Книга Чеченский этап. Вангол-5 - Владимир Прасолов

– Хорошо, мам, – согласился Коля и сел по правую руку от матери.

– А я здесь, да, мамочка? – забираясь на табурет, спросила Валя.

Григорий Ильич подхватил и усадил девочку. Татьяна встала и начала разливать по чашкам чай, настоящий, ароматный, как до войны, грузинский чай. Целый час, а может быть и дольше, они сидели за столом и неторопливо пили горячий чай с печеньем. Татьяна, не стесняясь, рассматривала сидевшего напротив мужчину. А он забавлял ребятишек смешными рассказами, отчего те заливисто смеялись и не отходили от него. В конце концов Валюшка забралась к нему на колени, положив голову на плечо, и незаметно уснула. Григорий Ильич осторожно унес и уложил девочку в постель, которую быстро приготовила Татьяна. Следом угомонился и Коля. Григорий Ильич встал и, поблагодарив хозяйку за угощение, подошел к вешалке, где висел его кожаный плащ.

– Благодарю еще раз за компанию, давно мне так хорошо не было, – проговорил он на прощание и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Татьяна вышла его проводить и уже на крыльце сказала:

– А вы приходите к нам, детям вы очень понравились, весело с вами…

– Хорошо, я утром за вами заеду, поедем на пекарню, покажу вам все, людям представлю. Заодно насчет продуктов что-нибудь решим.

– Тогда до встречи, Григорий Ильич.

– До встречи, Татьяна Сидоровна. – Григорий Ильич сделал несколько шагов, оглянулся: – Дверь входную на засов закройте, никому до моего прихода не открывайте. Хорошо?

– Хорошо, – ответила, улыбнувшись, Татьяна. Она вернулась в дом, закрыла на засов дверь и, не раздеваясь, легла на кровать поверх покрывала.

Беспокоится мужик, подумала она с теплотой в душе. Давно, ох как давно она не чувствоваа к себе такого внимания и заботы. Она подошла к небольшому зеркалу, висевшему около рукомойника, долго рассматривала свое лицо. Да, есть небольшие морщинки у глаз, а так совсем даже еще ничего.

«Неужели я ему нравлюсь, может, он женат и просто бабник? – думала Татьяна. – А так он очень приятный и чистоплотный мужчина, и ничего, что нерусский. Да, рубашка у него очень чистая и даже накрахмалена, брюки наглажены, значит, все же женат, и жена хорошая, любит его, поди». Вздохнув печально, Татьяна умылась и легла спать.

Утром она проснулась с рассветом и в хорошем настроении. Она оглядела еще раз свой дом и поняла, что пора начинать новую жизнь. Она еще молода и красива, полна энергии и сил. У нее прекрасные ребятишки, которые скоро пойдут в школу… а пока надо чем-то их накормить. Она посмотрела по полкам и обнаружила заботливо рассыпанные по банкам крупы. Манка, рис, перловка, сахар и соль понемногу, но в доме имелись. Через час дети были умыты и накормлены, а еще через полчаса у дома остановилась машина, из которой вышел и энергично поднялся к крыльцу Григорий Ильич, с ним была какая-то молодая девушка.

Татьяна поспешила открыть дверь и встретила их на пороге.

– Доброе утро, Татьяна Сидоровна. Вот познакомьтесь, это Маня, моя помощница по дому. Ну там приготовить и чистоту поддержать в доме холостяка… В общем, я попросил ее пока за детьми вашими приглядеть, если вы не против.

Маня, миниатюрная девушка с раскосыми черными как угли глазами, протянула руку и, улыбнувшись, сказала на несколько ломаном русском языке:

– Меня зовут Маня, я люблю маленьких детей, у меня было много младших братьев и сестер, я присмотрю за вашими. Все хорошо будет.

– Не волнуйтесь, Татьяна, она очень хорошая девушка, китаянка, из ссыльных, уже два года ее знаю. Очень чистоплотная и добрая. Собирайтесь, нас уже ждут на работе. Мы ненадолго.

– Хорошо. Коля, Валя, – вот, эта девушка Маня, она побудет с вами, пока я с дядей съезжу на работу. Слушайтесь ее, не балуйте!

Дети все поняли и подошли к Мане, разглядывая ее. Коля протянул руку и сказал:

– Я Коля, а это моя сестренка Валя, что мы сейчас будем делать?

Маня улыбнулась и ответила:

– Думаю, для начала надо печку растопить, чтобы в доме тепло было, вы поможете?

– Поможем, – дружно ответили дети. Когда Татьяна, накинув телогрейку, выходила к ожидавшему ее Григорию Ильичу, дети уже вовсю занимались с Маней и даже не заметили, что мама ушла.

Через пару часов Татьяна вернулась домой, довольная, если не сказать счастливая. Григорий Ильич привез ее в пекарню, где как раз весь коллектив собрался в комнатке заведующего. Ни с чем не сравнимый аромат свежего хлеба большой пекарни сразу напомнил Татьяне Подмосковье. Она на секунду закрыла глаза, вдыхая его полной грудью.

– Проходите, вот сюда, Татьяна Сидоровна, – пропустил ее перед собой Григорий Ильич. – Вот. Здравствуйте, товарищи. Я обещал вам хорошего мастера – привез. Принимайте – Татьяна Сидоровна Акеева.

– Это та, что ль, Татьяна, с пересыльного пункта? – спросил сухощавый мужчина, как потом узнала Татьяна, он был заведующим пекарни.

– Та самая! – ответил Григорий Ильич, довольно улыбаясь.

– Вот за это спасибо, Григорий Ильич. Пробовали мы ваш хлеб, Татьяна Сидоровна, специально нам привозили две буханки. Добрый хлеб. У нас тут все старательные работники, но опыта хлебопечения ни у кого нет, так что мы будем очень рады принять вас в коллектив. Правда, бабоньки?

Сидевшие по лавкам вдоль стены усталые после ночной смены женщины, в халатах, насквозь пропитанных мукой, согласно закивали. Татьяна смотрела на них и не заметила ожидаемой ею неприязни. Ей приветливо и участливо улыбались.

– Ты не смотри так, не опасайся, здесь все почти ссыльные. Весь поселок, так вот и живем одним миром. Прошлое у каждого свое, а будущее у всех одно, коммунистическое, вот так вот. Правда, бабоньки?

– Ой, правда, правда, Петрович, отпускай ужо домой ночную, в работе с новенькой быстрее познакомимся, – отмахнулась полная женщина, тяжело поднимаясь с лавки.

– А и то верно, Макеевна, все, собрание закончено. А вы, Татьяна Сидоровна, завтра на смену, – глянув на Татьяну, строго сказал Петрович и протянул ей карточки: – Вот на вас и детей, сегодня отоварьте в продмаге, спецодежду получите завтра. – Посмотрев на ладную фигуру Татьяны, добавил: – Подберу, а вот на ноги токо валенки есть…

– Не надо, я ей привезу обувку, – вдруг сказал Григорий Ильич.

Выходившие из комнаты женщины это мимо ушей не пропустили. Теперь ясно, чего это грузин как свечка церковная светится… – сделали они свой женский вывод. И были правы.

– Ну и ладно, до завтра, Татьяна Сидоровна, – попрощался заведующий пекарней.

– До завтра, – ответила Татьяна, улыбнувшись.

– До свидания, товарищ Симношвили.

– До встречи, – пожал ему руку грузин.

Дома было тепло натоплено и накрыто на стол. Горячие картофельные оладьи шкварчали на сковороде и парили на тарелке, около которой с нетерпением дежурили дети.