Книга В те холодные дни - Владимир Сергеевич Беляев

выбрался на настоящую рыбалку. Вот и решил устроить себе «уголок живой природы» в кабинете.

Он ходил около аквариума, зажигая подсветки, демонстрируя гостю все прелести «живого уголка».

— Вот так штука! — говорил, восхищаясь, Пронин, разглядывая красноперых, зеленоглазых диковинных рыбок. — Удивительно красиво.

— Иной раз устанешь, — продолжал Косачев, — подойдешь к аквариуму, постоишь, посмотришь на это чудо и будто живой водой умоешься или свежего ветра глотнешь. Бывает, так разойдутся нервы, хоть кукарекай, а эта штука успокаивает, как лекарство. Лет десять спасаюсь аквариумом, никакого курорта не надо.

В отворившуюся дверь вошла секретарша Косачева Елизавета Петровна.

— Извините, Сергей Тарасович. Приглашают в столовую.

 

У длинного накрытого стола уже собрались Уломов, Водников, Поспелов, Андрей Шкуратов, инженеры из конструкторского бюро, технологи, некоторые начальники цехов, мастера.

— Прошу, товарищи, садитесь.

Косачев первым прошел к столу, посадил Пронина рядом. Без всякой торжественности Пронин обратился ко всем:

— Скажу откровенно, товарищи, я не узнал завода. Прекрасно хозяйничаете, отлично работаете. Трубоэлектросварочный цех произвел на меня превосходное впечатление. Я хорошо знаком с многими крупнейшими заводами, да и ты, Сергей Тарасович, немало видел, и хвалю вас не ради комплиментов. Дело у вас действительно поставлено солидно, вполне современно, как говорится, на прочном фундаменте.

— Приятно слышать такие слова, — сказал Водников, принимая отчасти и на свой счет высокую оценку цеха.

Пронин внимательно посмотрел на главного инженера.

— А мне говорили, что вы не очень верите в успех дела, — сказал он довольно громко.

Водников слегка смутился и, кажется, не рад был, что так опрометчиво ввязался в разговор. Сколько раз толковали об этом с Косачевым, а тут еще новому человеку надо объяснять свою позицию публично. Водникову не хотелось говорить на эту тему, тем более, что сам он теперь уже по-другому смотрит на проблему. Но отмолчаться было нельзя, и Водников не таков, чтобы отмалчиваться.

— Почему же не согласен? — спокойно сказал Водников. — Я иногда спорил с Сергеем Тарасовичем, это верно. У нас же на каждом шагу затруднения. Возьмите, например, листопрокатчиков, ведь подведут же они. Я сам целую неделю просидел у них на заводе и лично убедился, что лист нужного сорта мы получим не ранее чем через пять месяцев.

— У Сергея Тарасовича есть другое и, мне кажется, весьма перспективное предложение по поводу листа, — сказал Пронин, обнаружив свою осведомленность в данном вопросе. — Делать пока из старого сорта полуцилиндры и совершенствовать методы сварки.

На другой стороне стола против Водникова сидел Поспелов. Слушая разговор и видя, что Косачев не вмешивается, не перебивает, ни на кого не жмет, он решил не вступать в разговор, но не удержался и сказал Пронину, что здешние инженеры хорошо информированы о мировой практике трубопрокатного дела.

— А как вы считаете, товарищ Поспелов, не рискованно с двумя швами? — прямо спросил Пронин, глядя в лицо Поспелова. — Сумеем крепко сварить?

Поспелов от неожиданности смутился, бросил взгляд на Косачева. Косачев пил воду из фужера, будто не обращал внимания на разговор.

— Электросварка у нас поставлена отлично, — ответил Поспелов Пронину. — А что касается двухшовной трубы, время покажет.

— Видите, — кивнул Косачев Пронину, — какие у меня смельчаки?

— Не рубить же сплеча, Сергей Тарасович, — смущенно пояснил Поспелов.

— В решительные моменты надо и рубить! — горячо сказал Косачев.

— Да как же иначе? Научно-техническую революцию не остановишь, — вмешался в разговор Водников, пытаясь попасть в тон Косачеву.

— Нынче все за прогресс и за техническую революцию, — уколол его Косачев. — Только одни целиком, а другие с оговорочками.

Водников молча скосил взгляд на Поспелова. Тот тоже молчал, не намерен был далее вмешиваться в спор.

— Я думаю, Сергей Тарасович, — повернулся к директору Пронин, — пора приступать к конкретным делам. После актива соберем мастеров, сварщиков, вальцовщиков — прямо в цехе, у агрегатов. На месте сообща и разберемся. И вы, товарищ Водников, обязательно пригласите весь ваш инженерный корпус. Обязательно пригласите и ветеранов завода, — обратился Пронин к Косачеву и Уломову. — Я помню ваших людей — орлы! Курасов Сергей Сергеевич, Хомутов Игнат Прокофьевич, Воронков Петр Максимович.

— Воронков уже не работает на заводе, — сказал Уломов. — Недавно ушел.

— На другое место оформляется, — пояснил Косачев.

— Прекрасный товарищ, — продолжал Пронин. — Как же, я помню. И еще обязательно пригласите Шкуратова Никифора Даниловича. Мы с ним дружно работали, я и в доме его бывал. Помнишь, Андрей, ты десятый класс кончал, к экзаменам готовился?

— Точно, — отозвался Шкуратов. — Я думал, вы меня не узнали.

— Такого сокола не узнать! Как батя, здоров?

— Здоров. Шумит.

— А что же в цехе его не видно?

— Занят он. Неотложное личное дело, — пояснил председатель фабкома Квасков. — Семейные события, так сказать.

— Что такое? — спросил Пронин.

— Взял отпуск на неделю, — сказал Косачев. — Задумал свой юбилей справлять. Предлагали во Дворце культуры, не согласился, говорит, хочу в родном доме, среди своих. И нас пригласил, конечно. Да мне, если ходить на все свадьбы, юбилеи, проводы на пенсию, дни рождения детей, надо бросать работу, Иван Николаевич.

— Это верно, — согласился Пронин. — На всех праздниках не погостюешь, но в данном случае надо бы сделать исключение. Старая рабочая гвардия, надо почтить. Много гостей собирает?

— Человек семьдесят, — ответил Андрей Шкуратов. — У бати такой размах. Хоть в три смены гуляй.

— Интересно получается. А если я без приглашения приду, думаю, не прогонит отец? — спросил Пронин.

— Что вы? Еще как будет рад! — сказал Андрей.

— Это же общее рабочее собрание, товарищи, — пошутил Пронин. — Самый раз поговорить по душам с рабочим классом.

— Пожалуй, ты прав, Иван Николаевич, — поддержал Пронина Косачев, — надо уважить старого друга.

4

Партийный актив проходил в конференц-зале. К началу заседания приехал секретарь горкома Василий Павлович Астахов. Все вопросы обсуждались деловито, без трескучих фраз, выступающие говорили коротко, конкретно, по существу дела. Видно было, что коллектив серьезно подготовлен к новой работе, ждали только разрешения и команды сверху.

Косачев был в приподнятом настроении, сидел как на празднике. Он был очень доволен и не скрывал этого, глаза его счастливо поблескивали.

— Я рад, товарищи, — сказал он в своем выступлении, — рад, что именно нашему заводу поручили начинать такое дело. Для меня, да, я думаю, и для всех вас, это праздник. Пройдет время, другие будут выпускать такие трубы лучше наших, обгонят нас, достигнут новых высот мастерства, но наше первое начинание никогда не забудется.

Секретарь горкома Астахов с легкой укоризной бросил реплику с места:

— Заводской праздник — дело хорошее, Сергей Тарасович. Я понимаю твое настроение. Но не рано ли праздновать победу? Ты лучше скажи: какая помощь сегодня нужна заводу от горкома?

Косачев, наклонив крутолобую голову, спокойно ответил:

— Я еще не кончил