Книга Егерь императрицы. Тайная война - Андрей Булычев

– Вашбродь, Лёнька сигнал подал, видать, кого-то на дороге увидел, – доложился Потап и махнул рукой, показывая, что сигнал своего дозорного, стоящего на возвышенности, они приняли.

Время было позднее, небо было закрыто облаками, ещё какой-то час и уже начнутся быстрые здесь сумерки, а за ними всё вокруг укроет ночная темень. Поэтому движения на тракте практически не было. Редко кто отваживался путешествовать в такое время, и дело здесь было даже не в опасении нападения, а в том, что можно было легко разбить любую повозку. Да и для всадников был риск налететь с конём в какую-нибудь яму. Вероятней всего, кто-то спешил со стороны Белграда в Ниш, чтобы успеть заночевать там в крепости.

– Всем быстро под мост! – отдал команду подпоручик, и пятёрка Потапа побежала вслед за командиром к речке. Через несколько минут с севера послышался конский топот, и по мосту проскакал отряд в пару десятков всадников. Наконец шум кавалерии затих, и егеря вылезли из своего укрытия.

– Пару пятёрок вполне можно под мост поместить, – сказал сам себе Лёшка и сделал очередную отметку на бумаге. – Дорогу нужно перегораживать вот тут, – и он встал шагах в двадцати за мостом. – Тогда, если там будет две кареты, вторая как раз на мосту или уже за ним окажется. Развернуться ей здесь не удастся, как раз всё там разбито, а если всё же попытаются, так все свои оси на ямах оставят, – и Лёшка опять повторно промерил всё это место будущего нападения шагами.

– Всё, братцы, можем возвращаться, закончили на сегодня, – кивнул он охранявшей его пятёрке, и егеря поспешили к склону холма.

– А может, вам лучше сам мост взорвать? – предложил Озеров во время обсуждения Лёшкиного плана. – Ну вот что понапрасну на себе такую тяжесть таскать? А так и вам потом облегчение на отходе будет, да ещё и охрану, глядишь, осколками посечёте.

– Нет, Мишель, – не согласился с ним Егоров. – Так точно рассчитать время горения шнура и скорость движения турок по дороге у нас всё равно не получится. Сам вот только представь, замедлятся они раньше времени, а впереди них, шагах пусть даже в пятидесяти, вдруг этот мост рванёт. Тут же развернутся под прикрытием своей и поминай их потом как звали. Всё-таки я предлагаю мой вариант с повозками. Мы и под мостом пару пятёрок солдат сможем укрыть, и возле сцепленных повозок несколько человек встанут. Сможете найти телеги с лошадьми, Богдан?

Серб немного подумал и ответил утвердительно. У местных жителей лошадей, конечно, немного, но в самом Нише запросто можно будет пару кляч прикупить. Да и с повозками он никаких трудностей тоже не видит. У него у самого добрый конь уже есть, он его в Горня-Топоницы ждёт. Вот туда же можно на время и эти повозки с их лошадьми поставить. Завтра же они с Живаном, Лазаром и Велько отправятся на скотный рынок. Заодно на городском базаре можно будет и провианта длительного хранения набрать. Как знать, может, уже совсем скоро егерям предстоит долгий путь домой?

В костре, постоянно горящем посреди походного дома, потрескивали дрова. Над очагом, сложенном из огромных камней, грелся в котелках травяной взвар и баранья похлёбка для ночных караулов. Внутри этого походного дома, сооружённого посредине полуразвалившегося зала каменной крепостной цитадели, было тепло и по-своему уютно. Егеря сладко спали на своих лежанках, сооружённых из лапника, а натянутые сверху и по бокам походные пологи давали им неплохую защиту от зимнего ветра и холода.

На большой колоде возле самого костра сидел с задумчивым видом Живан. Время от времени он подкидывал в него дрова, а потом поправлял их длинной палкой.

– Не спится, друже? – Алексей сел рядышком и чуть отодвинул от огня котелок с уже закипевшим взваром.

Милорадович кивнул головой:

– Не спится, командир. Вроде бы и устал шибко, ноги гудят, плечи ломит, а сон всё не идёт. Посижу пока, подежурю вот у костра пока. Скоро сменившаяся караульная пятёрка подойдёт, ребяткам горяченького как раз хорошо будет.

– Живан, ты за эти полтора года, что у нас в команде, по-русски не хуже меня уже разговариваешь! – усмехнулся Егоров. – А с твоей грамотностью и с воспитанием тебе бы офицером быть, а не егерским десятком командовать.

– Спасибо, Алексей Петрович, – сделал лёгкий поклон серб. – Наши языки ведь из одного корня идут, головы одинаково думают, сердца в унисон бьются, так что это немудрено, то, что русский для меня вторым родным стал. А ведь было время, я на немецком стихи и прозу сочинял, – и Живан улыбнулся своим воспоминаниям. – Было это всего лишь три года назад, когда я учился в Венском университете, а вот сейчас мне кажется, что это и вовсе из какой-то прошлой жизни, а может даже, и не со мной всё было.

– Понимаю, – кивнул Егоров, – и у меня такое тоже порой бывает. А сейчас вот всё это война заслонила.

– А я на эту войну не в обиде, – улыбнулся серб. – Это там, в империи Габсбургов, я был низший третий сорт, славянин с востока, и хотя мой род издревле себя знает, ещё с Косовской битвы, а я всё равно бесправным чужаком там считался. Здесь же я словно в своей семье. Семья… Три года никого из своих близких не видел и вообще ничего о них не слышал. Как они там в Белграде? Я ведь когда в горы к гайдукам уходил, даже попрощаться ни с кем не успел, а у меня там мама, братишка и две сестрёнки. Так бы и полетел к ним на крыльях, – и Милорадович мечтательно улыбнулся.

– Бог даст, увидитесь ещё, – попробовал подбодрить товарища Алексей. – Сейчас много сербов в Россию уезжают. Целая область у Северского Донца у нас Славяносербией названа. Подожди, вот закончим победой эту войну, и перевезёшь своих сюда к нам.

– Интересно, – задумался Живан. – А может быть, мне и правда так сделать? Сестрёнок замуж выдать, братишку, как подрастёт, на военную службу определить. Ты знаешь, какие у меня сестрёнки красавицы и разумницы, Алексей?!

– Тише, тише, – усмехнулся Лёшка, – ребят разбудишь. Да и вон уже, похоже, что сменившийся караул возвращается. Давай, доставай котелки, отогревай ребят!

Глава 9. Захват

Шли седьмые сутки пребывания команды вблизи тракта. За эту неделю все основательно отдохнули, хотелось уже поскорее выполнить задание и вернуться к себе в Бухарест, но сигнала всё не было. По несколько раз за день наблюдали проезд по тракту крытых повозок. Нередко они следовали в сопровождении конной охраны. Восьмого февраля всё было как обычно, долгий день медленно тянулся к закату. Поужинали чорбой, густым супом, сваренным с лапшой и бараниной и с добавленной в него поджаренной на масле мукой. Макарыч пошёл разводить новую смену караульных. Тимофей крикнул Лёньку с Никитой, и они ушли менять тройку Трифона, отстоявшую весь день на посту наблюдения. Темнота ещё не успела укрыть землю, был тихий вечер, и с неба начал падать лёгкий снежок. «Ну вот и ещё один день прошел», – подумал Алексей. И сколько их ещё пережидать здесь, было непонятно.

В отдалении послышался крик, и через минуту в каменный проём в сопровождении двух караульных заскочил Лёнька.

– Вашблагородие! Сигнал, сигнал появился на доме! – тараторил он, учащённо дыша после бега. – Тама сразу и шест с тряпицей, и зажжённой фонарь тоже вывесили. Сумерки ведь, мы и то и другое смогли разглядеть. Я сюды с вестью быстрее побёг, и господин каптенармус с ребятами тоже вскорости будут.