Книга Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот, весь такой неповторимый, с букетом наперевес он направился в галерею. Сегодня он твердо решил быть маршалом Морицем Саксонским и в жесточайшей битве при Фонтенуа разгромить врагов. В списке врагов значились:
1. «Очистительный» бизнесмен Вячеслав Краснов.
2. Прочие паразиты, заявляющие права на прекрасную Веронику.
Наградой за смелость Валдаеву станет очаровательная хозяйка галереи…
Увы, презентация была столь многолюдна, а Вероника так занята организационными вопросами, что совершенно не оставила себе шанса упасть покоренной к ногам маршала Бонда (в девичестве – Саксонского). Александр хмуро пил шампанское бокал за бокалом и расправлялся с закусками. Ему оставалось только наблюдать за дамой сердца. Та мелькала в толпе, сияя обнаженными плечами и улыбкой, наставительно что-то выговаривала художнику Атаманову и – проклятие! – открыто демонстрировала симпатию этой волосатой скотине Краснову.
«Черт! – подумал Валдаев. – Да что же это?!»
Сорокалетний бизнесмен Краснов выглядел в смокинге ничуть не хуже Джеймса Бонда (в смысле Валдаева). На презентацию он заявился – интересно, почему? – без супруги. Он смело располагал ладонь на талии Вероники, шептал ей что-то на ушко, вальяжно прохаживался по залам.
«Индюк, – мрачно резюмировал Валдаев. – Ненавижу!»
А Вероника, похоже, была влюблена в Краснова, как кошка. Едва она встречалась с ним глазами, невольная улыбка трогала ее губы. Александру же пришлось удовлетвориться парой фраз, оброненных Вероникой на бегу. «Я рада, что вы пришли. О, какой роскошный букет! Спасибо…»
Хмурый Валдаев остановился перед картиной, задвинутой в самый угол Малого зала. Очевидно, это полотно не являлось фаворитом выставки. Но Валдаева оно загипнотизировало. Он словно наклонился над пропастью и увидел бездну. Эта бездна манила и притягивала как магнит.
«Вот это, я понимаю, вещь, – уважительно подумал Саша. – А остальное, если честно, мазня мазней».
– «Бездна», – прочитал он название картины. – Хм. Все очень просто. Бездна – она и есть бездна. Что ж, недурно. Этот Атаманов может, если захочет. Так, а что у нас здесь…
«Дина» значилось под другой картиной. Естественным было бы увидеть здесь изображение девушки. Но сколько Валдаев ни вглядывался, никаких признаков Дины ему обнаружить не удалось. Ну хотя бы какой-то намек – грудь, бедрышко… Нет, художник Атаманов, несомненно, отличался особым ви́дением.
– Наверное, это не девушка Ди́на, а какая-то Дина́, – понял Александр. – Химера, фантастическое существо. И ударение на последний слог. А что? Здесь хватает бредовых названий.
– М-да, – задумчиво протянула Вероника, рассматривая живописную парочку – косого художника и висящую на нем блондинку.
В воздухе кружились мохнатые снежинки и медленно оседали на черные волосы Атаманова и золотисто-медовую, слегка растрепанную прическу Насти. Они стояли у дверей галереи, наблюдали, как скрываются под жалюзи стены-окна «Фонтенуа», и размышляли, куда податься. Ночная улица была пуста, только два автомобиля – джип Андрея и седан Насти – прижимались друг к другу, так же как их владельцы.
– Зачем же вы брали машины? – спросила Вероника.
Настя глупо хихикнула, Атаманов обнял ее за шею и поцеловал в нос. Оба были весело пьяны.
– А поехали, Вероника, к тебе! – предложил художник.
– А к-как же на-наши дрррандулеты? – поинтересовалась Настя. Она с трудом держалась на ногах, но судьба драгоценного автомобиля ей была не безразлична.
– Ладно, дам вам охранника, он вас отвезет, – решила Вероника.
– А мы хотим к тебе! – пьяно заявил Атаманов.
– Сейчас! Нужны вы мне! Вы завтра проспите до часу дня, а я уже в восемь должна быть в галерее! Садитесь в машину, алкоголики. Да пошевеливайтесь!
Катастрофа: нежданные гости!
Рабочий день майора Здоровякина был ненормирован, как секс двадцатилетнего пуэрториканца. А поведение жены и вовсе подталкивало Илью к идее круглосуточного графика. Вчера, например, Маша устроила капитальную разборку.
– Люся видела тебя с красивой девицей, – объявила Мария.
– Ой, ну Марь Анатольна, ну что вы меня выдаете! – тут же подхватилась Люсьен. В какой бы точке квартиры она ни дислоцировалась, она всегда улавливала суть разговора. – Я так не говорила! Я сказала – какой видный мужчина наш Илья Кузьмич!
– Люся, ты пылесосишь? – холодно поинтересовалась Мария. – Ну и пылесось себе. Не встревай в разговор, пока тебя об этом не попросили. Итак, Илья?
– Что?
– Что – что? Колись.
Здоровякин судорожно пытался понять, чего от него хотят. Люся видела его с девицей. Требовалось уточнить: где, когда и при каких обстоятельствах. И серьезно ли спрашивает Мария, или она шутит? А-а-а, понял Здоровякин, это игра, флирт. Под соусом утрированной ревности скрывается начинка – страстная любовь к мужу.
Но Маша вовсе не шутила. Она смотрела на Илью ледяным взглядом. Здоровякин не знал о вещдоках – три рубашки, испачканные губной помадой, два длинных волоса, обнаруженные на брюках и пиджаке. Иначе Илья гораздо серьезнее воспринял бы Машины претензии.
– Не помню, – вздохнул Здоровякин.
– Ты вчера стоял с ней на проспекте Мира, а Люся ехала домой на троллейбусе. И все время, пока ты с девицей оставался в пределах видимости, вы очень мило общались.
– Люся, часом, шею себе не свернула? – фальшиво гоготнул Здоровякин. Его очень беспокоила серьезность Маши.
– Не увиливай, пожалуйста.
– Не удивлюсь, если она носит с собой полевой бинокль. При таком-то таланте следопыта!
– Хватит веселиться!
– Ну я не помню, не помню, с кем стоял на проспекте Мира!
Здоровякин глубоко задумался. Вчера у него выдался на редкость заполошный день. Кого же он встретил на проспекте Мира? Тут Илья хлопнул себя ладонью по лбу. Странно, что не убил – ладонь у него весила тонну.
– Вспомнил! – радостно объявил он. – Да это ж была Соня!
– Орешкина?! – ужаснулась Мария.
– Точно, Соня Орешкина! И я с ней вовсе не стоял, а только поздоровался! Ну и перекинулись парой слов…
Под прокурорским взглядом жены Здоровякин начал съеживаться. Он целеустремленно уменьшался, как сдуваемый воздушный шарик, и вот его уже можно было брать пинцетом и класть в спичечный коробок.
– Да я с ней и пяти минут не говорил! Ну от силы десять! – оправдывался Здоровякин.
У Маши на глазах почему-то выступили слезы. Она шмыгнула носом и ринулась вон из комнаты, предоставив мужу возможность самостоятельно оценить серьезность проступка.
Илья пожал плечами. Ситуация казалась ему нелепой. Подумаешь, каких-то пятнадцать минут проболтал с Сонечкой! И что? У него был тяжелый день, а беззаботный треп с милой голубоглазой девушкой приятно его расслабил. Она спросила о детях – не мог же он не ответить? Сообщение, что у Здоровякина родился еще один сын, вызвало новый град вопросов. Женщины это умеют – вовлекать в конструктивный диалог. Через полчаса у Здоровякина уже отваливались уши, а Соня все говорила и говорила. Потом Илья приноровился думать о делах под сладкое Сонино щебетанье. В общем, час пролетел совершенно незаметно. И все равно, Илья не давал никакого повода подозревать его в чем-то криминальном. Софья Орешкина так мало для него значила! Ведь он даже забыл о встрече с ней через несколько мгновений после прощания…
