Книга Любовь с условием и без… - Ана Ховская

Под ритмы «Русского радио» я вычистила кухню от нашего вчерашнего безобразия и приготовила себе завтрак из бутерброда и сока. Потом с бутербродом в руке обошла все комнаты в доме и все подробно рассмотрела.

Да, у Македонского был великолепный вкус и денег до фига!

Теплый воздух из открытых окон освежал, и хотелось объять необъятное.

Ярослав вернулся к двенадцати и застал меня, танцующей на балконе, в своей рубашке на голое тело. Но он не смутил меня внимательным изучающим взглядом. Однако я быстро скрылась, чтобы переодеться: сама его провоцировала.

А затем мы пообедали. Македонский приготовил удивительно воздушный омлет с легким салатом из морепродуктов.

Да, здорово было иметь под рукой личного шеф-повара! Ведь из меня была ужасная домохозяйка.

Кстати, с Кириллом у меня не возникало таких мыслей? Наверное, для нас это было неактуально?

После всего Ярослав, наконец, признался, для чего он везет меня в магазин и что хочет выбрать с моей помощью. Мы выбирали вечерний наряд. Об этом он сказал уже в бутике, и только поэтому я не стала отказываться и сопротивляться его щедрому предложению. Я не была женщиной, которая чувствовала себя неловко или должницей в ситуации небывалой щедрости противоположного пола. Если так они выслуживали мое расположение, то зря тратили время: меня этим было не купить. Но если они были щедры в силу своего характера, то ради бога: чем бы дитя ни тешилось. Чувство долга вообще не мой профиль.

Я с легкостью подобрала платье, которое угождало моему вкусу и кошельку Ярослава. Он и не видел меня в нем, потому что я быстро накинула его и потом сняла в примерочной и выходить на подиум не захотела.

По дороге в салон красоты со странным названием «Нимфетка» Ярослав вкратце объяснил, что будет происходить в «Шхуне».

Через час я вышла из салона при полном параде. Выглядела я, как Барби, но не китайского производства, а США. Это был не мой стиль. Я чувствовала себя дискомфортно в обтянутом «саване», будто припудренной с ног до головы. А мои бедные волосы были так туго переплетены в декоративные косы на макушке, что ощущение выпученных глаз не оставляло. Я никогда так не издевалась над волосами. Такое ощущение, что мастеров «Нимфетки» обучали в киевском метро, где можно было достать любое свидетельство.

А Ярослав улыбнулся так, как будто ему было привычно видеть рядом с собой Барби. Сам-то он выглядел не хуже Кента: в пресловутом смокинге, в лаковых туфлях, идеально причесан, только живой и с естественным загаром.

Ох-х, и симпатяга же был он!

– Ну, что, поехали?– пригласил меня в машину он.

– Классный прикид,– усмехнулась я, окидывая его с ног до головы оценивающим взглядом.– Какие будут рекомендации, шеф?

– Какие рекомендации?

– Ну, зачем-то же ты меня туда тащишь?– пояснила я.

Ярослав выехал на дорогу и покачал головой.

– Во-первых, я тебя не тащу. Во-вторых, такое ощущение, что ты не умеешь развлекаться. Ну, а в-третьих – ты боишься?

– Я?!

– Ты.

– А по-моему, ты слишком много болтаешь!– возмутилась я.

Он рассмеялся.

А что здесь было смешного?

– Полин, потом поедем ко мне?– переключился Ярослав, пока я переваривала его смех и придумывала достойный отпор.

– Что?!

– Ты прекрасно слышала меня.

Я отчего-то рассвирепела и уже не выбирала слов и не думала о последствиях.

– Если ты надеешься затащить меня в постель, то вынуждена тебя разочаровать.

– Полин, да что с тобой? Ты, как колючка: ни с того ни с сего взъерепенилась,– недоуменным тоном спросил Ярослав.

– Знаешь, я не в восторге от этой вечеринки. Лучше бы я с девчонками где-нибудь в клубе оторвалась,– проворчала я и отвернулась к окну.

– Может, тебя прямо здесь высадить?– вспылил Ярослав и ударил ладонью по рулю.

– Погоди, остановись тут… Я увидела одно объявление,– вскрикнула я, неожиданно заметив цветной клочок бумаги на витрине магазина.

– Какое объявление?– резко затормозил Ярослав.– Полина, мы спешим. Мы и так уже опоздали!

– Боишься, что все закуски съедят, что ли?– возмутилась я и вышла из машины.

– Полина?– раздраженно окликнул меня Ярослав, заметив, как я под звук не менее раздраженных фанфар неосторожно перебежала дорогу на другую сторону улицы.

Но я не отреагировала.

Объявление оказалось пустышкой. А я надеялась, что это – то самое: о наборе администраторов в салон красоты, которое я видела несколько дней назад, да вовремя не обратила внимания. Но мое настроение резко пошатнулось оттого, что я увидела в витрине магазина фотоаппарат и вспомнила о фотографиях для Кирилла, которые еще не сделала.

Еще и Ярослав под руку разжужжался, когда я вернулась в машину.

– Слушай, если тебе жалко для меня пяти минут, то езжай на свой сабантуй сам!– вспылила я и надулась.

– Ну, и что вдруг с тобой случилось?– остыв, спросил Ярослав.

– Отвали.

– Ладушки, я отвалю. Но ты и на презентации будешь дуться?

– Сказала, отвали,– снова буркнула я.

– Полина,– вздохнул он,– если ты что-то ищешь, я могу тебе помочь?

Чем он мог мне помочь? Не нуждалась я в его помощи!

– Ты фотки когда сделаешь?

– Какие?– задумался Ярослав, будто напрочь забыл, о чем я его просила вчера.

– Хватит гнать-то,– возмущенно оглянулась на него я.

– А-а, эти,– с трудом вспомнил он.– Я их утром отвез в мастерскую, забыл забрать на обратном пути.

– Ага, а я и забыл, что у меня склероз!– язвительно заметила я.

Ярослав посмотрел на меня внимательным изучающим взглядом и кашлянул.

– Да, ты не в духе. Только я-то тут при чем?

– А ты всегда ни при чем,– огрызнулась я, сама не понимая, зачем вынула топор войны.

Он обиделся или расстроился, или был раздражен… в общем – мне было наплевать. Мы молча доехали до «Шхуны» и также молча вошли внутрь.

Перед тем, как войти в зал, Ярослав остановился у зеркала за моей спиной и, как нашкодивший кот, осторожно положил подбородок мне на плечо. Я недовольно покосилась на его отражение в зеркале, но не оттолкнула.

– Что?– холодно спросила я.

– Ты очень красивая,– прошептал Ярослав.– И тебе не идет дуться.

И, конечно, я не смогла дуться дальше и еле заметно улыбнулась.

– Ладно, пойдем к твоим занудам,– повернулась я к нему и взяла под руку.

На лице Ярослава появилась довольная улыбка, и он расцеловал мою ладонь.