Книга Пианистка - Татьяна Александровна Бочарова

рванул кофточку.

…В этот раз все было не так. Впервые в объятиях Олега сознание не отключилось полностью. Ее тело находилось в его власти. Оно, послушное, податливое, горело желанием, принимало ласки, блаженствовало, наслаждалось. Но в то же время разум оставался холодным и свободным.

В голове отчетливо отстукивало: неправда, все неправда в словах Олега. Русудан не шарлатанка, она – ясновидящая, ее слова верны, все до единого…

Олег вытянулся на постели рядом с Кариной, едва заметно вздохнул и проговорил:

– Сегодня от тебя проку мало. Давай, что ли, подниматься, а то на репетицию опоздаем. – В его голосе звучало плохо скрытое разочарование.

Карина послушно встала и начала поправлять одежду. Внутри будто все омертвело.

Он, конечно, уйдет от нее, как и тот, прежний. Снова между ней и любимым встанет ребенок, снова она останется одна. Скоро, очень скоро – так сказала Русудан, и у нее нет причины не верить ей.

– К твоему сведению, – мрачно произнес Олег, – мне в пятнадцать лет цыганка нагадала, что я умру совсем молодым. Погибну якобы в пламени. Что теперь, прикажешь мне к плите не подходить? – Он резким движением застегнул молнию на олимпийке и шагнул к двери. – Сделай что-нибудь со своим лицом и спускайся. Я буду ждать тебя в буфете.

– Хорошо.

Олег ушел. Карина умылась под струей ледяной воды, тщательно напудрилась, накрасила глаза и губы. Ею овладела абсолютная апатия. Не хотелось ничего: куда-то идти, с кем-то разговаривать, играть вечерний концерт.

Она с трудом заставила себя покинуть номер и снова, третий раз за сегодняшнее утро, спустилась на первый этаж.

Олег сидел в буфете за столиком, уткнувшись в газету. Перед ним стояла тарелка с сосисками и стакан томатного сока. И то и другое было нетронутым.

Карина, которой и вовсе кусок в горло не лез, взяла чашку черного кофе без сахара и села напротив Олега, стараясь поймать его взгляд.

Он на секунду оторвался от чтения, мельком глянул на ее бледное, опухшее лицо и досадливо поморщился.

Завтракали молча. Карина с каждой минутой все сильнее ощущала, как растет между ними напряжение и отчуждение. Будто некий волшебный и всемогущий джинн одним мановением руки возвел посередине столика каменную стену, уходящую в бесконечную высь.

Она видела, что Олег ждет от нее каких-то слов, действий. Сам он больше не станет ее утешать и успокаивать, считая, что вопрос исчерпан и обсуждению не подлежит.

В то же время что-то в ней ожесточилось, замкнулось. Карина не могла, как это случалось прежде, интуитивно угадывать желания Олега, даже те, которые он сам не полностью осознавал, и не в состоянии была с радостью выполнять их.

Все в том же угрюмом молчании они разошлись по своим номерам и встретились лишь на репетиции в зале филармонии.

Едва Карина взяла первые несколько звуков на огромном блестящем рояле, ей сразу же стало ясно, что сегодняшний концерт будет неудачным, если не сказать провальным.

Технически она находилась в отличной форме, пальцы слушались безупречно, но внутри была пустота, будто ее выпотрошили наизнанку, начисто лишили всех чувств и эмоций.

Карина попыталась взять себя в руки, хотя бы изобразить страстное отношение к музыке, но у нее ничего не вышло.

Олег, услышав, как она играет вступление к Шуберту, вскинул голову, прищурился. Он хотел что-то сказать, но передумал и поднял смычок.

Обычно перед концертами они репетировали долго и увлеченно, добиваясь полной слаженности, логичности и завершенности каждой музыкальной фразы, иногда спорили, но чаще понимали друг друга с полуслова.

Сейчас они прошли программу один-единственный раз, ничего не повторяя, не вдаваясь ни в какие подробности. Сыгранное получилось слабой тенью, жалким подобием того, что Карина и Олег играли вчера вечером, вызывая искренние и теплые аплодисменты публики.

И все благодаря роялю. Скрипка звучала как обычно, с должным накалом, страстно, убедительно.

Карина каждую минуту ждала, что Олег взорвется, наговорит ей кучу гадостей, уничтожит едкими, язвительными замечаниями. В какой-то мере она желала этого – только бы избавиться от холодного безразличия, ощутить что-нибудь внутри себя, пусть даже боль и обиду.

Но он молчал. Закончил играть, кивнул Карине, сложил инструмент.

– До вечера. – Тон его был сухим, но корректным. Он не собирался делать ей никаких замечаний. Повесил скрипку на плечо и ушел в другое помещение, где репетировал оркестр.

До концерта оставалось около восьми часов, иначе говоря, весь день. Как провести его, Карина понятия не имела. Привыкшая за неделю неотлучно находиться рядом с Олегом, она разучилась оставаться наедине с собой.

Возвращаться в гостиницу и сидеть в номере до самого вечера ей не хотелось. К тому же подсознательно Карина панически боялась, что снова встретится с Русудан.

Она немного поколебалась и отправилась бродить по городу в одиночестве. Вскоре ее внимание привлек «Икарус», стоящий посреди центральной площади. Возле него, притоптывая ногами, чтобы не замерзнуть, взад-вперед прохаживалась веселая тетка в темной кроличьей шубе и такой же шапке-ушанке. В руках у тетки был рупор.

– Обзорная экскурсия по городу, – вещала она в него, вертя головой по сторонам в поисках клиентов. – Билет – сто рублей. Поездка охватывает все главные достопримечательности Суздаля, всего три часа. Для желающих – обед в ресторане, его стоимость десять долларов. Кто хочет, может перекусить в кафе – это рядом.

Тетка сделала минутную паузу, затем завела с новыми силами:

– Кто желает покататься по нашему старинному городу, милости просим…

Карина подошла к автобусу, заглянула внутрь – народу набралось негусто, вся передняя часть была свободна. За рулем, позевывая, сидел пожилой водитель с седоватой щетиной на лице.

– Что смотришь, дочка? – Мужик приветливо улыбнулся. – Залезай, прокатимся. Деньги есть?

– Есть, – кивнула она, прикидывая в уме, успеет ли она вернуться вовремя. По ее подсчетам выходило, что вполне.

Шел только двенадцатый час, а в филармонии нужно появиться не раньше шести.

– И долго мы будем стоять? – спросила Карина шофера, опасаясь, что пока не заполнятся все места, автобус на экскурсию не поедет.

– Зачем долго? Погодим еще минут пятнадцать и тронемся.

– Разве за такое время можно собрать нужное количество пассажиров? – усомнилась Карина.

– Как пить дать. – Пожилой махнул рукой. – Мы порожними никогда не ходим, ей-ей. Ты сама-то откуда?

– Из Москвы.

– У-у! – уважительно протянул водитель и покачал головой. – Сразу видать. И одежка другая, и вообще… – Он неопределенно хмыкнул, выражая, видимо, таким образом свое восхищение. – А к нам чего? Погостить?

– На гастроли.

– На гастроли, – озадаченно повторил мужик. – Ишь ты. Кто же такая, певица?

– Пианистка, – улыбнулась Карина.

Старик-шофер был вторым за сегодняшний день посторонним человеком, с которым у нее