управился за пару часов.

Подходя к зданию областной библиотеки, расположенной на центральной площади города и выстроенному в классическом стиле с дорическими колоннами, тимпаном, фризом и прочими стилобатами, я серьёзно задумался над выбором темы.

Брошенный мимоходом взгляд на памятник великому вождю Октября, где Ильич в стремительном порыве указывает рукой, метя прямо в двери библиотеки, невольно направил мысли по ассоциативному пути: Ленин — Маркс — Энгельс — немецкая философия. Поэтому открывая тяжёлые створки с бронзовыми пластинами у основания ручек я уже не сомневался.

Пусть будут немцы. Гегель, Кант, Шеллинг и Фихте. С этими ребятками не то что не заскучаешь, с ними можно фантазировать широко и даже с огоньком. К тому же старик Иммануил тоже всю жизнь