Книга Ярость демона. Узник - Ростислав Корсуньский

— А почему меня не убила?

— Скорее всего, ее, — он посмотрел на эльфийку, прижавшуюся ко мне, — самка посчитала твоим ребенком, поэтому и сохранила жизнь. Такое бывало, причем не так и редко. Детей они не трогают. Вижу, что ты полностью пришел в себя; собираемся и едем. Они могут вернуться.

Вот в последних словах я нисколечко не сомневался: до сих пор стоит в голове ее фраза «мы еще встретимся». Нет, до инициации мне как-то не хочется встречаться с ментальным магом такой силы, а вот после нее мы еще посмотрим, кто кого. А еще я был полностью уверен, что эти летающие ящеры разумны. Пока собирались, Айвинэль рассказала, что в их джунглях тоже есть эти тальчхи, называемые на их языке жуль-кена, что переводится как летающий ящер. Она не слышала, чтобы они нападали на эльфов, но сразу предупредила, что не очень-то этим вопросом интересовалась. Позавтракав, мы направились в путь.

До Кельвитачлана мы добрались без происшествий. Но за время пути я понял, что за гибель двух гладиаторов Анхéн стрясет с них деньги, даже несмотря на дружбу. Естественно, они были этим недовольны, особенно учитель, который, как я понял из одной его фразы, предлагал своему другу взять тех гладиаторов с собой. Правда, я совсем не понимал, как это могло бы помочь в том ночном нападении. Зато теперь у Айвинэль появилась своя лошадь.

По мере спуска с гор природа существенно менялась, все больше напоминая джунгли. Но это был обыкновенный лес. Еще из расспросов, в основном моей подружки, я понял, что магический фон или, иными словами, плотность и насыщенность магических потоков в джунглях очень сильная. Причем это касается только Африки и Южной Америки, а вот острова Океании таким эффектом не обладают. Вследствие этого все животные, обитающие там, имеют природную защиту от магии — кто-то не очень сильную, а кто-то и весьма мощную, как, например, тальчхи.

В данную минуту мы ехали вдоль реки, которую местные называют Амазончи. По их словам, она далеко уходит в магический лес и впадает в Атлантический океан. Сами они по ней не плавали, но летавшие там на дирижаблях рассказывали именно так. По левую руку простирались распаханные поля, на которых трудилось достаточно много людей, подавляющее большинство которых были рабами.

Кельвитачлан вынырнул из леса, который мы только что миновали. Это и в самом деле был огромный город, обнесенный невысокой, не более двух метров, стеной. Насколько я понимаю, она служила для защиты от зверей и, особенно, насекомых, а не от атак людей. Хáчнок как-то в разговоре упомянул, что раз в четыре года происходит миграция громадных муравьев, достигающих в длину десяти сантиметров. Причем началось это всего лет триста назад. Сначала они направляются из джунглей куда-то в горы, а спустя четыре года возвращаются обратно. Предпринимались попытки отследить их, но дошли только до горной гряды, изобилующей многим количеством трещин. Вот вся эта огромная колония насекомых туда и забегала, а с тех пор их никто не видел. Преграды в виде стены или высоких камней муравьи обходили стороной, хотя более низкие или пологие преодолевали.

Город показался мне богаче столицы племени, в котором я жил — по крайней мере, прямо от стены начинались уже двухэтажные дома. Если и были здесь трущобы, то в других местах. Улицы выложены камнями, присыпанными каменной крошкой. Люди? Те же самые индейцы и их рабы. Последних, как мне показалось, в процентном отношении меньше, чем в Антучане. Сами дома имели разную архитектуру. Если в других городах постройки были в одном стиле, то здесь, такое впечатление, многие строили дома, стараясь выделиться. И только огромнейший зиккурат посреди города ничем не отличался от своих собратьев. Вот только от него веяло такой жутью, что я непроизвольно передернул плечами.

— Какая жуть, — шепотом и по-русски подтвердила мои слова Айвинэль.

Она ехала вплотную ко мне, и когда я повернулся к ней, то заметил, что ее трясет. Наклонившись, я подхватил ее под руки, перетаскивая к себе. Она поняла мою задумку и уже сама грациозно перепрыгнула ко мне. Посадил перед собой, чувствуя, как ее трясет, чего я понять никак не мог. Я же прекрасно знаю ее храбрость, знаю, что она может легко бороться со своими страхами, но здесь она просто не может остановиться. Я прижал ее левой рукой к себе, ладонью поглаживая по животу, стараясь успокоить.

— Раэш, — снова по-русски прошептала она, — меня начинает трясти, когда смотрю на эту пирамиду. Не могу остановиться. Мне, кажется, что оттуда сейчас вылезет что-то ужасное и съест меня.

— Не бойся, до боя я тебя никому не отдам, а там что-нибудь придумаю.

— Обещаешь?

— Клянусь!

Я впервые в этом мире дал клятву. Никогда раньше я этого не делал, даже для себя. Обещания кое-какие были, но не клятва. Если в обещаниях всегда присутствует условие: «если не умру», «если он не уедет» и прочие подобного толка, то клятва должна исполниться в любом случае. Почему-то, обдумывая свою идею, я все больше чувствовал, что шансы есть. На Айвинэль посматривали с интересом как индейцы, так и их рабы. Но у некоторых местных я видел радостное предвкушение. Чего? Я не понимал. Разве что они думают, что она будет выставлена на бой. А может быть, действительно будет выставлена? Хотя вряд ли — она еще совершенно не готова, пусть и тренировалась дома и год здесь. Зиккурат мы объехали стороной, направившись куда-то в сторону.

Своего дома в этом городе у владельца нашей гладиаторской школы не было, поэтому он снял небольшой дом. Как я понял, делал это уже не первый раз, так как встреченный нами слуга на вопрос Хáчнока: «Все там же?» ответил: «Да». Тренировочная арена здесь отсутствовала, зато был подвал, куда нас и поселили. Он не имел окон, закрывался толстой деревянной дверью, так что сбежать отсюда будет проблематично. Здесь же присутствовал санузел, отгороженный ширмой. В этом совсем небольшом помещении наравне с унитазом находилась бадья для мытья. Мы с эльфийкой решили, что этот дом изначально строился для сдачи хозяевам гладиаторов или подвал предназначался для житья рабов. На это, кстати, намекали деревянные лежаки, стоящие вдоль стен. Сложенные там, они оставили достаточно места, чтобы позволить нам тренироваться. Осмотрев все, мы устроились, чтобы отдохнуть, когда пришел учитель.

— Турнир начинается через день, вы будете все время сидеть здесь. На поединки с твоим будущим противником я тебя буду выводить, — немного раздраженно сказал он. — Она, — он просто ткнул пальцем в эльфийку, — будет оставаться здесь, — и вышел.

— Наверное, из-за тех двух ему попало от хозяина, — сказала Айвинэль.

Кнангу выпало драться в первый же день, поэтому мы с учителем направились на стадион. Я не знаю, к чему такая скрытность, но мне выдали рубашку со стоячим воротником, чтобы скрыть мое «украшение». По пути Хáчнок объяснил, что здесь целых три арены, одна из которых с тремя площадками, остальные с одной. Все известные фавориты выступают, как правило, на центральной, но некоторых специально отправляют на другие, чтобы поддерживать ажиотаж и интерес зрителей. Еще он сказал, что в этом году набралось десять девушек, поэтому турнир для них будет проводиться отдельно. Выступать они будут на одной из площадок центральной арены. Места наши в этот раз были далеко от арены, но было видно достаточно хорошо.