Книга Станция X - Винзор Дж. Маклеод

– Боюсь, что это невозможно, – холодно ответил лорд Саксвилл.

– Значит, вы отказываетесь? – сказал Радж.

– Боюсь, это невозможно, – повторил его собеседник.

– Вы прочитали мою записку? – спросил профессор.

– Прочитал.

– И все же вы отказываетесь?

– Повторяю, ваша просьба невыполнима, – сказал лорд Саксвилл. – И я предпочитаю не упоминать об угрозе в вашей записке.

– Но встреча состоится? – настаивал профессор.

– Разумеется, нет!

– Тогда моя угроза, как вы ее описываете, будет выполнена, – заявил Стэнли.

Приняв самый надменный вид, премьер-министр намекнул, что беседа окончена, и вышел из комнаты.

Воодушевленный предстоящей встречей, профессор Радж покинул Даунинг-стрит. Он знал, что лорд Саксвилл боится прессы и что угроза огласки произвела на него впечатление. И он не ошибся.

Встреча ученых

ОН ПРОБЫЛ ДОМА около трех часов, когда от мистера Мэнсфилда пришел посыльный с сообщением, что премьер-министр связался с ним по вопросу, интересующему профессора Раджа, и что несмотря на то, что заседание кабинета в обычном смысле этого слова не может состояться завтра, вполне возможно, что состоится неофициальная встреча некоторых членов правительства, чтобы выслушать профессора. В конце письма спрашивалось, не скажет ли он теперь, каких именно людей науки он желает видеть, чтобы с ними можно было связаться.

«Так-то! – подумал Радж. – Милорд капитулирует. Феерический дурень!»

С бесконечной тактичностью он написал лорду Саксвиллу благодарственное письмо, кроме всего прочего, извиняясь в нем за ту довольно бесцеремонную манеру, с которой он обошелся с ним во время встречи, и за любую горячность, которую он мог при этом проявить.

Имена в списке, составленном профессором, были выбраны не потому, что это были люди, с которыми он был согласен по основным вопросам, или люди, на которых, как он полагал, ему было легче всего повлиять. Его злейший враг не мог бы отрицать, что в стране невозможно было бы найти шестерых более выдающихся ученых. Позже этот факт произвел большое впечатление на лорда Саксвилла.

Со всеми ими Стэнли был лично знаком, и когда на следующий день он вошел в комнату, где должно было состояться собрание, он увидел там всех шестерых. Хорошо зная, что одно направление его прошлых исследований в иные дни вызывало у них резкую критику, он не мог сдержать улыбки. «Они думают, что теперь я у них в руках!» – подумал Радж.

Первым заговорил вовсе не премьер-министр. Очевидно, сэру Джону Саркби было поручено объявить тему заседания и выступить в качестве главного докладчика.

В своей самой учтивой манере он объяснил, что «профессор Радж просил правительство дать ему возможность представить им и его собратьям-ученым предмет, который он считал чрезвычайно важным для интересов государства и, по сути, всего мира.

– Премьер-министр, – продолжил он, теперь явно обращаясь к присутствующим ученым, – и некоторые другие члены Кабинета уже выслушали краткое изложение предмета, который должен быть рассмотрен. Они и не претендовали на то, чтобы помешать профессору Раджу во всех высказанных им мнениях, но тем не менее, принимая во внимание высокое положение этого человека и важность темы, если он окажется прав, лорд Саксвилл со свойственной ему непредубежденностью и щедростью решил, что профессор должен иметь возможность изложить им свое мнение о некоторых недавних событиях и о том, почему он придерживается этого мнения. Ему и его коллегам было приятно видеть здесь шестерых других ученых, готовых поддержать собрата-ученого, – в этот момент сэр Джон Саркби стал особенно учтив, и его голос повысился на полтона, – если они смогут поддержать его выводы.

Речь раджа

ПРОФЕССОР РАДЖ БЫЛ прекрасным мыслителем, одаренным способностью ясного изложения своих идей. К тому же во время плавания со станции Х в Англию он готовился к этому моменту, так что мог подтвердить и обосновать каждое свое слово. От его внимания не ускользнул ни один, даже самый незначительный пункт, который мог бы послужить аргументом «за» или «против».

Поднимаясь со своего места, он полностью отдавал себе отчет в том, что перед ним сидят обладатели острых умов и что если в его броне доказательств есть хоть малейший изъян, то за него с жадностью ухватятся. Он знал, что эти шестеро были не только самыми критичными, компетентными и опасными специалистами, но и фактически, в конечном счете единственной частью его аудитории, которая имела значение. И знал, что если ему удастся убедить этих людей, то он убедит весь мир науки и с этой поддержкой сможет бросить вызов любому правительству. Поэтому он мысленно велел себе временно выбросить из своих мыслей политику. Впрочем, начав свою речь, он прежде всего отдал должное лорду Саксвиллу за то, что многие люди в его положении сочли бы неразумной просьбой. Саксвилл слегка поклонился, принимая это предложение мира.

Во время своей речи профессор Радж прочел много бумаг, которые, за исключением дневника Макрея, были в основном официальными. Но ему удалось почти три часа удерживать внимание аудитории, главным образом благодаря своему импровизированному красноречию. Все эти три часа его слушатели напряженно ждали, боясь пропустить хоть слово – даже когда большинство из них из-за недостаточно глубоких знаний не могли уследить за его мыслью.

Когда Стэнли, наконец, сел, воцарилось минутное молчание, во время которого присутствующие политики, не советуясь друг с другом, решили, что лучше всего будет дождаться указаний от научной скамьи.

Дань Макфэйдена

ПРОФЕССОР МАКФЭЙДЕН ЗАГОВОРИЛ первым.

– Радж, дружище, – сказал шотландец со своего места, и в его голосе слышалось неподдельное восхищение, – мы все знали, что у вас огромный дар красноречия, но сейчас вы превзошли самого себя. И я не удивляюсь этому, потому что вы, безусловно, говорили на самую великую тему, с которой когда-либо сталкивался кто-либо из профессоров.

– Благодарю вас, Макфэйден, – ответил Стэнли слегка хриплым голосом, – но давайте не будем тратить время на комплименты. Мне нужны ваши суждения.

– Не сомневаюсь, – сказал шотландец, – и вы их получите. В настоящее время мы все, несомненно, хотим обсудить этот вопрос. Я могу сказать, что теперь все выглядит совершенно по-другому по сравнению с тем, как все выглядело до того, как я услышал вас.

Он поднялся на ноги и, очевидно, решил, что для него встреча окончена. Было ясно, что слова простого премьер-министра мало его интересуют.

Однако лорд Саксвилл, видя, что в данный момент ничего больше нельзя сделать, успел сказать несколько слов, прежде чем собрание закончилось.

– Профессор Радж, – проговорил он, – я хочу сказать вам в присутствии всех здесь собравшихся, что, выслушав вас, я думаю, что вы были вполне правы, желая этой встречи, и в какой-то степени, – тут он запнулся, явно подбирая слова с большой осторожностью, – в тех шагах, которые вы предприняли, чтобы добиться ее. Я пока не высказываю никакого мнения о том, что вы рассказали, так как хочу сперва услышать дальнейшие консультации и особенно ознакомиться с мнением присутствующих здесь джентльменов, которые лучше других способны судить о его многочисленных научных аспектах, но я откровенно признаю, что теперь ваши аргументы представляются мне гораздо более убедительным, чем я мечтал. И я выражаю свое сожаление за любую резкость в моем поведении во время нашей последней беседы.