Книга Сады пяти стремлений - Вадим Панов

–Мне доложили, что ты тоже покинула Дворец.

–Срочные дела не позволили мне задержаться.

–Что за дела?

–Государственные.

–У тебя других не бывает.

–Не расслышала насчёт мамы.

–С ней всё хорошо,– сообщил Наамар.– Я же спросил, не связан ли твой срочный отъезд с событиями в Абергульфе?

–А что случилось в Абергульфе?– Феодора блестяще сыграла голосом удивление.– Ты устроил ещё один погром?

–Я не устраивал погромы.

–Они возникли сами по себе?

–Из-за глупой политики Радбуда.

–В таком случае что меня может заинтересовать в чужом городе? Тебе ведь известно, что Абергульф расположен в Стремлении Мэя?

–Но ходят слухи, что рыбаки привезли в Вонючий порт очень странный улов,– ответил Наамар, пропустив колкость мимо ушей.

–Рыбу с ногами?– не удержалась Феодора и тут же мысленно обругала себя за это замечание.

–Судя по твоему ответу, ты знаешь, о чём я говорю.– Сенатор Фага обрёл уверенность и теперь полностью контролировал разговор.

–Понятия не имею,– попыталась исправить ошибку женщина, но не преуспела.

–Феодора, ты забываешь, что мы знакомы с детства и я читаю тебя без труда.

–Если бы ты читал меня, то не затеял бы войну.

–Война объективно необходима,– убеждённо ответил Наамар.

–Почему?

–Потому что время пришло, Феодора, время пришло. И если я прав в своих подозрениях и на Траймонго действительно прилетели посланники Герметикона, то время мы потеряли. И это очень плохо.

–Не поняла?– удивилась Феодора, понимая, что Наамару удалось её смутить и завладеть разговором.– Что ты имеешь в виду?

–Чтобы отстаивать перед Герметиконом интересы всей планеты, мы должны быть едины.

–Никаких проблем, Наамар.– Феодора заставила себя коротко рассмеяться.– Тебе нужно перестать готовиться к войне и устраивать провокации. Нас всего пятеро, и мы без труда договоримся.– Пауза.– Ты ещё не сделал ничего такого, после чего нельзя было бы отступить.

–Я хочу знать, что происходит.

–Узнаешь,– пообещала сенатор Уло.– Но только после того, как я разберусь в происходящем.

–Меня не устраивает такое предложение.

–Тебя не устроило ни одно из наших предложений, так что я не удивлена.

–Из ваших?

–Я не на стороне Мэя, если ты об этом, но я не хочу войны.

Наамар помолчал, после чего угрюмо произнёс:

–Я не против того, чтобы ты разыграла этот козырь, Феодора, но я не хочу узнавать о происходящем последним.

–Могу пообещать, что узнаешь первым. Но только после того, как я во всём разберусь.

–Я тебе не верю.

–Это взаимно.– Тон Феодоры стал жёстким.– Но хочу напомнить, что это не я готовлю войну и не я устраиваю кровавые погромы. Моему слову верить можно, и оно такое: яничего от тебя не скрою, но сначала сама во всём разберусь.

И отключила связь.

Несколько мгновений раздосадованный Наамар молча сидел перед замолчавшей радиостанцией, затем поднялся и вышел на палубу.

Его конвой находился на территории Харо, однако двигался не на север в Фага, а вверх по Стремлению – на восток, к горам, где разворачивалась основная ударная группировка его армии. Она готовилась нанести сокрушительный удар по Уло, а затем – по Суно и Мэя, но теперь…

«Всё поменялось? Или нет? Как понять? Почему Феодора так себя ведёт? Потому что…– А в следующий миг Наамара осенило:– У неё нет доказательств! Пришельцев выловили из воды! Они потерпели крушение, и всё, что есть у Феодоры и Радбуда,– их россказни! Которые можно опровергнуть».

А это значит, что его руки развязаны.

«Сейчас им нечего предложить Траймонго, но может появиться, если они проведут сепаратные переговоры и обеспечат себе преференции во взаимоотношениях с Герметиконом. В этом случае я останусь на обочине. А значит, есть два варианта развития событий. Первое: захватить пришельцев и вести переговоры лично. Второе: начать войну и победить, сделав любые договорённости между пришельцами и Феодорой ничтожными. Второй вариант дороже, а значит, имеет смысл начать с первого…»

Глава 4

в которой Помпилио демонстрирует Высокое искусство, Мерса привлекает к себе внимание, Феодора не скрывает правду, Наамар злится, «Пытливый амуш» проходит через Небо, а Бабарский влипает в неприятности

Вторая яхта оказалась роскошнее первой.

Не потому что первая была плохой, просто она предназначалась для дорогих гостей, а эта принадлежала первому лицу Стремления. И каждая её деталь подчёркивала, что сделана вторая яхта с одной-единственной целью – радовать свою владелицу: длинная белоснежная красавица с трёхуровневой надстройкой и просторными палубами на носу и корме издалека поражала прекрасной отделкой и находилась в идеальном состоянии. Ну а тот факт, что владелица является первым лицом, а не просто очень богатой женщиной, подчёркивали четыре бронированных катера сопровождения и синее знамя Стремления Уло – не простой флаг сродни тем, что развевался над всеми судами здешних граждан, а особый штандарт, в центре которого красовался вышитый золотом герб.

Конвой дожидался их в одной из тихих бухт большого озера. Как путешественники успели увидеть, в больших и очень больших озёрах Траймонго недостатка не испытывала, а владелица – статная светловолосая женщина в длинном, по погоде лёгком, но отнюдь не игривом платье, встретила гостей на кормовой палубе. И не сочла зазорным первой начать разговор:

–Добро пожаловать в Стремление Уло, добрые синьоры.

Как уже потом понял Мерса, она хотела посмотреть, как подозрительные пришельцы отреагируют на столь уважительный приём, не покажут ли они чванливое удовлетворение, свойственное мелким мошенникам? Не показали. Мерса промолчал, поскольку, что бы ни происходило, начинать разговор должен был мессер, а Помпилио воспринял происходящее как должное. И слегка приподнял брови:

–Сенатор?

–Совершенно верно.– Она протянула адигену руку ладонью вниз.– Феодора Коэ, сенатор Стремления Уло.

–Мессер Помпилио Чезаре Фаха Мария Кристиан дер Даген Тур дер Малино и Куэно дер Салоно,– произнёс Мерса.

Дер Даген Тур поцеловал протянутую руку, выпрямился и замер, глядя женщине в глаза.

–Адиген,– улыбнулась Феодора.– Я освежала в памяти истории о мире, из которого прибыли наши предки, и знаю, что обращение «мессер» говорит об очень высоком положении даже среди адигенов.

–Я – родной брат лингийского дара Антонио, дарство Кахлес.

–Семья мессера Помпилио правит на протяжении тысячи лет, передавая титул по прямой восходящей линии,– счёл уместным добавить Мерса.– Предки мессера Помпилио получили корону из рук Первого Царя Линги. Во всём Герметиконе осталось всего пять правящих домов, чьи прямые восходящие линии не прерывались в течение столь длительного срока.