Книга Парфюм для студентки - Анна Леманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моя смерть будет обозначать смерть одного, а его смерть равна смерти двоих.
Кирилл
С самого утра, я чувствовал, что сегодня что-то произойдет, но не мог понять, что вызвало это чувство. Все казалось неинтересным и лишь что-то впереди, в будущем привлекало моё внимание и одновременно угнетало.
Я чувствовал страх. Но с чем он был связан?
Наверно, мама с ее девятым чувством. Не иначе.
— Алло, — отвечаю на звонок.
— Кир, — радостно лепечет сестра — у Ксюши день рождение через две недели! Вы же придете с Любашей? Ее выпишут к этому времени?
— Не думаю, — отвечаю сестре — Миха говорит еще месяц как минимум в больнице.
— Блин, жаль! Устроим тогда потом еще один праздник для Любаши в честь ее выздоровления.
— Да. Займёшься этим?
— Ты еще спрашиваешь? Конечно!
После этого мы еще долго спорили с сестрой, кто будет оплачивать этот праздник. Маша говорила, что она, а я говорил, что я… Не знаю, чем бы спор закончился, если бы не ее муж, который сказал, что обычно с другом решает такие вопросы с помощью покера.
Завтра меня ждет покерная дуэль с сестрой.
После работы, как обычно, заехал к Любаше. С улыбкой зайдя в ее палату, поцеловал малышку в щечку и сел на кровать рядом.
— Я так кучала, — жалобно произнесла девочка.
Моя радость весь этот месяц. Моя отдушина.
— Я тоже скучал, — ответил ей и взял ладошку в руку. — Когда выздоровеешь, то я буду брать тебя с собой на работу. Посажу в чемоданчик и буду носить всегда с собой.
— Как Маша и мидведь? — спрашивала она, тихо хохотнув.
— Да, — ответил ей.
— А када мама пидет?
— Кто? — спросил ее посерьезнев. Она задает этот вопрос каждое мое посещение.
— Мама Ева, — уточнила она — Када она пидет ко мне?
— Я не знаю. У нее дела, — в очередной раз соврал Любаше.
Она называет Еву мамой с того дня, как Мицкевич уехала. На мой вопрос, почему она называет ее так, девочка ответила, что Ева ее любит, заботиться и она хочет, чтобы Ева была ее мамой.
— Много дела… — расстроенно прошептала Любаша — Она даже ночю не может?
— Не может, — сжал ее ладошку.
— Пагаваи с ней! Пусть пидет на один раз! — попросила меня девочка и я сдался.
Я ждал этого толчка от кого-то. Искал причину прийти к ней!
Месяц! Я терпел целый месяц, хватит! Пора уже Еве возвращаться! И пусть моя сестра скажет, что рано, но это моя жизнь! Мои решения! И я еду к ней! Я знаю ее адрес.
Не помню, как оказываюсь у ее двери и уже во всю стучал в дверь.
— Кто там? — спрашивает Ева по ту сторону двери.
— Это Кирилл. Воронцов, — отвечаю ей.
— Кирилл? — удивляется, а потом начинает кричать — Уходи! Быстро! Уходи же!
— Нет, я не уйду!
— Кирилл, прошу тебя, уходи!
— Я уйду, если ты посмотришь мне в глаза и скажешь, что хочешь этого!
— Нет! — кричит она — Просто убирайся! Я не хочу тебя видеть!
— Зачем звонила тогда?
— Хотела узнать, как Любаша, — врет мне.
— Она пришла в себя. Идет на поправку, — рассказываю ей — Она называет тебя мамой и хочет, чтобы ты приехала к ней.
— Нет! Нет! Нет! Уходи! Немедленно! Быстро! Прошу тебя!
Ева
Он пришел… Я знала, что когда-нибудь это случится, но не сейчас! Еще рано! И бабушка как назло далеко от меня!
Черт! Черт! Черт!
— Кирилл, я богом тебя прошу уходи! Оставь меня в покое! — отчаянно прошу его.
Он еще зачем-то начал говорить о Любаше… И так сердце кровоточит, так он еще и Любашей его разрывает.
— Я не оставлю тебя! Я пришел поговорить, и я этого добьюсь!
— Я иду вызывать полицию, — угрожаю ему.
— Вызывай, и тогда тебе придется выйти!
— Не придется! Я скажу, что ты преследуешь меня! Уходи!
— Я буду стоять под твоей дверью и звонить, пока ты не откроешь, — упорствует он.
— Я не открою! И уже иду звонить в полицию. Я предупреждала, — заявляю ему и иду в комнату, где на тумбочке оставила телефон.
Полиция! Она приедет и заберет его! Пусть он заплатит и его выпустят, но за это время я сбегу! Куда-нибудь подальше от него! И я его не увижу!
Все четко, как и обещала!
Он жив, пока я его не вижу!
— Ева, — доносится за моей спиной, и я вздрагиваю.
Нет! Нет! Нет!
Он не может оказаться в моей квартире!
Это галлюцинации!
— Зачем? — в истерике кричу на него — Зачем? Как?
— Мой дядя научил вскрывать замки меня еще в детстве. Твой замок надо поменять, чересчур легко открывается, — беззаботно говорит он, а я стою с закрытыми глазами повернутая к тумбе.
— Уходи! — шиплю и разворачиваюсь с закрытыми глазами.
Боже! Какая я глупая! Будто это спасет его!
Он в моей квартире!
Я его фактически видела!
Решение за мной!
— Открой глаза! — кричит он.
И я понимаю: Это конец! Конец всему!
Конец мне…
Развернувшись и открыв ящик тумбы, достаю оттуда пистолет, перезаряжаю. Разворачиваюсь и трясущимися руками направляю дуло пистолета на Кирилла. Человека, чья жизнь для меня важна. Тот, чья жизнь мне дорога.
Нужно делать выбор!
— Убирайся! Иначе я выстрелю! — произношу, поднимая на него глаза полные слез — У — ХО — ДИ!!!
— Ева, убери пистолет! — тихо просит он, делая шаг ко мне.
— Не приближайся! Я выстрелю!
— Хорошо-хорошо! — он останавливается.
— А теперь уходи! — прошу его не своим голос — Ради себя! Ради меня! Ради Любаши.
Я сделала выбор!
Он!
Я выбрала его жизнь!
— Ева, убери пистолет и давай мы спокойно поговорим, — просит он, а слезы нескончаемым потоком капают по моим щекам.
— О чем? О том, что я хочу убить тебя? О том, что это пистолет я купила, чтобы застрелить тебя? — мой голос полон слез — Или о том, что я сейчас стою и направляю на тебя заряженное оружие? О чем мы можем поговорить, Кирилл? Уходи, ты и так принес мне очень много проблем!
