Книга Тяжкий грех - Кэтрин Каски

Да, его ждет сюрприз.

До него наверняка доходили разные слухи. Как и до всех остальных. И он, должно быть, верил, что братья и сестры Синклеры — столь же пылкие и страстные, как дикие и распутные. Она не предпринимала ничего, чтобы опровергнуть столь расхожее представление. Скорее напротив. Еще в момент их первой встречи на ступеньках Королевского театра на Друри-лейн, когда она привлекла его к себе и поцеловала, Айви укрепила его во мнении, что являет собой типичную вульгарную молодую особу, беспринципную и развязную.

Однако правда заключалась совсем в ином. И Доминик, и все остальные члены лондонского высшего общества изрядно удивились бы, узнай они, что Айви до сих сохраняла невинность.

Доминик поцеловал ее вновь, и его губы трепетно скользнули по ее шее.

— Я. хочу целовать вас всю, — жарко прошептал он. И везде. Вы не станете возражать?

— Нет.

Айви вдруг ощутила невыносимо-сладостное сосущее чувство внизу живота. Там стало горячо и влажно.

Доминик провел пальцем по ее шее до довольно целомудренного выреза платья и, задержавшись на мгновение, потянул за атласную ленточку, которая соединяла корсаж.

Айви тихонько ахнула, когда платье распахнулось у нее на груди, а его рука коснулась ее сорочки. Жар, исходивший от кончиков его пальцев, обжигал даже сквозь тонкую батистовую ткань.

О боже! Она хотела его. Прямо сейчас. И как можно скорее.

Он медленно распустил шнуровку, и ее грудь вырвалась на волю. Потом он осторожно опустил Айви на кровать и лег рядом.

Одной рукой он бережно накрыл упругое полушарие ее груди, потянув за сосок, и принялся ласкать губами второй. Острая молния наслаждения пронзила девушку и она выгнулась дугой.

Он опустил руку ей на колено, и Айви почувствовала, как его ладонь осторожно гладит ее бедро и медленно забирается под платье. Его пальцы скользнули по чулкам, задержались на мгновение на подвязках и проникли в разрез на ее панталонах.

Она замерла. Доминик собирался потрогать ее. Прямо там.

И она хотела, чтобы он сделал это. Очень хотела.

Айви вдруг стало наплевать на то, что скажет или подумает ее отец. Равно как и все остальные. Отнюдь не поэтому она до сих пор никому не позволяла так вольничать с собой. И совсем не поэтому до сих пор сохраняла невинность. Просто вплоть до этого момента это было бы неправильно. Дурно. Но сейчас девушка поняла — хотя и не отдавала себе отчета как, — что все будет хорошо. Все будет как надо. Как и должно быть.

Она не могла больше ждать. От предвкушения того, что непременно должно было случиться, сердце учащенно забилось у нее в груди.

Погрузив кончики пальцев в ее нежную расщелину, он медленно провел по влажным складкам. Айви ощутила прикосновение его большого пальца, а потом Доминик начал поглаживать самое чувствительное ее местечко.

Он приподнял голову и завладел ее губами, а после осторожно развел ее колени.

Девушка почувствовала, как его горячее естество уперлось ей в низ живота, медленно погрузилось в ее жаркую влажность и тут же отпрянуло. Айви охватило жгучее желание. Она хотела как можно скорее ощутить его внутри себя, всего целиком.

Доминик, не прерывая поцелуя, опустился чуть ниже и начал медленно погружаться в сладкое блаженство между ее ногами. Он на мгновение замер, словно собираясь с силами, а потом резким рывком вошел в нее до упора, прорывая преграду, которая встретилась ему на пути.

Девушку пронзила острая боль, и она вздрогнула от неожиданно неприятного ощущения. В то же мгновение Доминик оторвался от ее губ.

— Проклятье! — Выйдя из нее, он спрыгнул с кровати и уставился на нее с таким выражением на лице, которое иначе как ошеломленным она назвать не могла. — Вы девственница!

Девушка не ожидала ничего подобного. Она и представить себе не могла, что он остановится в столь ответственный момент. Она всего лишь хотела быть с ним рядом. Совсем-совсем рядом, так близко, как только могут быть мужчина и женщина.

Айви неловко пошевелилась на кровати, одергивая платье. Жаркий румянец залил ее щеки.

— Да. — Она приподнялась на локте. — Я была девственницей.

Она вдруг поняла, что выглядит нелепо и наивно. И еще ей очень хотелось заплакать, горько и безутешно. Но она понимала, что не может позволить себе подобной слабости. Только не сейчас. В конце концов, она принадлежит к древнему роду Синклеров. А Синклеры не знают слабостей.

— Ну и что? — Она воинственно задрала подбородок и с вызовом взглянула на него. — Можно подумать, это что-то меняет.

— Да, Айви, меняет! — Доминик почти кричал. — Неужели вы не понимаете? Отныне наши отношения уже не будут такими, как прежде. Никогда!

* * *

Все изменилось. Стало другим.

Если бы он был для нее всего лишь мимолетным увлечением, то, невзирая на свои чувства, не стал бы противиться желанию Айви поступить так, как хочет ее отец, и просто отошел бы в сторону, чтобы она могла без помех выйти замуж за Тинсдейла.

Но только не теперь. Отныне он просто не мог так поступить. Ни за что!

То, что произошло между ними сегодня ночью, было глупостью. И пусть Айви надела на лицо маску небрежного высокомерия, делая вид, будто не случилось ничего необычного, он понимал, что она отдала ему не только свое тело, но и свое сердце в придачу.

Теперь он знал это совершенно точно.

Она выбрала его.

Сквозь щели в занавесках в комнату пробивался слабый лунный свет, и Ник увидел, что в глазах Айви блестят слезы.

Он шагнул к ней, чтобы обнять и прижать ее к себе, но внезапно в коридоре раздался шум шагов: кто-то поднимался по лестнице. Затем скрипнула, отворяясь, дверь спальни и по стенам комнаты побежали тени: вошедший держал в руке свечу.

Проклятье! Только этого сейчас ему и не хватало. Кого это черт принес в столь неурочный час?

Айви тоже услышала эти звуки и соскочила с постели в то самое мгновение, когда на пороге спальни вырос Феликс. Не давая себе труда поправить платье или пригладить растрепавшиеся волосы, девушка, не говоря ни слова, прошла через комнату и, обойдя застывшего в дверях Феликса, начала спускаться по лестнице.

Ник рванулся было за ней, но Феликс загородил ему дорогу.

— Я бы не советовал тебе сейчас идти за ней, — произнес он, вложив в свои слова неожиданно много страсти. — Я, конечно, не хочу предполагать того, что произошло здесь, но я видел ее лицо. Что бы ты сейчас ни сказал, ответом тебе станет пощечина. Можешь мне поверить. Ник отшвырнул руку кузена, которой тот посмел удержать его, но тут снизу донесся грохот захлопнувшейся входной двери, а потом и удаляющийся стук копыт по брусчатке мостовой.

Он опять опоздал. Проклятье!