Книга Охота на миллиардера - Надежда Мельникова

Но пока, глядя на владельца буксира, я вижу каждое пятнышка на лице Бориса, все изъяны и прыщики. Даже запах раздражает. Вряд ли этот мужчина поможет забыть олигарха. С тех пор как я побывала в постели с одним несдержанным хамом, я так и не смогла побывать там с другим мужчиной. Дно ты, Вера Образцова, иначе и не скажешь.

Вот так я и живу, постоянно думая о нём. Не было ещё такого дня, чтоб он не приходил в «гости» ко мне в голову. Злюсь на себя, ругаю, а иначе не выходит.

Мы наслаждаемся тщательно выбранной, самой недорогой и выгодной по соотношению цена — качество едой из меню ресторана. Борис в третий раз рассказывает одну и ту же историю. Он часто так делает, но я на этом внимание не акцентирую. Наверное, случай из жизни кажется ему забавным.

Вместе со счетом официантка приносит конверт с золотыми вензелями. Сердце наполняется теплом. Я широко улыбаюсь, расцветая, даже дышать перестаю. Это плохо для моей карьеры в «Дамском клубе» и, скорее всего, с Борисом мы больше не увидимся. Но меня греет мысль, что Полянский все еще помнит обо мне. Письмо вложено в кожаную книжечку.

Олигарх со мной не разговаривает, но регулярно портит жизнь вот такими, раскрывающими мою продажную натуру признаниями. Глядя на то, как Борис пробегается по тексту глазами, я улыбаюсь… Но вот опять.

Мой грозный и мстительный олигарх. Никак не может успокоиться. Видимо у него совершенно нет других дел. Мучил бы своих моделей и балерин, чего только привязался?

Борис бледнеет, на лбу выступает испарина. Он достаёт из кармана платок и протирает пот.

— «Дамский клуб?» — удивляется Борис. — Ты что поспорила на меня? Что происходит, Вера? Я не понимаю, что все это значит? Это что шутка какая-то?

Вздыхаю. Третий раз подряд Полянский «портит мне всю малину». Я закрываю глаза, мотаю головой, и стараюсь не вслушиваться в то, что сейчас несет Борис, оскорбившись. Конечно же это Полянский, больше просто некому. Он мстит мне. Не знаю, кто прислал анонимку ему, но олигарх никак не может простить меня нанесенную обиду. И каждой моей новой «жертве» он сообщает, что на нее поспорили.

Первый раз нам с владельцем популярной розничной сети спела об этом певица, подошедшая к нашему столику в ресторане. Второй раз, напротив рабочего окна хозяина крупного торгового центра, растянули транспарант про Веру Образцову. А сейчас вот письмо в кожаной книжечке для счета и сдачи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И вот не лень ему? Развлекается богатый гад. «Дамский клуб» он не тронул, но мне работать не дает. Как только я сближаюсь с «жертвой», он устраивает очередной перформанс.

— Борь, — выхватываю листик из его рук, — ерунда это все. Кто-то шутит, завидуя нашему счастью. Ладно тебе, пойдем лучше потанцуем. В соседнем зале празднуют свадьбу. Там так весело.

Я ласково обнимаю своего спутника, продолжая шептать, словно змей искуситель:

— Это чушь какая-то, не верь. У нас все отлично.

Глава 34

— Извините!

Услышал Полянский знакомый голос. Судя по приближающемуся звуку, она заглядывала в соседние VIP-кабинки. Сам он ужинал в самой последней, у большого панорамного окна. Компанию ему составляли инвесторы. Но голос Образцовой заставил отвлечься от бизнеса.

Бесцеремонно ворвавшись в разговор взрослых и состоятельных мужчин, красивая девчонка поздороваться не удосужилась. Оказывается, он скучал. Взгляд скользил по ней, наслаждаясь.

— Может хватит? — резко спросила она, повернувшись в сторону Полянского.

Научить бы ее хорошим манерам, перегнув через колено и тщательно отходив ладонью по белоснежной заднице. Но Полянский опасался, что застывшие со столовыми приборами в руках пожилые инвесторы шоу не оценят.

Злость прошла довольно быстро. Ненавидеть Образцову не получалось. И на место гнева пришел интерес. По типу того, что бывает, когда ловишь жука, сажаешь в банку, наблюдаешь, а потом привязываешься, не замечая, как даешь ему имя и притаскиваешь самые сочные листики для корма. Полянский впервые нарушил данное себе слово. Общаться он с ней не стал, но вот карьеру портил регулярно. Не в библиотеке конечно, на такое бы даже его говнистого характера не хватило. А вот в треклятом клубе — с удовольствием. Знакомый ФСБшник, за огромную сумму, разумеется, продолжал следить за ней. И как только у Образцовой появлялась новая «жертва», он давал ей несколько свиданий, а потом объявлял несчастному, что на него поспорили. За последние два месяца таких было аж трое. Мужики велись на Образцову. И Полянский прекрасно понимал почему.

Несмотря на все то, в чем он с запалом и азартом убеждал себя в библиотеке, Вера была особенной. Красивая какой-то редкой, не гламурной красотой. Остроумная, интересная и яркая, способная дать ему отпор в любой, даже самой проигрышной для себя ситуации. Смотреть на нее, по-прежнему, было редким удовольствием. Поэтому ничего удивительного, что с выбранными клубом олухами, ей удавалось справиться в два счета. «Жертвы» капали слюной на его библиотекаршу. Это развлекало Полянского. Ни на одного из этих идиотов, Вера не смотрела так, как на него самого. Снова хотелось дотронуться…

— Сбежал? — широко улыбнулся Полянский.

Инвесторы переглянулись. А он и сам не мог объяснить, почему вместо циничного и замысловато-надменного голоса, сейчас смеялся, глядя на нее. Девица забавно и очень деловито скрестила руки на груди. Злиться на нее не выходило. Нравилось смотреть, а еще больше нравилось ловить ее все такой же горячий взгляд на себе.

— Так сбежал или нет?

Полянский себя не узнавал. Внутри что-то тлело. Она тоже улыбнулась, хотя должна была злиться и размахивать кулаками. Они увиделись, и снова стало жарко.

— Не дождешься, — рассмеялась Образцова, игриво прищурившись. — Боря вышел покурить и освежиться.

— Значит, нужны более веские доказательства! — отпил он несколько глотков воды.

— Долго это будет продолжаться, господин олигарх? — она заигрывала.

И за это баловство, Полянскому захотелось прижать ее как можно крепче.

Когда они смотрели друг на друга что-то созревало. От ее взгляда, в котором полыхало нечто необычное, сводило в паху. Горячий водоворот желания возникал внутри тела Полянского. Он и не ждал, что когда-нибудь снова сможет испытать это чувство. Ведь был же в ярости, бесновался. И куда только все это делось?