Книга Вот это попадос - Юлия Журавлева

Ночью все окончательно затухло, света в нашем сыром каменном мешке не предусмотрено, из звуков только храп узников и подозрительное шебуршание по углам, заставляющее меня замирать и поджимать ноги. Я никогда не боялась грызунов, но от мысли, что поблизости копошиться какая-нибудь упитанная крыса с длинным лысом хвостом, делалось нехорошо, а предательский холодок страха разливался капельками пота вдоль позвоночника. Тюрьма действительно меняет людей, вытаскивая наружу все страхи и слабости. Но пока что крысы казались мне милее, чем колдун, значит, не пока я не потеряна для общества.

-Орчанка. Эй, орчанка! Псс, я здесь.

Я вглядывалась в темноту, заметив очертания человека в камере напротив, до этого никак не проявлявшего себя. Обрадовавшись, что не только крысы бодрствуют вместе со мной, я встала и подошла вплотную к решетке.

-Доброй ночи, - поприветствовала мага я, его браслеты слегка блестели в слабом, едва доходящем к нам в самый конец свете.

- Доброй? Хм… Ну, предположим. Хочу дать тебе бесплатный совет: не связывайся с Реем.

- С кем? С главным здешним магом? - уточнила я.

- С ним самым, - подтвердил собеседник. - Как тебя вообще угораздило с ним столкнуться?

- Мы случайно встретились, когда он собирался принести в жертву детей, и я несколько нарушила его планы, - скрывать данный факт смысла не имелось, а вдруг ещё узнаю что-нибудь новенькое?

- Сочувствую, теперь он тебя точно не отпустит. Правда, он никого не отпускает. Периодически отсюда забирают кого-нибудь, но сомневаюсь, что бедолаги попадают на свободу. Скорее - в ближайшую сточную канаву.

- Здесь же держат магов, неужели никто не пробовал сбежать? - не может быть, чтобы люди просто смирились со своей участью.

- Пробовали и не раз, но оказывались на цепи в камере, как ты сейчас. Или как я, - мужчина пошевелил ногой, и звенья цепи звякнули о камень пола.

Я не знала, о чем еще говорить, да и говорить не хотелось. Вести беседы за жизнь приятно в поездах, когда едешь открывать новые горизонты, а не когда сидишь в тюрьме под замком и на цепи.

- Не отчаивайся, орчанка, проси своих духов, говорят, сильнее духов степи только духи гор, - напоследок посоветовал заключенный.

- Просила уже - не слышат, - горько отозвалась я.

- Орчанка, духи не могут не слышать, - мужчина вновь развернулся к решетке, цепь повторила его движение металлическим лязгом. - Духи везде и духи всегда, повсюду, вокруг нас. Они все слышат и все видят, не наговаривай на них зазря.

- Что толку от их присутствия, если они не отвечают.

- Почему ты так думаешь? Может, они отвечают, просто ты не слышишь? Или тебе не дают их слышать, - я внимательно посмотрела на заключенного, откуда он только такой тут взялся?

- На меня не действует магия, - отмахнулась я от пусть и интересного, но все же ошибочного предположения.

- Магия, может, и не действует, а вещества? В здешнюю еду можно подмешать, что угодно, а главное - совершенно незаметно. Такое, уж прости, дерьмо трудно испортить.

- Меня посадили на жесткую диету, если вы не заметили.

- Но утром кормили, а могли не кормить совсем, - резонно заметил сосед напротив.

Я снова начала мерять шагами камеру. Слова человека подарили надежду, возможно, ложную и весьма эфемерную, но это лучше, чем сидеть, сложа руки, и жалеть себя. Конечно, жалеть себя - занятие очень приятное и временами необходимое, но в меру и в нужное время. Вот выберусь отсюда - обязательно себя пожалею, с чувством, с толком, с расстановкой. Подготовлюсь к желению, как следует, например, в горячей ванне или теплой постельке. А пока что условия для жаления совершенно не подобающие, да и окружение подобралось несколько не располгающее. Впрочем, Луаронас с Ультом тоже не лучшая компания для жаления себя любимой, вряд ли они поймут мои страдания, скорее засмеют. Так что предаваться жалости, за неимением подходящих зрителей, буду в одиночестве.

Вот уже и стимул нужный для побега появился, и боевой настрой за ним подтянулся. Пришла пора проверить, слышат ли меня духи? И откликнутся ли на мой зов снова? Я тряхнула головой, отгоняя сомнения, я справлюсь. Справлюсь.

Конечно, в прошлый раз мне помог костер, с ним пошло бы проще, но ведь это не единственный источник силы и света. Главная сила - та, что живёт внутри меня, а свет…

Из крохотного оконца, предназначенного скорее для вентиляции, чем освещения, шел тоненький лучик лунного света, который я поймала рукой и потянула за собой.

Как нитка пряхи, тянущаяся от веретена, тонкий белый луч подчинился моим пальцам, вливаясь в собранные лодочку ладони, а потом растекаясь по руке мелкими блестящими каплями. Повинуясь наитию, я всплеснула руками, разбрызгивая вокруг собранный свет. Мелкие фосфоресцирующие точки зависли вокруг, окружив меня, как крохотные звёзды. Звёзды, горевшие для одной меня, разгоняя тьму камеры. В прошлый раз огонь дарил тени, а теперь луна дарит свет, к которому, будто мотыльки, станут слетаться духи, которых мы призовем вместе.

Наверное, первый же хлопок перебудил всех моих соседей, возможно, мне что-то кричали, даже наверняка. Но я отдалась подхватившим меня в сумасшедшем танце огням, становящимся все ярче и крупнее. Почему эта камера казалась мне раньше слишком тесной? Сейчас я кружилась в ней, не чувствуя границ, не замечая оков на ноге, не чувствуя ограничения цепи. Никаких ограничений больше не существует, есть только мой танец, сопровождающийся хлопками и выкриками. Мы распахнем все двери, откроем все замки. Мы, духи природы, земли, камня, духи всего живого, откликнувшиеся на мой призыв.

-Хей! - и я выбрасываю руку, за которой устремляются огни, выросшие до размеров крупного яблока, уже не белых, а цветных, наполненных, заполненных силой.

Первый, пролетевший сквозь замок на решетке, звонко щелкнувший затвором, последовал дальше, к другим клеткам, а за ним через распахнувшуюся дверь ринулись и остальные, разлетаясь по всем концам тюрьмы. Один огонек задержался, покружив вокруг моей скованной цепью ноги, прошел через маленькую замочную скважину. Лязг упавшего металла о каменный пол показался мне лучшим звуком на свете.

Выскочив из камеры в состоянии неописуемой эйфории, я бросилась вперед, за мной с криками выбегали из своих камер и другие заключенные, которых теперь не держали ни решетки, ни браслеты, сдерживающие магию и ограничивающие передвижение.

- Покажем здесь всем! – раздался боевой клич, и все освобожденные ломанулись в открывшуюся дверь тюрьмы. Да здравствует свобода!

Сонные охранники, не понимающие, что происходит, не могли сдержать натиск ликующей толпы бывших узников. Открывая дверь за дверью, я заметила караулку с оружием, в нее сразу набилось несколько человек, хватая со стоек мечи, копья, топоры. Я же бросилась к своей дубине: родненькая! Боевая подруга! Больше никто не разлучит нас!

Все, я готова, с кем драться?