Книга Доктор, все идет из детства? Психология воспитания и терпения - Юрий Вагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вот однажды я зашел в квартиру, зная, что она дома, но никто не выбежал мне навстречу. Я удивился. Я снял обувь, прошел на кухню и вижу: у кухонного стола стоит внучка и как завороженная смотрит на лежащий на столе прозрачный полиэтиленовый кулек с водой. Выражение лица у нее при этом одновременно гордое и счастливое.
– Дедушка, – говорит она мне, показывая на кулек водой, – это друг! Это мой друг!
– Рыбка, – подумал я.
– Улитка, – говорит внучка.
В воде сидело что-то маленькое, в полсантиметра, скорее всего, действительно улитка. Неважно.
А важно что? Важно, что в этот момент я подумал: сколько маленьких детей просят своих родителей завести им домашнее животное! Просят безнадежно и безответно. Потому что родители сразу же представляют себе собаку, кошку или, в лучшем случае, морскую свинку или мышку в совокупности с их запахами, шерстью и какашками.
Но ведь улитка – это тоже животное, а улитка, которая живет у тебя дома, это домашнее животное. Она не пахнет, у нее нет шерсти и… какашки есть, но их нужно долго искать.
Поэтому мой совет: маленьким детям очень важно иметь дома домашнее животное, о котором они могли бы заботиться. Это животное играет роль переходного объекта, который помогает ребенку войти во взрослую жизнь. Кто будет этим животным: слон, шиншилла, собачка, кошка или улитка – неважно. Важно, чтобы они были.
Зачем ребенку нужна собака? Маленькому человеку нужна привязанность. Видели, как цепко держатся детеныши обезьян за шерсть на материнской груди? Новорожденный ребенок тоже может долго висеть, ухватившись ручками за палец взрослого. Только с возрастом формируется способность «отлипать» и вести автономный образ жизни. Что трудно. И многие вместо того, чтобы взрослеть, остаются в мире детства, в мире иллюзий и фантазий. Мы мечтаем, что однажды произойдет чудо и появится человек, который поймет и примет нас такими, какие мы есть, даст нам все, о чем мы мечтали, будет таким, каким мы его себе представляли, и «я тебя ждала всю жизнь», и «продолжение в 286-й серии».
Может ли хоть один человек на Земле дать то же чувство абсолютной любви, заботы и привязанности, которое дает мать в первые месяцы нашей жизни? Нет. Как же быть? Кто может дать нам все это? Про кого говорят: «собачья верность» и «предан, как собака»?
Если ребенку трудно преодолеть зависимость от матери и он не удовлетворяется теми отношениями, которые предлагает взрослая жизнь, собака может стать тем абсолютно преданным и верным существом, которое в какой-то степени компенсирует боль одиночества. У собаки только рефлексы условные. Любовь у нее безусловная. Она обладает уникальной способностью удовлетворять голод по абсолютной верности и абсолютному принятию. Собаки служат великолепным решением личностных проблем, которые могли бы очень болезненно отразиться на ребенке. Собака – не только друг человека, но и помощник психотерапевта, а может быть, тот единственный психотерапевт, который никогда не смотрит на часы.
Мой самый простой совет: заведите ребенку собаку. На всякий случай.
Большинство детей с возрастом понимают, что Дед Мороз – это дедушка или папа. В моем случае все произошло наоборот. Моя внучка поняла, что не Дед Мороз – это я, а наоборот, что я – это Дед Мороз.
Перед Новым годом внучка «попросила» у Деда Мороза костюм Золушки. Я его нашел и привез. Поскольку «елки» в садике начинаются до Нового года, я предложил подарить ребенку костюм раньше, чтобы она в нем уже и пошла. Подарил. Примерили. Все счастливы. После этого внучка очень осторожно меня обнимает и как-то по-новому на меня смотрит.
Потом она подходит к моей дочери и говорит ей на ушко:
– Мама, я поняла: наш дедушка – Дед Мороз.
– Почему?
– Я платье просила у Деда Мороза, а привез его дедушка. Значит, дедушка – Дед Мороз.
Логика, однако.
ВНУЧКА ПОПРОСИЛА ПОДАРИТЬ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СКЕЙТ И ПОЛНУЮ ЭКИПИРОВКУ. «ЙОД, БИНТЫ, ГИПС И КОСТЫЛИ?» – УТОЧНИЛ Я.
Очередной Новый год не за горами. Дети опять напишут письма Деду Морозу, а родители выпьют валидол, потому что просьбы иногда невыполнимы. Например, ребенок просит лошадку за 200 тысяч или хотя бы маленького щеночка. Он ведь не знает, что его маленький щеночек стоит 50 тысяч, травмировать ребенка не хочется, и его веру в Деда Мороза не хочется разрушить. А маленькие хитрецы постарше еще и намекают, что вот я сейчас, мол, закажу дорогую игрушку, и посмотрим: если получу, значит, Дед Мороз есть, а если нет, то, значит – нет, потому что у вас на нее денег не хватит. И хитро смотрят. Что делать?
Вы знаете, мне кажется, что наши дети намного умнее, чем мы о них думаем. Когда ребенок рассказывает вам о подарке, который он бы хотел получить на Новый год, он все равно где-то в глубине души понимает, что вы имеете какое-то отношение к этим подаркам, и оценивает вашу реакцию на свои просьбы. И если вы мягко скажете ребенку, что Дедушке Морозу сложно будет подарить настоящий вертолет, ребенок способен оценить ваши трудности и попросить что-то менее затратное.
Мой совет и маленькая хитрость: пишите письма Деду Морозу вместе со своими детьми, чтобы по выражению ваших лиц дети могли заранее оценить степень затруднений Деда Мороза. Не пускайте этот процесс на самотек.
В детстве у меня была жестокая игра. Я брал стержень от ручки, привязывал к нему ниткой иголку так, чтобы получалось подобие копья, отходил подальше от папиного огромного стеллажа с книгами, закрывал глаза и кидал стержень наугад.
Игра заключалась в том, чтобы прочитать книгу, в которую попал, от корки до корки, что бы ни попалось.
Я помню три самых страшных момента в этой игре.
1. Я попал (в буквальном и переносном смысле) в «Войну и мир». Она была такая толстая, зараза. Помню, мое детское воображение поразила фраза о том, что в ложе сидела «голая Элен и одинаково всем улыбалась». Я пошел к старшему брату и спросил, что делала в театре голая Элен? Он объяснил, что имеется в виду декольте. Я еще походил и снова пошел к брату спросить, что такое декольте? Короче, благодаря Льву Николаевичу Толстому и брату я много узнал про женщин.
2. Однажды я попал в «Наполеона Бонапарта» Манфреда. Черт! Черт! Черт! Я читал ее по 50 страниц и умирал от занудства автора.
3. И самое страшное. Однажды я попал в «Диалектический материализм» Руткевича. Читать диалектический материализм в детстве – это очень-очень плохо. После этого в детском мозгу на всю жизнь не остается места для веры, и дети становятся психиатрами.
Тяга к знаниям у детей есть, но она, как тяга в печке, возникает только при определенных, правильно созданных условиях: на трубе нужно прикрепить Wi-Fi, а у поддувала повесить ремень.
