Книга Ты моя, Эмилия - Алеся Лис

─ Леди Савидж, я вас пригласил побыть компаньонкой для Эмили по рекомендации герцогини Уэстмор и настоянию родных девушки, которые пекутся о ее репутации и только так согласились отпустить со мной. Эмилия отличный специалист и ее помощь мне неоценима, а в поведении девушки я не вижу ничего предосудительного. В отличие от вашего.

Мне кажется, что я словно воочию вижу, как надувается от возмущения Гортензия, и пытается начать оправдываться, но герцог не дает ей и слова сказать.

─ Во-первых, ─ невозмутимо продолжает он. ─ Мы договаривались, что вы не обсуждаете с кем-либо то, что творится в моем доме, в том числе и со слугами, включая вашу горничную. Во-вторых, вы, правда, думаете, что я, как зеленый юнец буду кидаться на мисс Ливитт, пытаясь ее соблазнить. Это вы такого мнения обо мне? Увольте, я джентльмен. И если мне захочется женского внимания, я прекрасно знаю, где его получить, и уж точно не стану пользоваться невинной и добропорядочной девушкой, которая решила мне помочь. Я даже и подумать не мог, какие мысли бродят у вас в голове. Ведь ни я, ни тем более Эмилия, никогда бы себе не позволили такого поведения. Но то, что думаете вы, недостойно леди. Поэтому, попрошу вас удалиться из моего дома и впредь следить за своим языком. А если до меня долетит хоть малейшая крупица слухов, которые будут оскорблять честь Эмили Ливитт…

Графиня чуть слышно сопит, я тоже затаила дыхание, даже Лжефрэмптон замер, не дыша.

─ То вы очень пожалеете о своей несдержанности, это я вам обещаю, как брат короля.

За дверью слышатся приближающиеся шаги, и мы поспешно отпрыгиваем в разные стороны. Но этого моему сообщнику показывается не достаточно для того, чтобы оставить в тайне нашу преступную деятельность. Он, схватив меня за руку, дергает на себя и поспешно заталкивает в каморку, которая притаилась за неприметной дверью возле непосредственно самого кабинета Дориана. А затем и сам втискивается туда же. Все это мужчина проделывает в считанные минуты, что говорит о немалом опыте в данных делах. Меня отчаянно пробивает на смех, и я едва сдерживаюсь, чтобы не выдать наше секретное местоположение. Лжефрептон же по-прежнему сохраняет невозмутимое и отстраненное выражение лица. Талантище!

Дверь кабинета едва слышно скрипит, отворяясь, и мимо нас, судя по шагам, вихрем проносится Гортензия. Больше мы ничего не слышим, видимо герцог решает остаться в кабинете, и спустя пять минут решаем, на свои страх и риск, выбраться из укрытия. Первым выходит, разведав обстановку, камердинер, за ним выскакиваю я. Невозмутимо отряхнувшись от пыли и церемонно кивнув друг другу, мы расходимся в разные стороны, как будто ничего и не было. Я спешу в свою комнату, а Лжефрэмптон, легонько постучав, заходит к Дориану.

Остаток дня провожу в своей комнате, тщательно изучая лекарства и инструкции к ним, и лишь единожды наведываюсь к Колчестеру, дабы проверить его состояние и начать применение новых препаратов. Его светлость, впрочем, и так чувствует себя лучше, несмотря на еще более расползающийся некроз, я же уповаю на то, что новая мазь замедлит его развитие, а купленные сегодня микстуры и отвары больше не допустят повторение вчерашнего вечера. Но все же запрещаю Дориану за ужином употреблять тяжелую пищу.

Вечер проходит в тихой и спокойной обстановке, я лишь вскользь замечаю отсутствие графини и получаю ответ, что у нее, дескать, внезапно нарисовались какие-то важные и неотложные дела, и Гортензии пришлось нас спешно покинуть. Впрочем, его светлость тут же заверяет меня, что буквально завтра с утра к нам прибудет новая компаньонка и моей репутации ничего не угрожает. Невозмутимо пожимаю плечами, благоразумно решив, что хуже, чем Гортензия никого быть не может, и остаток ужина проходит молча.

Дориан, я заметила, вообще не отличается особой разговорчивостью, я-то любитель поболтать, да только и у меня нет желания работать массовиком-затейником, развлекая беседой его светлость.

Трапеза подходит уже к концу, когда дверь отворяется и в столовую входит слуга в ливрее, неся серебряный поднос с крышкой.

─ Ваша светлость, вам срочная телеграмма. Из Колчестера, ─ произносит он, застывая статуей возле герцога.

И хоть я знаю, что послание может быть от кого угодно, но мое сердце начинает в тревоге громко стучать. Я нервно сжимаю лежащую на коленях белую батистовую салфетку и перепуганными глазами смотрю на Дориана.

Мужчина откладывает в сторону столовые приборы, берет в руки конверт и, развернув его, быстро пробегает глазами написанное в послании. По мере чтения его лицо застывает каменно маской, а губы сжимаются в тонкую линию. Я без слов понимаю, случилось что-то плохое.

─ Мисс Эмилия, ─ он, наконец, поднимает взгляд на меня. ─ Прошу вас, только не волнуйтесь.

Эти слова, почему-то, вызывают у меня полностью противоположный эффект. Все словно обрывается внутри, и я еще больше стискиваю несчастный кусочек полотна на коленях, словно цепляюсь за него, как за то, что может удержать меня на земле.

─ На Колчестер напали бездушные. Всех жителей успешно эвакуировали, и повозки с беженцами успешно двигаются в сторону Рока, ─ сдавленным голосом оглашает он, окидывая меня обеспокоенным взглядом.

Я чувствую внутри холодный озноб. Пытаюсь сделать вдох, и не получается, грудь, словно сдавливает стальной обруч.

─ Эми, ─ не выдержав, Дориан встает со своего места, подходит ко мне и берет в свои руки мои озябшие ладони. ─ Посмотри на меня. Все хорошо. Они в безопасности.

Новый стук в дверь заставляет меня испуганно вскочить на ноги и уставится широко открытыми глазами на еще одного слугу с письмом. Этот так же невозмутимо передает послание герцогу, стоящему возле меня, и я уже, не особо церемонясь, смотрю краем глаза в исписанные строчки. Буквы скачут, как воробьи, с трудом складываясь в слова. Я перечитываю их снова и снова, силясь понять, но никак не могу. Не могу поверить в то, что они означают. На повозки с беженцами совершено нападение бездушных и лыкасов. В живых не осталось никого.

Это слово «Никого» я вижу перед глазами даже тогда, когда его светлость убирает телеграмму в карман. В ушах нарастает и нарастает шум, голос Дориана звучит словно издалека, но что он говорит, я уже не понимаю, лишь смотрю невидящим взором туда, где только что была записка, а затем проваливаюсь в темноту.

Глава 25

Острый неприятный запах иглой ввинчивается в сознание, заставляя раскрыть глаза. И первое, что я вижу, это обеспокоенное лицо его светлости. Он стоит возле меня на коленях и настырно подсовывает под нос пузырек с нашатырным спиртом.

─ Как ты, Эми? ─ спрашивает Дориан, видя, что я пришла в себя.

Как я? А как я могу быть? Воспоминания острой болью отдаются в сердце, разрывая его на мелкие кусочки. Я пытаюсь тут же вскочить на ноги, но мой внезапный порыв заканчивается новым потемнением в глазах и жутким головокружением. Тихо застонав, откидываюсь на подушку. Горло сдавливается спазмом, и я не могу вдохнуть и капли кислорода. Молча отворачиваюсь к стене, давя всхлипы, рвущиеся из груди, до боли закусывая кулак.